Страница 18 из 21
Вера Павловна, мать Николая, украдкой бросала на Светлану грустные взгляды.
Кто-то включил магнитофон, и Туйчиев пригласил девушку танцевать. Когда танец кончился, он отвел Светлану к отцу и, увидев, что Соснин вышел на балкон, направился за ним.
— Думаешь? — спросил он у Николая. — Это хорошо. Может, что-нибудь надумаешь. Скоро ты женишься, наконец. Хоть мать пожалей.
— Ничего не получается у меня. Полное отсутствие взаимопонимания.
— Что-то стряслось? Ведь еще недавно все было хорошо, — удивился Арслан.
— Непонятная она: то вся открывается, идет навстречу, то вдруг замкнется — не подступись... — Соснин помолчал. — В последний раз совсем непонятно вела себя. Расплакалась и убежала под проливным дождем... Безо всякой причины...
— Странный ты, Коля. Надеюсь, для тебя не секрет, что она любила Виктора Самсонова.
Соснин кивнул.
— Почему же ты этого не учитываешь? Представь себе: девушка любит парня, а его убивают. Потом за ней начинает ухаживать капитан Соснин, который расследовал дело об убийстве Самсонова. Неужели ты не понимаешь, что, как только Света видит тебя, она вспоминает его? Хотя, насколько я могу судить, ты далеко не безразличен ей. Но здесь нужна осторожность, мягкость, такт. Очень сложные у нее сейчас переживания...
— Арслан, Коля! — донесся из комнаты голос Рано. — Идите, чай остывает.
Николай искренне пожал руку Арслана.
— Ты прав. Я действительно думал только о себе... Спасибо. Ну ладно, нас зовут...
До чего же странно переплелись нити следствия этих двух дел! Порой Николаю начинало казаться, что не они с Арсланом руководят ходом расследования, а кто-то неизвестный экспериментирует над ними, периодически отвлекая то от одного, то от другого дела, умело подсовывая чрезвычайно важные улики. Ищут Козецкого, обладателя краденных в военторге часов, а им оказывается Стасик — муж пропавшей Смолиной, которого тоже разыскивают, подозревая в причастности к исчезновению Вали. А теперь с этим чемоданом. Именно тогда, когда они наконец «вышли» на несомненного участника магазинных краж, в его квартире обнаруживают чемодан с вещами Смолиной... Поневоле от каждого нового обстоятельства будешь ждать какого-нибудь сюрприза.
Все эти соображения Соснин высказал Туйчиеву. В ответ Арслан засмеялся, утверждая, что Николай твердо встал на путь мистики и ему противопоказано заниматься расследованием. Арслан подшучивал над другом, но вместе с тем сам терялся в многочисленных догадках. Сколько раз он пытался привести в стройную систему добытые доказательства, но все попытки рушились, как карточный домик. Не хватало каких-то деталей, но как и где их добыть — все еще было неясно.
Пока очевидно одно: в объяснениях Василия Бурова далеко не все можно признать правильным. Особенно настораживало то, что в целом он давал правдивые показания.
Василий Буров относился к той категории людей, которые не дают доказательств против себя добровольно. Решительный и смелый, с острым умом, Буров быстро оценивал обстановку и молниеносно принимал решение. Его натуре претило мелкое отпирательство от очевидных фактов. Он понял, что следствию известно о его участии в военторговской краже, и не стал выкручиваться, а прямо рассказал обо всем. Когда же настал черед объяснить, как очутился у него чемодан Смолиной, Буров несколько замешкался, но быстро овладел собой.
— Я украл его.
От Арслана не ускользнуло это мимолетное замешательство, однако выяснить что-нибудь еще не удавалось. Снова и снова Арслан возвращался к чемодану, но Буров лишь усмехался и отвечал односложно.
— Так при каких обстоятельствах, Буров, вы украли чемодан?
— Раз желаете — могу и повторить, — сверкнув улыбкой, произнес Буров. — Чемодан я украл на автовокзале у одной девушки.
— У какой девушки?
— Очень сожалею, — вздохнул Буров, — но как это поется: «Я имени ее не знаю». Понимаете, я торопился. В подобной ситуации всегда попадаешь в цейтнот, поэтому на личные контакты не хватает времени.
— Не паясничайте, Буров, вы отлично знаете, что меня интересует, — строго сказал Туйчиев и задал очередной вопрос. Но Буров решительно не испытывал желания сообщить подробности истории с чемоданом. Арслан решил прервать допрос.
«Странно, что Буров не знает содержимого чемодана, — размышлял Арслан. — Более того — он даже не пытался его открыть. Если Буров действительно украл чемодан, то наверняка не для того, чтобы только принести домой. Сам он объясняет: «Успел бы, куда торопиться!» Верно ли? Но, с другой стороны, нет оснований не верить Бурову — ведь об остальных вещах, обнаруженных у него, он говорил правду... Не потому ли, — продолжал рассуждать Арслан, — он так тщательно уходит от прямого ответа, что причастен к исчезновению Смолиной? Но в этом предположении тоже далеко не все ясно. Если чемодан оказался у Бурова в результате исчезновения Вали, то почему она все же появилась в доме отдыха? Значит, чемодан пропал у нее до приезда в дом отдыха. Но где именно? Пропажа в пути исключалась: пассажиры автобуса, в котором ехала Валя, были еще раньше установлены и допрошены, никто из них чемодана у Вали не видел. Выходит, он пропал до отъезда, еще в городе... Это вообще не укладывалось ни в какие рамки. Лишиться чемодана в городе и не вернуться домой, затем на сутки опоздать в дом отдыха...»
Размышления прервал приход Соснина. По деланно-небрежному тону, каким Николай осведомился о делах, Туйчиев безошибочно определил, что он принес важные новости.
— Давай, давай, выкладывай, — нетерпеливо проговорил Арслан. Николай улыбнулся и, вынув из папки листок, положил его на стол перед другом.
«Василий Константинович Буров, он же Басов Константин Васильевич, 1943 года рождения, судим...», — быстро стал читать вслух Туйчиев. Потом, оторвавшись от сообщения, вопросительно посмотрел на Николая, как бы спрашивая: «Ну и что дальше?»
— Слабо, очень слабо, — шутливо заметил Николай. — Я был лучшего мнения о вашей сообразительности. — Подсев к другу, он уже серьезно продолжил: — Понимаешь, как это получилось? Как мы планировали, я послал на Бурова запрос. Получаю этот ответ, ну-ка, думаю, что ты за птица, гражданин Буров. Читаю, и вдруг в голове промелькнуло: Буров Василий — Басов Константин... Валя и Костя... Чемодан Вали у Кости — у Бурова, значит... Я, конечно, не теряя времени, беру фото Бурова и к Козецкому. Давай, говорю, смотри внимательно и вспоминай, не с ним ли Валя в тот вечер была в ресторане. А он только глянул на фото — так сразу: «Он самый!»
— Молодчина ты, Николай! Говорят, счастливые люди в рубашке рождаются, а ты, наверное, сразу в милицейской форме!
— Ну уж скажешь, — смущенно отмахнулся Николай.
— Теперь можно и некоторые выводы делать, да и история с чемоданом в ином свете представляется. Буров-Басов и не думал его красть. Воровать вещи у любимой девушки, по меньшей мере, смешно. — Арслан вдруг резко повернулся к Николаю. — А не с ним ли провела тот день Валя?
— Ты полагаешь, что в дом отдыха Смолина опоздала из-за Кости. И чемодан...
— ...и чемодан, — подхватил Арслан, — почему-то остался у Басова.
— Но тогда его причастность к исчезновению Смолиной становится весьма и весьма вероятной.
— Может быть, не к исчезновению, а к убийству...
— Не забывай, что «мокрые» дела Басову не свойственны. У нашего клиента довольно узкая специализация: кражи государственного имущества.
— А что, если примешалась любовь? С ней шутки плохи. Она, как тебе известно, многих заставляла менять профессию. Думаю, Басов не исключение. Впрочем, не будем гадать. Быть может, сам Басов внесет ясность.
Басов вошел в кабинет, не скрывая удивления. Только что его допрашивали — прошло немногим более часа, и вновь допрос.
— Что, гражданин следователь, забыли что-то выяснить? Всегда к вашим услугам, — шутливо проговорил он, усаживаясь на предложенный стул.
— Нет, не забыл, — сухо ответил Туйчиев. — У Бурова на сегодня мы выяснили все, что нас интересовало. А вот для Басова имеется несколько вопросов.