Ложь

А после обеда, выпроводив мужей в канцелярию, госпожа Мица, госпожа Лепосава и госпожа Ела собрались и отправились в разные стороны, словно они уже заранее поделили Еесь Белград на участки.

Одна обошла весь западный Врачар и часть восточного. Другая обежала весь Палилул и часть площади Теразие, а третья весь Варошский квартал и ту часть Дорчола, что расположена возле театра.

Они продвигались из дома в дом, и разве найдется такой человек, который сумел бы за ними проследить! Сначала я было пошел за ними, намереваясь подсчитать, сколько домов они обойдут, но вскоре потерял их след. Единственное, что я заметил, это то, что хозяйки домов, в которые заходили наши дамы, проводив их, тут же одевались и сами отправлялись делать визиты.

Таким образом, весть о «деле» Мирковича распространилась по городу с быстротою телеграфного сообщения. По приблизительным подсчетам (а статистические материалы всегда составляются на основе приблизительных подсчетов) мною было установлено, что после полудня, с трех до пяти часов, двести семьдесят две женщины были заняты тем, что ходили из дома в дом и рассказывали о «деле» Мирковича.

К вечеру, точнее в шесть часов двадцать четыре минуты, я опять встретил госпожу Виду, ту самую, которой я утром, в десять часов семнадцать минут, первой сообщил выдуманную новость.

Госпожа Вида возвращалась от одной из своих подруг и, увидев меня, всплеснула руками:

– Бог мой, почему же вы мне не сказали все, раз уж вы хотели поделиться со мной такой интересной новостью. Из-за вас я должна была узнавать подробности от других.

– Но я не знаю никаких подробностей. Расскажите, прошу вас. Меня это очень интересует, пожалуйста!

– Конечно. Только что я была у госпожи Юлки и слышала об этом деле от одной дамы, которой известно абсолютно все. Поручика зовут Иосиф. Разумеется, он и госпожа Миркович были влюблены друг в друга еще тогда, когда она не была замужем, так что она уже не была девушкой, когда вышла за господина Мирковича. Но он простил ее, надеясь, что она исправится.

А поручик между тем продолжал ее навещать. Поймать его не могли, потому что он переодевался. То в женском платье придет, будто на работу нанимается, то трубочистом оденется, будто приходит трубы чистить.

Так и ходил он, пока не догадались в чем дело. Говорят, будто господин Миркович на своей кровати заметил следы копоти. Тут он его и накрыл! Народу сбежалась тьма-тьмущая. Двадцать жандармов дом окружили, Миркович избил жену до полусмерти, всю прическу ей испортил, а потом посадил ее с жандармами в фиакр, отвез к матери и плюнул матери в лицо! А наутро дрался с поручиком на дуэли и оторвал ему начисто все десять пальцев на руках. Поручика пришлось демобилизовать. Все это я слышала из совершенно достоверных источников.

Мы расстались. Опыт удался на славу. За восемь часов семь минут ложь способна заразить весь Белград. Вы сами видели, в каком виде я выпустил ее в свет, а в каком виде госпожа Вида мне ее вернула.

Между тем в тот вечер я сам видел, как господин и госпожа Миркович, веселые и довольные, шли по улице под руку и говорили о своем семейном счастье.