Страница 7 из 43
Хм... Доктор был старым. Даже не старым, а древним. Значит, старость в этом мире ещё не победили. Как я в прошлый раз не понял этого? Хотя, под тем количеством транквилизаторов, которыми меня накачали – ничего удивительного. А это в свою очередь значит – Мирослава мне не мать, по-прежнему непонятно кто, но точно не мать. Хотя, у женщин всегда свои секреты, да и наследственность может быть хорошая…
Я снова внимательно пригляделся к ней… В её голубые глаза, в отсутствие морщинок на лице, в её шелковистую гладкую кожу и на подтянутое молодое тело… Не, точно не мать. Ей лет двадцать с натяжкой, может двадцать два… Хм… Если только здесь не принято рожать в шестнадцать. Вот хрень! Целый месяц балду пинал, а про наше родство так и не узнал. Ну не идиот?
— Вот такие дела,Семён Андреевич. — Резюмировала Мира рассказ доктору, и тот с лёгким интересом посмотрел в мою сторону.
Хоть бы не удумал меня препарировать. Подумаешь, подрос на десять сантиметров за месяц – с кем не бывает?
— Да, уж. Интересный случай, но не уникальный. — Подтвердил мою догадку доктор и заработал сразу несколько очков уважения от меня. — Но анализы всё равно сделаем, так, на всякий случай.
— Так это нормально? — Обрадовалась Мира.
— Ну… Нормально – не нормально… — Задумчиво протянуло светило науки и поправило очки. — Норма – очень растяжимое понятие… Но с ним точно всё хорошо кроме его… Хм… А он понимает, о чём мы говорим? В его состоянии?
— Конечно, понимает! — Возмутилась Мира.
Вот те на! Старый пердун только что обнулил свою, с таким трудом заработанную, репутацию в моих глазах. Даже не обнулил, а ушёл в глубокий минус… Теперь моё отношение к этому индивиду было между «старый туалетный ёршик» и «свежая горячая сопля на белоснежной скатерти». Что значит «в его состоянии»? Какое у меня состояние?
— Такое бывает. Не часто, но бывает. — Доктор продолжал сверлить меня любопытным взглядом. — Я вижу, он у вас молчун.
— Да. — Кивнула Мира и бросила в мою сторону беглый взгляд. — Максим с самого рождения не разговаривает.
Доктор поправил очки и снова уставился в планшет… Пару раз что-то тыкнул в нем, задумчиво хмыкнул, посмотрел на меня, потом снова в планшет. Через пару долгих минут отложил свою игрушку в сторону и спросил:
— Читать умеет?
— Да, конечно.
— Это хорошо…
Покивал сам себе, достал из стола большой лист бумаги, разорвал его на несколько частей и принялся что-то писать на каждом кусочке. Через минуту обратился ко мне, громко чеканя каждое слово, словно я глухой или недоразвитый…
— Так, Максимка…
У, сука! Я думал падать в моих глазах ниже некуда, но он преодолел новую планку и пробил дно. Не люблю вот это «максимка»!
— Я разложу перед тобой карточки и буду задавать вопросы. Ты ищи ответ на бумажках и показывай его мне. Кивни, если понял! — Почти прокричал он мне в лицо.
— Извините, Семён Андреевич. — Вмешалась Мира (моя ты спасительница!). — Макс хорошо слышит и всё прекрасно понимает.
— Это мы сейчас и собираемся установить. — Не согласился с ней доктор. — Ты понял, Максимка? Кивни.
Я кинул, деваться мне было некуда. За нами Москва, как говорил… Не помню, кто так говорил.
— Как звали первого человека полетевшего в космос? — И пердун раскинул передо мной три карточки.
«Нил», «Александр», «Юрий».
Хм. Я протянул руку и ткнул пальцем в карточку. Юрка, конечно. Хоть это я помнил.
— Молодец! — Похвалил он меня и одобряюще (как он думал) улыбнулся. — Ленина знаешь? — Новый вопрос.
Кивок. Ленин… Знаю, конечно, как ни странно. Не лично, вроде… Наверное… Но знаю. Не спрашивайте, откуда – этого я уже не скажу…
— Хорошо… Как звали дедушку Ленина?
Снова три карточки. «Александр», «Владимир», «Юрий».
Хм… Сложный вопрос, со звёздочкой… Ну, у Ленина было два дедушки, как у всех нормальных людей… Первого точно звали Александр, а второго вроде Николай. Вот только Николая я на бумажках не вижу, но и вопрос был только об одном дедушке. Значит, Александр… Тыкаю пальцем в карточку «Александр» и вижу на лице доктора победную улыбку. Хм…
— Хорошо… — Довольно произносит мой лечащий врач и хитро улыбается. — Скажи, Максимка. С какой стороны встаёт солнце?
Снова несколько карточек на столе. Так, что тут у нас… «Север», «Юг», «Запад», «Восток». Это вопрос с подвохом? Я нихера не пойму. Как я должен ответить? Где ответ «Солнце не встаёт, оно всегда держится на одном месте». Так-то земля вертится, а солнце как стояло миллионы лет, так и стоит в одной и той же точке.
Или он хочет узнать, с какой стороны мы наблюдаем восход Солнца? Ну это понятно – с востока. Но он же не может задавать такие элементарные вопросы. В общем, я ненадолго завис. Протянул руку, уже готовый ткнуть в «восток», но видя довольную рожу доктора, отдёрнул её обратно.
— Хм… Всё ясно. — Врач принялся складывать свои рукотворные карточки. — Боюсь, он у вас по-прежнему, выражаясь научным языком, – дебил.
«Да чтоб тебе самому в дебилах ходить, дебил!» – Едва не выпалил я в ответ и нахмурился, прикусив язык.
— Он даже не смог на элементарные вопросы ответить. —Доктор на секунду запнулся, и натянул дурацкую улыбку на лицо... Затем, словно стряхнув с себя эту секундную слабость, продолжил слегка неуверенным и растерянным голосом: —К сожалению, диагноз пока остаётся прежним… — Старикан развёл руки в стороны и снял очки.
В каком смысле «прежним»? Я у них в картотеке дебилом записан?! Вот сука!
— И что нам делать? — Без былого огонька поинтересовалась Мира, словно знала ответ.
— А ничего. Может быть, со временем разовьётся в нормального человека, а может и нет.
— Можно вылечить? Появились какие-то методы лечения?
— Можно... Время лечит. — Он рассмеялся своей остроумной шутке и утёр слезу. — Лечение обойдётся вот в такую сумму. — Доктор быстро набросал на чистом клочке бумаги несколько цифр и протянул его Мире. — Вот… И это не означает стопроцентный результат, это всего лишь повысит шансы на выздоровление. Но после лечения он точно сможет вести самостоятельную жизнь, будет социально адаптирован, сможет освоить несложную профессию и будет вести самостоятельную трудовую деятельность.
— Он и так самостоятельный…
— Да? Ну не знаю… Я бы так не сказал. Да и в привычной обстановке, дома например, дебилы относительно адекватны и самостоятельны. Это не показатель.
— А наша страховка? — Мира кивнула на листок с цифрами в своей руке.
— Страховка это лечение не покрывает.
— Да где ж я столько денег возьму? — Тяжело вздохнула блондинка и посмотрела на меня провинившимся взглядом. — Это нам не по карману…
— А это уже не моё дело... — Довольно заключил доктор и выразительно посмотрел на двери. — Будут деньги – милости просим!
«Старый пердун! Чтоб ты так обосрался так, как лечишь. Херово и с душком!» – Прошептал я одними губами, и доктор непроизвольно выпустил газы… И покраснел. А затем ещё раз выпустил… И ещё… Надеюсь, он всё же обосрался…
— Зачем Вы его вообще усыновили, такого проблемного? — Врач поёрзал в своём кресле и недовольно покосился в мою сторону. — Жил бы себе в приюте…
УСЫНОВИЛИ?! Так Мира всё-таки не моя мать? Вот оно как…
— Семён Андреевич! — Одёрнула Мира старого пердуна и с укором посмотрела на него.
— Что? А! Он не знал? — Старик небрежно отмахнулся от слов Мирославы и уверенно произнёс: — Да он и сейчас не понял. Он же отсталый. Так зачем?
— Ну… Я его не усыновляла… — Мира покосилась в мою сторону.
— Но у Вас одинаковые фамилии… И Вы ему не мать, судя по документам.
— Опекун. — Призналась Мирослава. — А фамилия… Запутанная история. Моя сестра вышла замуж за мужчину с ребенком. А спустя месяц они погибли в аварии. Я вроде и тётя, и не тётя…
— А фамилия?
— Его отец взял фамилию моей сестры, нашу фамилию, когда они поженились. Сестра у меня была слишком… своенравная. А Кирилл, отец Макса, слишком её любил, чтобы спорить.