Король Пинч (ЛП)

Пинч ждал, что его узнают, но теперь настала их очередь заставлять его ждать. Клидис продолжил свой рассказ.

В отличие от остальных, Борс, принц-идиот, был единственным, кто, казалось, проявлял интерес. Он все еще был идиотом, это было ясно. С обрюзгшим и желтушным лицом, он беззвучно повторял слова Клидиса, едва понимая большую их часть. Его салфетка, завязанная под подбородком, была залита остатками супа и крошками, и, казалось, что Первому Принцу требовалось больше всего усилий, чтобы поднести ложку к губам. Время от времени он тихонько хихикал над чем-то, что забавляло только его.

Рядом с Борсом, явно недовольным своим местом, сидел герцог Томас. Будь он двумя местами выше, Пинч принял бы герцога за Манферика, его покойного брата, хотя герцог был блестяще лысым, тогда как у покойного короля была густая шевелюра.

— Дорогой кузен, годы заставили тебя забыть о хороших манерах. Этот удар продвинул Пинча вперед и в центр, и он быстро поклонился, даже не посмотрев, кто его ужалил. Это не имело значения; даже спустя пятнадцать лет было невозможно не узнать этот голос, баритон из жгучего шелка, пропитанный высокомерием.

— Совершенно верно, Принц Варго. Иначе я бы тоже запомнил ваше нетерпение.

Через стол сердито смотрел мускулистый мужчина, Варго — второй сын Манферика. Он был на несколько лет моложе Пинча, хотя его лицо было жестким и заостренным из-за безупречно подстриженной бородки клинышком. Его небрежно зачесанные светлые волосы оттеняли рыжеватую бороду, и он легко мог бы сойти за лихого кавалера, если бы не ненасытная дикость, искажавшая даже его самую яркую улыбку.

— Я представляюсь, Лорд Камергер, — продолжил Пинч — теперь — Джанол, прежде чем его противник смог оправиться от остроты мошенника. — Я Мастер Джанол, королевский подопечный покойного Короля Манферика.

Шепот приглушенного удивления донесся с внешних крыльев стола, поскольку те гости, которые ранее не знали о личности Пинча, поняли важность его прибытия.

— Я... прошу… вашего разрешения присоединиться к вам за столом, что было любезностью, оказанной мне моим покойным опекуном. Эта часть ритуального приветствия далась мошеннику труднее всего. Это было раздражающе — пройти  через показную просьбу об одолжении после того, как старик вынудил его прийти сюда. Скрывая гримасу, блудный придворный поклонился еще раз, на этот раз более пышно. Страх, который угрожал парализовать его, исчезал по мере того, как росло знакомство с окружающим воздухом.

Лорд Клидис поднял бокал с янтарным вином, будто впервые за много лет увидел Пинча. Золотой эликсир сверкал в свете, льющемся из многостворчатых окон, расположенных вдоль основания купола наверху.

Все это было тщеславием. Все за столом знали, что старик отправился за заблудшим подопечным, хотя вор не мог себе представить, почему камергер рисковал так долго отсутствовать при дворе. Только боги знали, что принцы сделали — или могли бы сделать — в отсутствие регента.

— Действительно, мы рады видеть нашего долго отсутствовавшего кузена. Я, кто был слугой твоего опекуна, не опозорю его имя, отправив тебя из этого зала. Приготовьте место для Мастера Джанола, где он сможет сидеть с почетом.

В одно мгновение слуги, молча, налетели на обедающих, доставая стул, салфетки, кубок и блюдо. Конечно, все было подготовлено заранее, так что не было необходимости в руководстве, поскольку они выкорчевали главного дворянина со второго уровня и освободили место для мошенника. Это смещение вызвало цепную реакцию смещения и сжатия, поскольку каждый дворянин тщетно отказывался уступить свое положение в цепочке значимости. В самом конце полукруглого стола самый низкий придворный из всех обнаружил, что он сидит у края, а его блюдо оказалось у него на коленях.

Пинч втиснулся между Принцем Мараком и блестящим придворным, кипящим от оскорбления, вызванного тем, что его потеснил нищий родственник. Мужчина потягивал вино сквозь стиснутые зубы и смотрел на Пинча так, что напоминал ящериц, которых он обычно ловил. Пинч хотел проявить дружелюбие, но этот человек был рептилией и вряд ли стоил таких усилий. Вместо этого Пинч  проигнорировал его, потому что присутствие  мошенника еще более уязвляло Принца, отчего Пинч был только счастлив.

— Принц Марак... Кубок мошенника был поднят в добродушном тосте.

Марак, младший из сыновей Манферика и тот, кого Пинч любил больше всех из скользкой компании — потому что юношу было легко запугать, — смотрел на Пинча так, как сосед смотрит на своего соседа, когда исчезла его лучшая собака. Он попытался найти следы окровавленного ножа, стараясь при этом не подавать виду, что он ищет.

Марак больше не был тем десятилетним пареньком, которого помнил Пинч. Тот был заменен жалкой имитацией принца Варго. Его лицо было полнее и круглее, чем у острощекого Варго, а борода отличалась редкой, расчесанной мягкостью юности, но в глазах были острые колючки. Его соломенно-светлые волосы были длиннее, чем у его брата, и прямыми там, где у брата были спутаны. Несмотря на все эти различия, все еще существовала основа, которая была родословной Манферика. Возможно, эти двое были не потомками Манферика, а незаконченными копиями, которые король-волшебник создал в какой-то давно забытой лаборатории, и их жизни с детства до смерти были одним огромным экспериментом. — «Это было бы так похоже на то, как он воспитывал меня, просто чтобы посмотреть, что он может создать», — подумал Пинч.

Принц Марак принял тост, и румянец на его лице растаял в безгубой улыбке. — Ваше неожиданное возвращение доставляет мне удовольствие, кузен Джанол.

Все это было ложью, от начала до конца.

Принц потягивал ароматное вино, в то время как слуги разносили следующее блюдо — сладко тушеные, дымящиеся куски мяса, незнакомые мошеннику.

— Отличная вырезка, не так ли, Ваше Высочество? — предположил аристократ с глазами ящерицы, сидевший по другую руку Пинча. Этот человек был полон решимости  — не оставаться в стороне от разговора.

— Неплохая охота с вашей стороны, Лорд Чалрух.

Как будто эти слова послужили сигналом,  и стол, который был таким тихим, пока не сел Пинч, снова погрузился в сплетни и подшучивания.

— Благодарю вас, милорд. Я уложил его  идеальным...

— Итак, кузен, как случилось, что вы вернулись сюда? Как давно это было?

— Я был за границей пятнадцать лет, Принц Марак.

— Недостаточно долго, — предположил Варго, сидящий с другой стороны жемчужной Леди Гралн.

Она положила свою руку на его руку. — Варго, вы ведете себя недобро.

— И что заставило вас вернуться сейчас?

— ... выстрелил с расстояния в добрую сотню род, — продолжил зануда, обращаясь к молодой леди слева, которая, будучи доведенной до беспомощности продолжающимся сидением, изо всех сил пыталась изобразить интерес.

— Действительно, что? — раздался новый голос с другой стороны Лорда Камергера. Пинчу пришлось высунуться, чтобы лучше рассмотреть своего допрашивающего. Это был Тродус, самый проницательный мыслитель из принцев. Внешне он походил на уголь в кострах своих братьев: темные волосы, дымчатые глаза, худощавый и бледный — настолько же непохожий на Манферика, насколько двое других были похожи на него. Только ледяная строгость его манер выдавала истинную семейную линию.

— Я вернул его, — вмешался Клидис, жуя кусок хлеба. — Это была просьба твоего отца, одна из его последних. Он хотел, чтобы его подопечный воссоединился с остальными членами семьи. Ближе к своему концу он сильно сожалел о некоторых событиях прошлого. Именно в память о нем я выследил и вернул Мастера Джанола.

— У отца помутился рассудок, — театрально прошептал Варго леди Гралн.

— А теперь и у Клидиса тоже. Это, должно быть, заразно, — добавил Марак.

— ... пронзил его сердце насквозь. Зануда продолжал болтать, очевидно, решив добить свою попавшую в ловушку аудиторию так же уверенно, как он убил зверя. Устав от решимости этого человека вслепую продвигаться вперед, Пинч намеренно отпрянул от Марака с наигранным возмущением.