Страница 31 из 39
– Я не знаю, что мне делать…
– Ждать и надеяться. Как и всем нам.
***
– С папой же всё будет хорошо? – пытала Даньку сестра. – Он скоро выздоровеет?
– Да, – твёрдо отвечал он, глядя вслед отъезжающей больничной машине, – обязательно выздоровеет.
– Поедем в беседку?
– Только если ты сама на своём велике, – решил Даниил, подумав, что маме сейчас лучше побыть одной.
– Ха, да я теперь вообще с него не слезу! Погнали!
***
– Паладин Данн-Иил воскрешает хилера Катриону! – торжественно заявил Сергей. – Ход!
Собрались не все. Олег и ещё двое ребят заболели, у Андрея свалились с «рубулой» родители, и он остался за ними ухаживать, потому что в больницу их не брали – нет мест. Некоторые из мальчишек сопливились и чихали, никто уже по этому поводу не шутил, хотя сами они бодрились.
Сначала игра не шла, все думали о другом, но потом втянулись, разыгрались и под конец бились уже очень азартно, ругаясь и споря над правилами, бросая кубики, подсчитывая очки урона и остаток маны.
– Отхиливаю пала! – кричала Катька. – Руби их, братик!
– Хилер Катриона восстанавливает здоровье паладина Данн-Иила на тридцать процентов!
– Почему всего на тридцать?
– Так кубик лёг.
– А-а-а! Ещё хил!
– Твой ход кончился, не кричи! И так голова разболелась… – недовольно отвечал Серёга. – Паладин Данн-Иил получает урон отравлением и пропускает следующий ход, потому что его прохватил жестокий понос!
– А-а-а! Держись, братик, на следующем ходу я тебя отхилю!
Обратно возвращались неторопливо, ведя велосипеды за рули.
– И кто теперь слил, кто? – горячилась Катька. – Скажи!
– Я слил, – спокойно отвечал Данька, – не рассчитал, бывает. Забыл, что под дебафом от отравления, а мой хилер меня не вылечил.
– Так кубик лёг! – подскочила от негодования Катька. – Я хилила-хилила, а выше двойки не выпадало!
– Я же говорю – бывает. Игровой момент.
– А мне обидно!
– Ничего страшного, Кать, не последняя кампания. Отыграемся.
– Ладно, – смягчилась девочка, – ты бился, как настоящий паладин. Прикрывал товарищей, не жалея себя. Я решила, что тобой горжусь. Только, чур, не зазнаваться!
– Ладно, не буду.
***
– Мам, что на ужин? – закричала Катька с порога.
– Найдите что-нибудь в холодильнике… – ответила мама.
Данька не сразу понял, что она сидит с выключенным светом в кресле у телефона.
– И не шумите, голова болит…
– Мам? – забеспокоилась Катя. – Ты заболела?
– Ничего страшного, просто перенервничала из-за папы.
– Как он?
– Очень болен. Ему стало хуже. Но так и должно быть, он перенесёт кризис и начнёт выздоравливать.
– А, ну, прекрасно, – сказала Катька. – Передай, ему, что мы его любим. Чур, сосиска мне! Я её первая увидела!
– Ешь, – отмахнулся Данька. – Что говорит дядя Паша, мам? Когда папу выпишут?
– Дядя Паша сам заболел, – вздохнула мама. – Теперь он не врач, а пациент. Папа в отделении интенсивной терапии.
– Звучит не очень хорошо.
– Да, Дань, это значит, что ему совсем плохо.
– Но с ним же всё будет нормально? В конце концов?
– Конечно, будет, – подтвердила мама, но Данька видел, что она сама себе не верит.
– Я мультики смотреть! – сообщила Катька после ужина. – Посмотришь со мной?
– Я что, маленький?
– Ну пожалуйста, пожалуйста, братик!
– Восьмичасовой выпуск мультиков дурацкий, для малышей.
– Не смотри. Можешь зажмуриться и заткнуть уши. Просто посиди со мной, тебе что, трудно?
– Не трудно, – вздохнул Данька.
Когда Катька чем-то напугана или расстроена, она всегда впивается в него клещом и не отпускает ни на шаг. Наверное, ей так спокойнее. Вот и сейчас она не столько смотрела мультики – действительно, совсем малышовые, кукольные, – а словно пыталась приклеиться к брату. Влезла на колени с ногами, обняла, прижалась всем телом. Залезла бы внутрь, если б смогла. Она так с детства – папа всё время на работе, мама по хозяйству, а брата можно доставать бесконечно. Раньше он злился и отталкивал её, она обижалась, плакала, но не отставала. Потом вырос и привык. Пусть липнет, если ей так легче.
Мультики давно кончились, но она не желала слезать с коленей.
– Ты мне отсидела ноги, Кать! И я в туалет хочу.
– Только вернись сразу, ладно?
– Ладно, только книжку прихвачу.
– И чаю мне сделай! С бутером.
– А ты не обнаглела, сестрица? – рассмеялся Данька.
–Пожалуйста! Ты же будешь проходить мимо кухни! Что тебе стоит? Идёшь туда – ставишь чайник, идёшь обратно – наливаешь чай! А бутер вообще дело минутное.
– Тогда сама его сделай!
– Я боюсь! Нож острый! Я ка-а-ак порежусь! И ка-а-ак заплачу! Разве ты сможешь спокойно читать, зная, что на кухне рыдает твоя сестра? Раненая, истекающая кровью, без бутерброда?
– Катька, ты ужасная манипуляторша!
– Я не знаю, что это, но согласна быть манипульшей за бутерброд. С чаем!
– Ладно, принесу.
– Спасибо, братик, ты самый лучший! Только бутерброд обязательно с помидорчиком, хорошо?
– Будет с помидорчиком, – вздохнул Данька, выходя в коридор.
– И с маянезиком! – донеслось ему вслед.
Включив на кухне свет, он вздрогнул – оказывается, мама так и сидела в темноте в углу.
– Мам, у тебя всё в порядке?
– В больнице перестал отвечать телефон, – сказала она. – Всё время занято.
– Наверное, туда сейчас все звонят, не пробиться.
– Наверное.
– Ляг отдохни, мам. Что ты тут сидишь без света?
– От света голова сильнее болит. Я жду, вдруг позвонят из больницы. И скажут… Что-нибудь.
– Мам, я услышу, если телефон зазвонит. Иди полежи, ты бледная совсем.
– Ладно, Дань, ты прав. Пойду лягу, – мама с усилием поднялась из кресла.
– Принести тебе чаю? Я буду сейчас Катьке делать.
– Не надо, меня что-то подташнивает. От нервов, наверное. Пойду, попробую уснуть. Разбуди меня, если позвонят из больницы, ладно?
– Обязательно, мам.
– И Катерину спать уложи, посмотри, чтобы она зубы почистила на ночь.
– Да, мам.
– Ты отличный сын, я люблю тебя.
– И я тебя, мам.
Глава 9. Пять дней коллапса. Дни 4-5
День четвертый
Проснувшись, Данька понял, что в доме непривычно тихо. Обычно в это время работает телевизор, собирается на работу папа, готовит ему завтрак мама – всё это за дверями и стенами, негромко, но создаёт фон. Фон домашнего благополучия. Сейчас тишина, и это нехорошая тишина. Тревожная.
Протопали по коридору босые пятки, скрипнула дверь.
– Ты проснулся? – заглянула Катька. – Ага, проснулся. Доброе утро. Подвинься.
Она прыгнула на кровать и ввинтилась под одеяло.
– У тебя ноги леденючие! – сказал Данька недовольно.
– А вот сейчас об тебя согрею!
– Прекрати, жабёха! – мальчик завертелся, уклоняясь от холодных пяток.
– Мама ещё спит, – пожаловалась сестра. – Первый раз в жизни встала раньше. С ней всё в порядке?
– Не знаю, Кать. Не уверен.
– Ты сваришь мне кашу? И чай? С молоком?
– Конечно. Но сначала ты умоешься и оденешься. Завтракать в пижаме – барство. И зубы не забудь почистить.
– Ты зануда.
– А ты вредина.
– Занудой быть хуже.
– Умываться иди.
Катька со вздохом вылезла из-под одеяла и пошлёпала босыми ногами в ванную.
– И тапки надень! Простудишься!
Сестра скорчила рожу и показала язык.
***
– У мамы каша вкуснее.
– Я знаю. Ешь.
– Она с комочками!
– Комочки безвредные.
– Но противные!
– Не ешь комочки, ешь кашу.
– Они попадаются!
– Выплёвывай.
– Плеваться – некультурно!
– Тогда не ешь. Ходи голодная.