Четыреста килознаков

К счастью, он сам задал шаблон.

— А потом было почти по твоей модели. Хотя не знаю, можно ли это назвать штопором, конечно. Трое за шесть лет. Один — более менее серьезно. И долго.

— Тот, который в клубе?

— Да. Музыкант, в группе играет. Мы и раньше были знакомы. По сути, он меня вытащил из депры. Хороший человек, очень, но… не для меня. Как ты говорил, любовью это не стало.

— И?..

— Я тоже ему сказала, что у нас не получилось. И вряд ли он будет предлагать попробовать еще раз. Не тот типаж.

Ник наклонился, коснулся губами обтянутой колготками косточке на лодыжке.

— Ну, если сеанс душевного стриптиза закончен, предлагаю поужинать. Все остыло, конечно, но ничего, разогреем.

Мы ели курицу, отламывая куски прямо от запеченной тушки, разговаривали о чем-то нейтральном: о погоде на выходные, о лыжах и о том, что у кого мерзнет в первую очередь. Но при этом не оставляло ощущение, что вот именно сейчас мы перешли на новый уровень — доверия и понимания. И нет, меня ни капли не смущало то, что сказала не все. Наоборот. Да и потом… я ведь сказала. Всю правду. Что было трое. А дьявол, который в деталях, пусть идет туда, где ему самое место. В ад.

Наверно, все четверо моих писателей были мною довольны.

Зато потом, ночью, когда Ник, задыхаясь, шептал мне на ухо: «Женечка… моя…», так легко и радостно было ответить: «твоя»…

Глава 28

— Подъем! — ледяная рука пробралась под одеяло и схватила за пятку. — Сорок пять секунд пошли, потом будет холодный душ в постель.

— Ник, ты сдурел?! — я с трудом продрала один глаз и убедилась, что за окном еще темняцкая темень. — Сколько времени?

— Восемь.

— А давай я сама себе буду тираном и деспотом? До сих пор у меня это вполне получалось.

— Да бога ради. Твоя работа — это твоя работа. Только отмазаться, что не успела, не написала, не получится. Сгребу в охапку и увезу. А сегодня у меня встреча в полдесятого. Так что сорок минут на сборы.

— О боже-е-е… — простонала я, пытаясь открыть второй глаз. Это сколько мы спали-то? Часа три? Или четыре?

— Оставайся здесь, — предложил Ник уже из ванной. — Но я вернусь поздно. Ночером. И, кстати, сегодня домработница придет. Можешь с ней познакомиться.

— Ну уж нет, спасибо, — я выдернула себя из постели, как морковку с грядки.

Суставы подло напомнили о возрасте. Когда я последний раз делала зарядку? Секс не в счет. Это аэробная нагрузка, а не силовая. Или погода меняется? Не хотелось бы оттепель на выходные. Но… тогда с чистой совестью можно будет провести два дня в постели. Кто о чем, а вшивый о бане, да.

Дверь в ванную была приоткрыта, и я, разумеется, сунула туда нос. Ник чистил зубы, наклонившись над раковиной. Голышом.

Ну едрить твою налево, разве можно такие картинки с утра показывать?

— Тебе душ нужен? — спросил он с щеткой за щекой.

— Нет, — буркнула я, отчаянно сражаясь с желанием войти. — Лучше дома. Без спешки.

— Тогда приготовь что-нибудь на один зуб. Бутер какой-нибудь. И кофе. Ладно?

— А волшебное слово?

— Женечка… пожалуйста.

— Вот так, — я продолжала непристойно на него пялиться. — Не подмажешь — не поедешь.

— Ох, как это двусмысленно прозвучало!

Тут я сочла за лучшее ретироваться. Во избежание. Мне-то что, а он на встречу опоздает, и я буду виновата. Оделась быстро, пошла на кухню, загрузила кофеварку. В холодильнике было пустовато, но на пару бутербродов запасов хватило.

— Утро делового человека, — съехидничала, глядя, как он жует: стоя, не присев к столу. Чисто выбритый, благоухающий парфюмом, в костюме с галстуком и даже в светлой рубашке. Таким я его еще не видела. Наверно, и правда важная встреча. — Куда это тебя так растащило?

— А, бюрократы, — ответил он с набитым ртом. — Чтоб их черти в зад драли. Ремонт в клубе нужен, а здание историческое. На каждый вбитый гвоздь оформляй разрешение. И они еще посмотрят, давать ли. Все, поскакали. Освобожусь — позвоню.

Во дворе у машины Ник выдал ЦУ:

— Через шлагбаум поедешь прямо за мной, мордой в попу. Сможешь? Чтобы не поцеловать?

— Постараюсь.

— Выберу время — сделаю тебе таблетку. И вообще поезжай поаккуратнее, пробки уже.

Подобные просьбы меня всегда бесили. И от Никиты, и от Захара, и от Андрея. От родителей и Алены тоже. Сейчас — впервые! — нет. Ну ладно… не слишком бесили.

— Постараюсь, — повторила я. — Ты тоже.

На первом же повороте Ник свернул вправо — вглубь горбыля, который по дуге огибала Нева. Я же, посмотрев на полыхающий красный навигатор, поехала дальше по набережной аж до Большеохтинского, а потом по другому берегу — обратно. Восемь километров лишних! И это в праздничный день, а что тут в будни творится — страшно подумать.

Алены дома не было, но, судя по исчезнувшей записке, она пришла и снова ушла. В телефоне обнаружились сообщения:

«Ма? Ты жива?»

«Я норм».

«Ухела за город».

«С ребятами».

«Вечером вернемся».

Ухела с ребятами? Любопытно.

«Я дома. Контакты ребят?»

«У Ника спроси».

«НЕ ПОНЯЛ».

«С Лерой, Володей и еще другими».

Вот правда, я не знала, радоваться, что она вписалась в эту компанию, или беспокоиться. Что-то все-таки беспокоило. Может, с Ником об этом поговорить?

Быстро приготовив омлет с ветчиной и горошком, я оставила его пыхтеть под крышкой, а сама пошла в ванную. Разделась перед зеркалом, потянулась, как довольная кошка. Суставы ныть перестали, а легкая ломота во всем теле — эхо бурной ночи! — была приятна.

Стягивая порнобельишко, я с усмешкой подумала, что особого эффекта оно не произвело. Потому что куда уж больше. Но, с другой стороны, это было хорошо. Когда эротическое белье выступает в роли стимулятора, а не досадной помехи, от которой надо поскорее избавиться, это как-то… грустновато.

Нежась под горячими струями, я вспоминала особо пикантные моменты прошлой ночи и мурлыкала.

Как-то одна ехидна, из тех читателей, которые то ли похвалят, то ли обгадят веером, написала под Нинкиной книгой с ядиком:

«У вас все герои такие прям суперлюбовники, откуда вы их только берете?»

Я ответила в том же ключе: мол, вы же первая не захотите читать про задрота, после секса с которым нужно бежать в ванную догоняться до оргазма душиком. И что такие мачо все же в природе встречаются. Надо знать… грибные места.

Получилось так, что я-то вот места знаю. Хотя на самом деле все обстояло далеко не так радужно. Мне надо было много и вкусно, а иногда получалось… ну да, приходилось утопающим спасать себя делом своих рук. Потому что секс без оргазма — вредно для женского здоровья. Это мне гинеколог объяснил. Уж лучше тогда вообще не затеваться. А сказать своим мужчинам, что капельку не хватило, означало нанести им жестокую психологическую травму. Ну да, такие вот они были мужчины. Не самые умелые, да еще и с болезненным самолюбием. Только Витька самец экстра-класса, с которым осечек не случалось, однако полное отсутствие эмоциональной составляющей превращало его в ходячий вибратор.

Что с Ником будет иначе, я поняла, когда мы танцевали. Почему? Как говорится, некоторые вещи просто знаешь. На каком-то очень глубинном уровне. И не ошиблась ведь. Как он чувствовал меня — фантастика. Я не сомневалась, что даже если бы вдруг обогнал, намекать на это не пришлось бы — понял бы сам и подкорректировал. А уж если совсем-совсем даже, то и сказать можно было бы, воспринял бы адекватно.

Хоть и в сорок лет, а свой выигрышный билетик Женя вытянула. Лучше поздно, чем никогда. Да и не поздно еще. И как бы там у нас с Ником ни сложилось, — ой, нет, пусть хорошо сложится, пожалуйста, пожалуйста! — в любом случае, если я доживу до старости и у меня будут более-менее взрослые внучки, я смогу им шепотом рассказывать, какие бывают мужчины… иногда.

А они переглянутся: да-а-а, совсем бабка из ума выжила, врет прямо как по писаному — наверно, и романчики свои так сочиняла, старая калоша.