Д'Арманьяки

По мере того как она говорила, взгляд де Мирана стал меняться. Он с участием смотрел на Мирианду. И едва она повернулась, чтобы уйти, раздался его голос, тихий и мягкий:

– Это я должен попросить прощения, сеньора! Мирианда резко обернулась и живо возразила:

– Нет, сеньор.

– Вы страдаете, я вижу!

– Вы ошибаетесь.

– Вы лжёте, сеньора, ибо я вижу ваши страдания так же ясно, как читаю в ваших глазах и вашем сердце…

– Что вы себе позволяете, – раздался резкий голос герцога Барского, который не выдержал и вышел вслед за кузиной и слышал слова де Мирана, но истолковал их по-своему. – Как смеете вы упрекать мою кузину во лжи? Вы дважды оскорбили кузину, вам нет прощения… доставайте шпагу, сеньор, и мы посмотрим, настолько ли хорошо вы умеете орудовать ею или же лишь ваш язык способен на уколы.

Герцог Барский выхватил из ножен шпагу, занимая позицию. К нему бросилась Мирианда:

– Кузен, клянусь вам, вы ошиблись.

– Отойдите, кузина, клянусь честью, этот наглец ответит мне за все, – вскричал разгневанный герцог, одной рукой отодвигая Мирианду, которая стояла между ним и де Мираном, – доставайте шпагу, сеньор, или клянусь честью, я подумаю, что вы испугались…

Возле них начала собираться небольшая толпа матросов. Мария Анжуйская, привлечённая шумом, вышла из каюты и стала свидетельницей вызова, который бросил де Мирану её брат. Никто не заметил в пылу начавшейся ссоры появления высокорослого человека. Человек, обладавший довольно внушительным ростом и сложенный словно Геркулес, был отвратительно уродлив. Лицо этого человека являлось сплошным месивом, ибо несколько десятков глубоких шрамов придавали ему столь чудовищный вид, что оно могло внушить ужас даже смелому человеку. К тому же он обладал всего лишь одним глазом. Вместо второго зияла белая пустота, отчего его лицо внушало ещё больший ужас. Так вот, этот человек, едва раздались слова герцога, незримо появился рядом с де Мираном, словно его ангел-хранитель. Но никаких слов он не изрёк, ожидая, что ответит сам де Миран. И тот ответил.

– Сеньор, – с уважением в голосе произнёс де Миран, обращаясь к герцогу, – я прошу прощения за мои слова. Клянусь вам, что вы неправильно истолковали их истинный смысл.

– Доставайте шпагу, – закричал герцог, – с меня хватит разговоров.

– Прошу прощения, сеньор, но я не стану с вами драться, что бы вы обо мне ни думали. Я извинился перед вашей кузиной, если этого недостаточно, я ещё раз попрошу прощения.

– Вы трус, – закричал ему в лицо герцог Барский. Рука де Мирана непроизвольно схватилась за шпагу.

В глазах на мгновение вспыхнул мрачный огонь, но тут же погас.

– Считайте как вам угодно, сеньор, – сказав эти слова, де Миран отвернулся от герцога и вновь занялся рассмотрением горизонта.

Небольшая волна накрыла корабль. Все вокруг задвигались, хватаясь за предметы, способные удержать их на месте.

– Боже, кузина, и такое ничтожество внушило вам такие возвышенные чувства, – презрительно бросил герцог, – пойдёмте отсюда и послушайтесь меня – забудьте этого ничтожного труса.

Де Миран резко обернулся. Взгляд его вспыхнул таким мрачным огнём, что присутствующие буквально опешили.

– Остерегитесь ещё раз повторить это слово, сеньор, – тихо произнёс де Миран, и было в его голосе нечто такое, что не позволило герцогу далее оскорблять его.

Герцог повернулся и, пошатываясь от качки, направился в свою каюту. Мирианда хотела заговорить с де Мираном, но он вновь отвернулся, и ей ничего не оставалось, как последовать со своей кузиной вслед за герцогом Барским. В каюте их ожидала обеспокоенная королева.

– Что произошло, хотела бы я знать? – в упор глядя на сына испытывающим взглядом, спросила она.

– Ничего, матушка, ровным счётом ничего, – ответствовал герцог Барский.

А на корме великан, которого отныне мы будем называть Коринет, единственным глазом, в котором читалось одобрение, поглядывал на де Мирана.

– Я поступил так, как считал правильным, – не оборачиваясь к нему, произнёс де Миран.

– Я знаю, – Коринет обладал весьма грубоватым голосом.

Де Миран молча кивнул головой, а чуть погодя, вглядываясь в бескрайний горизонт, прошептал:

– Завтра утром мы будем во Франции!

Около 8 часов утра следующего дня фрегат принял на борт лоцмана и через два часа без всяких осложнений пришвартовывался в порту Марселя. В порту стояли десятки судов, тысячи людей сновали по пристани, отчего её вид больше напоминал муравейник. Сотни разнообразных товаров грузились и разгружались на корабли. Пристань была забита грудами бочек и мешков. Среди всего этого шума и беспорядка де Миран и Коринет первыми сошли на берег, благо приехали налегке, почти без багажа, что нельзя было сказать о королевской семье. Им понадобилось около четырёх часов, чтобы слуги вынесли весь багаж, имеющийся на борту корабля. Де Миран не мог уехать, не выразив благодарности королеве, которая милостиво разрешила ему плыть на корабле. По этой причине он вместе с Коринетом стал дожидаться появления королевы Кастилии, дабы поблагодарить и попрощаться с венценосной особой. Де Миран нашёл укромное местечко на пристани. Устроившись на груде бочек неподалёку от места, где шла разгрузка корабля, он, чтобы занять время, стал следить за работой портовых рабочих, которые по широкому трапу закатывали тяжеленные бочки на борт одного из кораблей. Около часа его занимало это занятие, пока нечто другое не привлекло его внимание. Внимание де Мирана привлекли два человека среднего возраста. Они стояли в пятидесяти шагах от места, где он сидел, и смотрели так же, как он, на разгрузку корабля, с которого он сошёл. Оба человека носили форму копейщиков, а Андреевские кресты на плащах ясно указывали на принадлежность этих людей к бургундскому дому. Они оживлённо разговаривали, стоя возле кареты, у которой была отворена дверца. Один из двоих носил знаки отличия капитана копейщиков. Де Миран не сводил с них взгляда, который мрачнел всё более и более. Разглядывая пристально капитана бургундских копейщиков, де Миран неожиданно напрягся, словно что-то вспоминая, а потом вскочил с места, словно собираясь бежать к нему, но был остановлен могучей рукой своего спутника.

Де Миран бросил на него такой взгляд, что Коринет не только убрал руку, но и отодвинулся на приличное расстояние. С минуту де Миран что-то обдумывал, а потом направился в сторону людей, привлёкших его внимание. Он не пошёл прямо, а начал петлять среди груды мешков, разного рода утвари и всего прочего, которого здесь, в порту, было навалом. Пока он приближался, возле трапа корабля появилась Мария Анжуйская. Спутник капитана бургундских копейщиков бросился к трапу и, подав руку, помог сойти принцессе. Появилась Мирианда Мендос. Де Миран ускорил шаг. Навстречу Мирианде Мендос двинулся капитан копейщиков. Едва он собирался подать руку Мирианде Мендос, для того чтобы помочь ей сойти с трапа, как рядом с его рукой оказалась рука де Мирана. Оба, протягивая руки, ожидали, на какую обопрётся герцогиня. Стоит ли говорить, какие чувства испытала Мирианда, увидев руку де Мирана. Не в силах скрыть яркий румянец на щеках, она вложила свою руку в руку де Мирана, испытывая при этом головокружительную радость, ибо почувствовала, как её руки касается другая рука – рука де Мирана. За этой сценой наблюдали несколько человек. Герцог Барский, стоявший возле трапа и собирающийся спуститься. Мария Анжуйская, которая стояла рядом с человеком, который так любезно помог ей, и которая не могла скрыть удивления по поводу действий де Мирана, и, в конце концов, сам капитан бургундских копейщиков, который взирал на де Мирана с явной недружелюбностью и который сразу окликнул де Мирана, едва тот проводил обомлевшую Мирианду до Марии Анжуйской. – Сударь!

– Вы меня имеете в виду? – в голосе де Мирана послышался лёгкий испанский акцент, когда он, обернувшись, ответил капитану копейщиков.

– Не находите ли вы, что поступок ваш чрезвычайно смел, если не дерзок.

– Прошу прощения, – приняв удивленный вид, сказал де Миран.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.