Страница 7 из 8
В словах мужа было здравое зерно. Но мой внутренний голос все еще продолжал меня отговаривать.
– Ань, ты понимаешь, что он сейчас ждет твоего звонка? – добавил Егор. – И ждет его так, как никогда ничего не ждал.
Я глубоко вздохнула. В голове роилась куча мыслей, я не знала, чем помочь Алексею. Этот человек должен был прожить ситуацию, в которую попал. И то, что он вообще оказался в ней, говорило лишь о череде неправильных поступков, сделанных до сих пор. Если бы он шел в жизни другим путем, то не оказался бы в таком положении сейчас. Но вряд ли ему помогли бы эти мои умозаключения.
Еще раз глубоко вздохнув, я взяла телефон в руки и набрала номер Алексея. Он ответил сразу:
– Спасибо, что перезвонили. Я ждал вашего звонка, надеялся, но… был почти уверен, что вы не перезвоните.
Я понимала: мне надо оттянуть время, чтобы разобраться, что же делать, по какому пути его выводить. А времени не было. Я смотрела на карту Алексея и видела, что счет идет на часы, его свеча может погаснуть меньше чем за сутки…
– Знаешь, Алексей, – решительно произнесла я, – у меня есть хорошая знакомая в Москве, Елизавета. Эта девушка обладает сильными экстрасенсорными способностями. В свое время она и мне помогла выбраться из тяжелой жизненной ситуации. Я сейчас сброшу тебе ее адрес. Отправляйся к ней. Я позвоню, она будет тебя ждать. Лиза отвезет тебя на три дня в Козельск, в монастырь, в Оптину пустынь.
Не знаю, что обо мне подумал Алексей и как воспринял весть о предстоящей поездке в монастырь, но я услышала в ответ:
– Хорошо.
В его голосе угадывалось облегчение, он был рад хотя бы ненадолго переложить на кого-то другого груз принятия решений и, казалось, был готов на все. А затем он трогательно добавил:
– Анна… спасибо.
И в этом «спасибо» было столько боли, столько надежды и благодарности, что у меня сжались за него кулаки. А вслух я произнесла:
– Мы справимся! Мы выберемся из этого дерьма. Но путь будет нелегким.
Алексей поднялся на третий этаж, окинул взглядом лестничную площадку, нашел нужную дверь и нажал на кнопку звонка. В голове зрела уверенность: «Анна настоятельно советовала отправиться по этому адресу. Сейчас мне эта девушка… кажется, экстрасенс… поможет. Станет легче».
Дверь распахнулась, и Алексей застыл с открытым ртом. Перед ним стояла девушка, с ног до головы облаченная в черный балахон. Из-под капюшона, наброшенного на голову, свисали белые волосы. Руки, оголенные до локтей, пестрели татуировками, смысл которых был совершенно непонятен. Незнакомка сбросила капюшон, подняла голову и пристально посмотрела на гостя изумительно сияющими голубыми глазами.
– Привет, – произнесла она неожиданно приветливо. – Ты Алексей? Мне о тебе Анна говорила. Проходи. А я Елизавета. Меня ведьмой называют… – девушка улыбнулась, и перед глазами Алексея поплыло зыбкое марево.
– Хочу пиццу и бургер! – кричал мальчишка лет шести, со вспотевшим от крика лбом и взъерошенными волосами.
– Давай что-нибудь одно, – пыталась образумить его хрупкая женщина, втягивая голову в плечи, словно хотела казаться незаметной. – Ты же не съешь и пиццу, и бургер…
– А я хочу! – громко кричал ребенок, привлекая к себе внимание посетителей.
– Ну, сыночек… – еще тише уговаривала его женщина.
Ее слова тонули, словно обломки пережившего крушение корабля, в набирающем силу крике ребенка.
– Ну хорошо, хорошо, – она наконец сдалась.
Мальчуган еще раз громко всхлипнул и замолчал. А мать, выстояв очередь и подойдя к кассе кафе, сделала заказ:
– Одну пиццу и бургер.
– А себе что будете брать? – спросила девушка-официант с лучезарной улыбкой.
– Уже ничего, – тихо произнесла посетительница и решительно добавила: – Это весь заказ.
Станислав, стоявший за матерью с сыном в очереди, отчетливо слышал каждое слово этой худощавой женщины, которая всеми силами старалась быть незаметной. «Вот как дал бы ему затрещину! – подумал он. – И почему мамаша ему потакает?!»
– Что будете заказывать? – спросила официантка у Стаса.
– Кофе и бургер, – произнес тот, все еще испытывая неприязнь и какую-то необъяснимую злость в душе к той ситуации, которая только что развернулась перед его глазами.
Сев за столик и машинально помешивая кофе, он краем глаза видел, как ребенок с азартом поедает свою пиццу, свободной рукой придерживая бургер, словно у него кто-то собирался его отнять. «Какое мне дело до них? – подумал Стас. – И какого дьявола меня вообще так задела эта история?»
Он пересел на соседний стул, чтобы неприятное семейство больше не попадало в поле его зрения, и постарался выбросить из головы все мысли о сцене, свидетелем которой стал. Сделав несколько глотков кофе и утолив голод бургером, Стас достал из элегантного кожаного портфеля коробочку.
«Ну что ж, Станислав Михайлович, – мысленно произнес он. – Поздравляю тебя с покупкой нового айфона. Та-да-да-таааам!» Он снял крышку и взял в руки новенький телефон. Не прошло и нескольких минут, как в новый аппарат уже была вставлена старая симка и вся база данных начала постепенно загружаться.
Пока данные переносились в память новенького мобильного, Стас спокойно пил свой кофе, поглядывая через большое окно на улицу. Там шел дождь вперемешку с мокрым снегом. Случайные прохожие спешили в любое укрытие, способное защитить от холодных пронизывающих потоков.
– Ты мне купишь «Лего»? – донеслось до Стаса.
Он медленно повернулся на звук. Мальчуган, доедая пиццу и так же придерживая рукой бургер, выдвигал матери все новые требования. И вновь Стас почувствовал, как тоскливо и болезненно сжалось его сердце. Ему захотелось подойти и хорошенько встряхнуть мальца, чтобы у того мозги на место встали. «Да и мамаше не помешала бы встряска», – промелькнуло у Стаса в голове.
Машинально взглянув на айфон, он с радостью констатировал, что база данных загружена. «Так, посмотрим, что там у нас так успешно загрузилось, – подумал Стас и открыл данные. – Ух ты! Все фотографии перенеслись… отлично. Так, видео? Есть! Отлично. Аудиофайлы? Даже те файлы, которые не открывались на старом телефоне, здесь открываются! Вот это айфончик!.. А эта запись… это же…»
Станислав поспешно достал наушники и включил запись:
– Я, в общем-то, не очень во все это верю, – услышал он свой собственный голос. – Но мама настоятельно просила, чтобы я пришел к вам. Поэтому я здесь… вы же не против, что я записываю наш разговор?
– Не против, – ответил приятный женский голос, от которого веяло спокойствием. – Записывайте…
Стас просидел в кафе торгового зала несколько часов, выпив не одну чашку кофе. Он несколько раз полностью прослушал запись. Время от времени, когда боль в душе становилась невыносимой, нажимал на паузу. К горлу подкатывал комок, а на глаза наворачивались слезы. В такие минуты он отворачивался к окну, чтобы никто не видел, как взрослый мужчина готов разрыдаться, словно мальчишка, от невыносимого чувства потери и невозможности что-либо исправить.
В этом бессилии он все отчетливее слышал свой внутренний голос, монотонно твердивший: «Это ты виноват… Это ты убил ее…»
– Я многие вещи только здесь начала понимать, – призналась я, бросая взгляд на свою спутницу, невысокую тоненькую девушку с красивыми глазами.
– Да, – согласилась она и добавила: – Даже не знала, что у Сталина одна рука вообще не функционировала. И как ему только удавалось это скрывать?
– Ага, – кивнула я, делая шаг к следующему экспонату.
Пол под моими ногами заскрипел, напоминая, что этому зданию уже не один десяток лет. «Хотя дача построена отлично, – тут же включился во мне архитектор. – Чтобы в то время смогли спроектировать такой дом! Это просто удивительно».
Я подумала об интересной конструкции крыши, которая не просматривалась сверху. Когда мы с моей спутницей стояли на смотровой площадке и оглядывали окрестности Сочи, то дачу Сталина просто не видели. Хотя экскурсовод отчетливо произнесла: