Страница 35 из 68
А дальше его уже никто не вел, сам ехал: по следам возле ручьев, по особым образом сложенным камням, по птицам да немного по протоптанным дорожкам. Степрь была Ольгу родным домом добрый десяток лет, он любил ее всей душою, а она отвечала взаимностью. Стараясь беречь припасы, княжич несколько раз подстрелил куропаток, ими и отужинал, и отобедал, шутки ради попытался поймать маленького грызуна, именуемого кусаркою, не смог, но нисколько и не расстроился. Зато отбил у шакалов молодого койгала1. Славно, не с пустыми руками к друзьям приедет, с добычею.
Стан хана Баяра отыскал через три дня, его, конечно, узнали — трудно такого здоровяка не узнать, обняли тепло, усадили возле костра. Жаль, Нарана не было, некому рассказать про свою проблему, ну да друзей у Ольга много тут.
Вышел к княжичу и Аасор, ехидно щурясь и пощипывая редкую седую бороденку. Ольг не удивился: шаман всегда знал, кто и с какими намереньями приходит в его стан.
— Рассказывай, сокол ясный, что за беда тебя привела, — велел шаман, и Ольг расплылся в улыбке. Раньше-то его кликали щенком или жеребенком, а теперь глянь-ка, цельный сокол! Впору и загордиться! — Чему радуешься, шакалья сыть? Али огромным таким вырос, а в голове по-прежнему ветер?
— Нет, нет, почтенный, не ветер, — запротестовал Ольг, все еще улыбаясь. — Хуже. Женщина у меня в голове. Заколдованная.
Глаза Аасора стали круглыми и блестящими, как монетки. Кохтэ страх как любят всякие волшебные истории, особенно — про любовь. Ольг вдруг подумал, что через пару дней о его женщине будет знать весь стан и поежился от такой мысли. Но выбора у него и не было.
Княжич принялся рассказывать с самого начала, с того дня, как встретился с диким зверем в лесу. Ничего не утаил, ни мыслей, ни желаний, ни слов злых, ведьме сгоряча сказанных. Кто знает, что нужно, чтобы проклятье снять?
Шаман качал головой и ахал, а потом заявил:
— Ольг, ты точно знаешь, что ведьма твоя — не шулмус2? Очень уж похоже на то: дом в лесу, женщина странная… Да и в постель уложила опять же.
— Это я ее… уложил.
— Ой ли… женщин ты не знаешь, малыш? Они коварнее змеи и хитрее лисицы. Коли захотела — мало кто устоит. Ну ка вспоминай: волосы распущены были? Слова непотребные ее не прогоняли?
— Волосы всегда в косы заплетены, а словами непотребными она так выругаться может, что не всякому воину под силу.
— Значит, не шулмус. Проклятье, говоришь? Злое проклятье, Ольг, жестокое. Нельзя так с женщинами. Даже если отказала — это ее право. Мужчина может спросить. Женщина может сказать “нет”. И проклинать ее за это — удел труса и слабака.
— Делать-то мне что, мудрейший? — нетерпеливо спросил Ольг, уже понимая, что Аасор ему не помощник.
— Не знаю. А только нет такого проклятья, которое не оставило бы лазейки. Должно быть, ты должен свою женщину любить такой, какая она есть, и тогда она станет вновь красивой. А может, это она должна тебя любить. Ну… всегда можно завязать глаза, верно?
Ольг усмехнулся. Отличный выход — всю жизнь в повязке с любимой спать. Но он, наверное, и на такое согласится. Как будто у него есть выбор!
— Надо волхва найти, — вздохнул Аасор. — Или женщину свою ко мне привози, я подумаю, попробую. Прости, малыш, но я с таким никогда не сталкивался, даже не слыхал про такое. Кохтэ никогда женщин не проклинали, как можно! Женщина — самое главное счастье в жизни мужчины, самое ценное сокровище. Разве можно ее обидеть?
Да. И счастье, и сокровище. Ольг был полностью с шаманом согласен. Вот только легче ему не стало.