Под грифом «Секретно». Книга 2. Невеста по случаю

— Лизавета, послушай, я не знаю, что у тебя там случилось, и не хочу знать… — он выразительно замолчал.

— Вот и не спрашивайте, — посоветовала я.

— Ты это… начальству не дерзи! А то действительно твое сочинительство на тему собственных желаний подпишу! И что делать будешь? — говорил он это, скорее, по привычке, уж Павел Андреевич прекрасно знал, что теперь благодаря графу Алайстеру, вернее, премии, выписанной мне от имени Лагомбардии, Советом которой он успешно управлял, я могла всю жизнь прожить, ни в чем не нуждаясь.

После возвращения из параллельного мира, где я вынуждена была играть роль принцессы, я вышла на работу, и меня тут же вызвали в кабинет начальника. Я пошла, ожидая все что угодно, но полковник слегка оторопело протянул дорогое портмоне, наполненное банковскими карточками:

— Вот, держи…

— Что это? — Всю ночь я провела без сна, глаза были припухшими, а в голове стоял будто бы туман.

— Премия. За работу. Вообще-то не положено такое, но Алайстер настоял, говорит, был на самом верху.

Кровь бросилась мне в лицо. Так унизительно я себя никогда не чувствовала. Со мной расплачивались за услуги… И ведь даже не пришел сам! Трус!

— Передайте вашему Алайстеру, — прошипела я и вдруг осеклась.

Вспомнила и недавний приказ, «спущенный с самого верха», и то, как размышляла, что буду делать, если меня уволят. В портмоне лежали моя свобода и независимость, и неважно, за какие услуги Лагомбардии со мной рассчитались.

— Передайте ему большое спасибо!

— Голованова! — окрик начальника вывел меня из раздумий. — Ты где?

— Не знаю, — честно ответила я. — Наверное, у вас в кабинете.

— Я тебя человеческим языком спрашиваю: жить ты как будешь?

Я одарила его мрачным взглядом. И этот туда же! Мало мне мамы с бабушкой, последнее время охавших, что я похудела и осунулась. Возможно, они что-то и подозревали, бабушка то и дело заводила разговор на тему молодых людей и почему-то ценных бумаг, но я молча отмахивалась и старалась лишний раз задержаться на работе, не желая рассказывать им ни о загадочной своей командировке, ни о суммах на счетах, а уж тем более вдаваться в объяснения, как я смогла заработать столько. Павел Андреевич все еще ждал ответа. Я пожала плечами:

— Не думала об этом.

— Так подумай! — Он с каким-то мрачным раздражением протер очки, я внимательно посмотрела на него:

— Это мои просили вас поговорить, верно?

— Почему сразу твои? — пробурчал он, старательно пряча глаза и тем самым подтверждая мои догадки.

— А кто ж еще! — фыркнула я. — Думаете, не знаю, что вы с ними в сговоре! Вернее, с бабушкой!

— Лидия Михайловна тебе добра желает… И права она: сидишь с утра до вечера, света белого не видишь!

— С нашей погодой его вообще увидеть затруднительно.

— Ты не дерзи! Сегодня что? Проспала?

— Я не проспала, я гречкой отравилась, — мрачно сказала я.

Полковник недоверчиво посмотрел на меня:

— Как это?

— Вам в подробностях? — ехидно поинтересовалась я. — Как именно все происходило?

Начальник покачал головой:

— Ох, Голованова, не доведет тебя до добра твой язык!

Я вымученно посмотрела на него:

— Павел Андреевич, если у вас ко мне все, я пойду? Там отчетов…

— Иди, — он обреченно махнул рукой.

Я дошла до двери и обернулась:

— А за бабушку вы не волнуйтесь, я скажу своим, что вы меня долго в кабинете мучили!

Выпустив эту парфянскую стрелу, я вышла.

— Скажет она, — донеслось до меня бурчание. — К врачу лучше сходи! А то гречкой отравилась…

В словах начальника была какая-то доля правды. Я действительно неважно себя чувствовала, словно заболевала, но если отпуска я боялась как огня, понимая, что сойду с ума от воспоминаний, то насчет визита к врачу стоило подумать. В конце концов, от больничного можно отказаться.

Я вернулась к себе в кабинет, проигнорировала вопросительные взгляды девочек, снова ввела пароль и уставилась в экран, дела вид, что погружена в расчеты.

Как всегда, воспоминания о графе Алайстере выбили меня из состояния отрешенности, ставшего уже привычным. В памяти вновь и вновь возникали темнеющие в ночи холмы, пыльная дорога, серебристой лентой уходящая вдаль, россыпи розовых звезд на темном небе и пьянящие поцелуи, а ведь еще было Междумирье…

И после этого Рой вместе с принцем Риччионе стоял в коридоре тайного хода и цинично наблюдал за мной и Гаудани. Наверняка эти двое еще и поспорили между собой, удастся ли д'орезу Лагомбардии, считавшему меня принцессой Кариссой, переспать со мной. Не удалось.

Я спутала все их планы, а потом с чувством выполненного долга вернулась домой. Рой мог меня остановить, но не стал, я была лишь слабой заменой той другой, которую он действительно любил. Мной можно было рисковать не задумываясь, что граф и сделал…

— Лиз, ты хоть по клавиатуре постучи и файл открой, запалишься! — Таня заглянула мне через плечо. — Какая-то ты… влюбилась, что ли?

— Влюбилась… — вздохнула я, отрицать, очевидно, было уже глупо.

— Вау! В кого? — Люся аж привстала, чтоб ничего не пропустить. — Вот почему ты рассталась с Максом?

Я молча кивнула. Таня присвистнула:

— Ну ты даешь? А он?

— А он не влюбился. — Я резко отодвинула стул и вскочила, чувствуя, что вот-вот снова расплачусь.

Девочки притихли, от молчаливого сочувствия стало еще хуже. Я рывком сдернула сумку со стола и вышла. На ходу позвонила Павлу Андреевичу, соврала, что мне стало хуже, и отпросилась к врачу. Делая вид, что очень тороплюсь, выбежала из здания и, глотая слезы, направилась к Неве, благо идти недалеко. Перешла дорогу, оперлась на мокрый гранитный парапет. Вода была коричневой, точно спекшаяся кровь.

— Кстати, зачем в этом подвале труба?

— Ну как же? Чтобы кровь в Неву стекала!

Некстати вспомнилась первая встреча с Роем, и слезы все-таки побежали по щекам. Я смахнула их, недоумевая, что со мной творится. Может, действительно заболела?

Пришлось достать телефон и набрать бывшую одноклассницу, работающую врачом. Правда, Сашка была гинекологом, причем потомственным, но по поводу лекарств от гриппа я тоже обычно консультировалась с ней.

— Да? — раздался ее бодрый голос. — Лизка, куда пропала? Больше месяца не виделись!

— Да так, долго рассказывать, — вздохнула я, чувствуя себя после ее слов очень корыстной. — Саш, скажи мне, чем лучше отравление снять?

— Какое отравление? — не поняла она. — Кто отравился?

— Я. Гречкой. Но я немного съела, — призналась я.