Страница 16 из 18
«Может, и здесь, — подал голос напарник, и я в очередной раз убедился, что мысли от него не скрыть. — Поговори с отцом. Если там на самом деле ничего не было, одной версией станет меньше. Как вариант, это может быть компромат… На кого-нибудь высокопоставленного. Подумай об этом».
И вновь Горин выдал дельную мысль. Тот пожар выбил меня из колеи, и я старался всячески гнать от себя все, что с ним было связано. У отца ведь было влияние, финансовые проблемы не исключают авторитет, с ним считались. Но случались у него и конфликты. С Морозовыми, Рябушинскими, Бергами и другими промышленниками, акционерами крупных корпораций. Весь в деда, который основал радиостанцию и не жалел представителей бизнеса, плюющих на закон.
Мог у отца оказаться дома компромат на кого-то влиятельного? Возможно… Мне не хотелось думать про него плохо. Я верил, что он сделал бы все от него возможное, чтобы защитить семью. Что рисковал с умом и делает так до сих пор. Но я понимал, что разговор на эту тему должен состояться. Пора вылезать из кокона и расставлять все точки над нужными буквами.
«Эх, мне бы получше разобраться в ваших порядках… — Горин явно прочел мои сомнения и попытался отвлечь. — Чувствую себя как за границей, хоть страна и та же».
«Ты же мои мысли читаешь, — я пожал плечами, радуясь возможности переключиться с неприятных мыслей. — Запоминай, анализируй. Я буду подсказывать».
«Понимаешь… — капитан задумался. — Для тебя же это все само собой разумеющееся. Вот приходит тебе в голову мысль, ты же ее не объясняешь. Это как… предположим, я тебе говорю, что родился еще до распада Союза. Как бы ты это понял?»
«Ну… — я напряг память, вспоминая историю. — Ты про Южно-Африканский Союз? Нет, не подходит — он никуда не делся. Союз трех императоров? Так он пока только в проекте…»
«Вот видишь, — капитан развел руками. — Мне бы лучше книги, статьи, какие-нибудь фильмы документальные. Пока в больнице валяешься, включал бы что-нибудь познавательное».
В такие моменты Горин начинал напоминать мне совесть. Или маму, которая мягко объясняла нам в детстве, что помимо игр есть дела. Но предложение действительно было резонным. Я открыл глаза, включил телевизор, настроил его на интернет-канал и нашел популярную документалку про появление первых игигов.
Усталость при этом стала нестерпимой, очень хотелось спать. Горин, видя мои страдания, осторожно предложил поменяться местами. Мол, я буду спокойно предаваться объятиям Морфея, а он в моей шкуре — чинно смотреть сериал и набираться ума. Заодно он предложил поковыряться в сети и, используя свои познания, еще раз поискать татуировки с ящерицей. Мой засыпающий мозг принял эту идею с благодарностью, но осторожность, присущая всем корпоративным игигам, потребовала подстраховки.
Горин, конечно, не дурак, а потому не станет рисковать, действуя в одиночку. Наши порядки он знает плохо, и это мягко сказано, отрицательный опыт у него уже есть. Разве что попытается воспользоваться моей искрой, и именно эта возможность способна его соблазнить. Значит, надо ему объяснить, что это опасно без подготовки, что он может погубить нас обоих… А лучше сразу рассказать ему о законе Раптора. Возможно, все будет проще, чем я думаю.
«Если тебе взбредет в голову…» — начал было я, но капитан меня остановил.
«Можешь не продолжать, — сказал он. — Я понял, о чем ты».
«Не хочу, чтобы ты подумал, будто я пытаюсь хитрить, — я не собирался полагаться на слова, мы оба должна были убедиться во всем на практике. — Расскажу тебе историю. Подробности ты еще узнаешь из документалки, так что для начала коротко: за двести лет существования игигов ученые исследуют искры, пытаются их понять, даже опыты ставят. К примеру, в девяностых одного британского игига, его звали Раптор, разнесло на кусочки во время сражения с черными игигом…»
Я замолчал, наблюдая за реакцией Горина. Он слышит не только мои слова, но и видит верхний слой мыслей — хорошо, так он точно не будет делать глупостей.
«Так вот, — я продолжил. — Раптор был любимцем британской публики, членом королевской семьи, и это все знали. Его до последнего пытались спасти и решились на рискованную операцию — пересадили мозг в новое тело. Он прожил потом еще сутки, но сохранил при этом свой дар. Так и выяснилось, что искра не привязана к телу. Может, к мозгу, может, к душе…».
«Намекаешь, что мне не светит так быстро бегать? — усмехнулся напарник. — Да, признаться, я думал об этом. Но хотел с тобой обсудить отдельно».
«Не намекаю, а говорю, что для этого есть очень большая вероятность. Но мы же хотим знать точно? Так как насчет эксперимента? Переформулируем закон Раптора».
«А давай!» — глаза Горина загорелись.
«Касание», — напомнил я.
Он кивнул, я протянул руку вперед, мы сжали друг друга стальной хваткой, а потом словно в танце поменялись местами. Я отступил в сторону, Горин сделал шаг в круг света. И сработало… Я потерял контроль над телом, но оказался на месте капитана: мог видеть и чувствовать все, что происходит в реальности.
«Попробуй побежать… — подсказал я. — Начинаешь как обычно, а потом просто чувствуешь, что можешь все быстрее и быстрее».
— Ага, — ответило мне мое же тело, а потом, топая, принялось носиться взад-вперед по палате.
Под руководством капитана, который до последнего надеялся коснуться моей искры, оно совершало дикие прыжки, задевало о стены, затем выскочило в коридор, пронеслось мимо удивленной дежурной медсестры, что-то буркнуло про бессонницу и вернулось назад. Закон Раптора подтвердился, удовлетворенно подумал я. Дождавшись, пока грустный Горин в моем теле завалится на койку, уткнувшись в экран телевизора, я сделал шаг из-под лампы и провалился в блаженное небытие.
Ну, чем этот попаданец может мне навредить, думал я… Идиот, что сказать.
***
Очнулся я от резкой боли в затылке. В ноздри ударило холодной ночной сыростью, смешанной с запахами Петербуржского тракта — асфальтом, соляркой и разгоряченным металлом проезжающих мимо Торжка фур. В голове была каша, я с трудом пытался свести воедино тот факт, что заснул в больнице, а проснулся рядом с домом убитого бармена Саши.