Дрозд в малиннике

— Погоди, Рене, — торопливо заговорила я, скидывая ладони русалки с его плеч. — Ты все не так поняла. Это мой мужчина. Я просто привела его показать!

И сама обняла этого оцепеневшего болвана, обвила рукой его шею, ладонь положила на грудь и заглянула в колдовские золотые глаза. Показалось ли мне, или его резные губы дрогнули? Мужская рука неуверенно легла мне на талию. Кей ожил, бросил быстрый взгляд в сторону надувшейся Рене и опустил глаза на мою вздымающуюся в волнении грудь. Кажется, он осознал, чем ему грозит эта нелепая ситуация.

— Я — ее мужчина, — быстро подтвердил он. — Познакомиться хотел… с подругой Мальвы.

— Фи, какая гадкая Мальва! — плаксиво протянула русалка. — Хвастается она! Мужика для подруги пожалела! Сокол мой, погляди на меня, я же ее красивее! Останься со мной, я дарую тебе вечную жизнь…

— Спасибо, у меня ещё дела… в столице там, в Ниххоне. Я, пожалуй, подожду/помедлю пока.

— Ай, сокол, улетишь и не вернёшься! Мальва, когда ты наиграешься, отдашь его?

— Когда наиграюсь, отдам, — буркнула я, злясь на себя за то, что мне очень нравилось стоять в его объятиях. — Я не жадная.

— Мяса сегодня не принесла, — грустно вздохнула русалка. — Ну и о чем с тобой разговаривать? Пойду я. До встречи, цветочек. Прощай, сокол.

Я облегченно выдохнула, радуясь, что Рене такая отходчивая. А могла бы нас обоих тут прикопать! Чем я только думала? Перевела взгляд на губы Кея и вспомнила, чем.

Мы стояли так близко, как никогда и ни с кем я не бывала. Его руки уверенно прижимали меня к себе. Мои пальцы лежали на его шее. Я запрокинула голову, заглядывая в глаза мужчины и вздрогнула. Они больше не были золотыми. Зрачок почернел и расширился, ноздри безупречного носа вздрагивали.

Я вытянулась струной, поднимаясь на носочки и тянясь к его рту, как цветок к солнцу. Ещё мгновение, и наши губы соприкоснутся!

Но в тот самый миг, когда я уже поймала его дыхание, Кей разомкнул объятия и сделал шаг назад.

— Благодарю за урок, Хозяйка. Я понял. Ты действительно можешь меня не просто убить, а сделать так, чтобы тело никогда не нашли. Многие ли мужчины сгинули в твоём лесу?

— Будешь болтать, станешь первым, — обиженно буркнула я и быстро пошла по тропинке к калитке. Про плавную и неспешную походку даже не вспомнила.

13. Песочный замок

Весь мой привычный, налаженный мир начал рассыпаться, как песочный замок. Подумать только, до появления в саду Кея я была уверена, что все делаю правильно. Что жизнь моя именно такая, о которой я мечтала.

Теперь я сомневалась во всем. Мэйгут, оказывается, имеет какие-то свои мысли о будущем. Почему же она всегда со мной соглашалась? Ни разу не возразила, наоборот, я думала, она довольна своими перспективами. Охотно училась, с удовольствием танцевала в чайных домах, зная, что зрители-мужчины оценивают ее и ждут, когда сей плод созреет. На самом деле у меня уже был целый список желающих получить ее благосклонность.

Нет, на всех этих людей мне плевать, я охотно сожгу бумаги в печке. Пусть ищут себе другое развлечение. И даже на репутацию плевать, если Мэй будет моей неудачей, это неважно. Главное, чтобы она была счастлива.

Кажется, пришло время остановиться и подумать, все ли я делаю правильно. Двадцать лет моей целью было вырастить и выучить воспитанниц так, чтобы они были успешны, богаты и почитаемы. А ведь это не главное в жизни. Богатство не сделает тебя счастливой, хотя, несомненно, будет очень стараться. А банковские чеки не вытрут слёзы и не обнимут. Ситуация с Нориэ очень ясно это показала.

И тут я поняла ещё одну вещь, гораздо более неприятную. Мне не с кем ни посоветоваться, ни обсудить ситуацию. Двадцать лет мне никто был не нужен, я все решала сама. Теперь же мне впервые захотелось поговорить… а друзей у меня нет.

Рене — фэйри, ей вообще моих проблем не понять. Матушка Ши сильно меня старше, к тому же ильхонка. У неё совершенно другой взгляд на жизнь. С учителями я старалась не сближаться, чтобы никто не смог воспользоваться моей дружбой для своих целей. Они — наемные работники. Я — их хозяйка. В ильхонской иерархии я гораздо выше.

Оставался, пожалуй, только Тайхан. Хоть он ещё молод, была в нем какая-то ироничная мудрость. Я любила этого мальчишку. Просто его невозможно было не любить.

Где его искать, я знала. Как и все оборотни, он в свою каморку приходил только ночевать, а днём шатался в закрытой части сада, иногда оборачиваясь могучим рыжеватым волком и пугая молодых учительниц. В беседке возле небольшого пруда с лотосами у него была настоящая берлога, с покрывалами, подушками и даже деревянной посудой. Что уж он из неё ел, я не знаю. Надеюсь, не карпов из пруда. Впрочем, если и их, то поголовье рыб осталось удовлетворительным.

Сын, действительно, был в своём убежище и, к счастью, один. Завидев меня, он дернулся и быстро спрятал под покрывало какую-то книгу. Что ж, я надеюсь, что это альбом с фотографическими карточками куртизанок, а не справочник пород собак. Сделала вид, что не заметила его жеста и покрасневших щёк, просто опустилась на подушку рядом.

— Лея матушка, я в чем-то провинился?

— Вот уж не знаю, я пришла поговорить.

— Да? Странная ты в последние дни. Что ж, говори.

— Чего ты хочешь от жизни, Тайхан?

Юноша вытаращил на меня чёрные глаза и недоверчиво переспросил:

— Тебе интересно, чего Я хочу?!

— Ну да. Тебе через несколько месяцев двадцать. Что будешь делать?

— То есть это я должен решать? А у тебя разве нет плана на мою оставшуюся жизнь? Ах, точно, я же мальчик, у меня есть право выбора!

Прозвучало неприятно.

— Ты сейчас о Мэй?

— Ага.

— Ты с ней разговаривал?

— А ты?

— Нет.

— Она, вообще-то, твоя дочь. И ей тоже иногда нужна мать.

— Наверное, матери из меня не вышло, — горестно призналась я. — Я не мать, я скульптор.

— В случае с Мэй — гончар. Ты не отрезаешь от целого. Ты сминаешь и лепишь то, что считаешь нужным.

— Это плохо?

— Для Мэй — да. Она изо всех сил пытается заслужить твою любовь и внимание, а ты относишься к ней, как к остальным ученицам. Иногда даже хуже: демонстрируешь на ней, какая ты строгая и беспристрастная. Даже безжалостная.

— Я не умею по-другому.

— Все ты умеешь. Мне прощалась любая шалость, любая глупость. Мэйгут не прощалось ничего и никогда.

— Это потому, что ты оборотень, — задумчиво сказала я. — Во-первых, ты не глина и не мрамор, и даже не кусок дерева. Ты булыжник. Ничего не сделать. А во-вторых… нет в тебе никаких талантов.

— Ну спасибо, матушка! Похвалила так похвалила!

— Нет, смотри. Тем, кто никакой, обычный, гораздо проще. Вон из Лейзи ничего толкового не выйдет, можно и не пытаться. Садовницей будет, цветы выращивать. Поэтому ее никто не будет дрессировать. Никаких боевых искусств, никаких танцев до боли в спине, ей не нужно ничего, кроме умения читать, писать и считать. Ну, научу ее букеты составлять, и достаточно. К Ираки требований намного больше. Она должна быть сильной, ловкой и смелой. И уметь многое… слишком многое. А Мэйгут… она прекрасна, понимаешь? Она создана для того, чтобы кружить головы мужчинам, чтобы быть их госпожой, их императрицей. Из-за таких, как она, раньше развязывались войны. Если она станет куртизанкой, весь Ильхонн падет к ее ногам.

— А ты сама хотела бы быть куртизанкой? — беспощадно спросил Тайхан.

— Никогда.

— Тогда зачем ее заставляешь?

— Она была не против.

— Конечно. Она никогда тебе не возразит.

— А чего она хочет на самом деле? — догадалась задать вопрос я.

— Вот у неё и спроси. Я не из тех, кто говорит за других. И так сказал много лишнего.

— Видимо, так и нужно поступить, — кивнула я. — Можно ещё вопрос, Тай? Интимный?

— Валяй.

— Вы с Мэй… вы пара?

— Рехнулась? Она — моя сестра! Ты как вообще подумать могла?

— А… ты с кем-то из Сада…

— Ну я все же оборотень-волк, а не енот-монах. Не переживай, девочек не трогал. Но Нориэ, вообще-то, первая начала.