Страница 17 из 29
Алину сменил Иваныч. Он спокойно, взвешенно, точно в суде, ронял слова:
«В действиях моего подзащитного нет состава преступления, квалифицируемого как “хулиганство”. Ему угрожали, применили физическую силу…»
На экране — запись с «горсомольской» видеокамеры. Хорошо видно, как Чмоня быкует на Виктора, а потом хватает за руку. Кадр замирает.
«Поставьте себя на место Ветрова. Крепкий мужчина, агрессивно настроенный, с группой поддержки за спиной, хватает вас за руку. Чего вам ждать в следующий момент?..»
— Ветров находится в СИЗО. Сегодня на два месяца водворили за решётку и лидера «Горсомола». Его соратники и единомышленники, которых правильнее называть сообщниками и подельниками — либо на подписке о невыезде, либо в статусе свидетелей по нескольким уголовным делам. Меру вины каждого в скором времени решит суд. Но у нас, у общественности, всё равно остаются вопросы. Как получилось, что на улицах нашего города комфортно и уверенно чувствовала себя группировка, провозглашавшая откровенно нацистские лозунги и практиковавшая бандитские методы? Правда ли, что у «Горсомола» были покровители в коридорах областной власти?
На экране появился Дмитрий. По всей видимости, это было недавнее интервью: он сидел в своём кабинете под двумя флагами — федеральным и областным.
«Если убрать с наших улиц таких ребят, как Саша Иванов, мы очень скоро увидим молодчиков со свастиками, как случилось в соседней стране, или гей-парады с участием младших школьников. Вам этого хочется?» — напористо вопрошал он кого-то — то ли зрителей, то ли закадрового интервьюера.
— Нам хочется услышать ваш ответ, Дмитрий Алексеевич, — язвительно сказал диктор. — Ведь Саша Иванов официально оформлен как ваш заместитель и до сих пор получает зарплату из областного бюджета…
— Витя, тебя теперь нагонят? — спросил Ион. — Ты же, по ходу, не виноват.
«Нагонят» означало «освободят».
Виктор усмехнулся.
— Вряд ли. Скорее статью перебьют. «Побои» или ещё что-то ещё. Чтобы вчистую освободили — это Дунай должен потечь вспять.
* * *
— Ну что, лиходей, пляши! Закрываем твоё дело.
По выражению лица следователя трудно было понять: то ли он сочувствует подследственному, который оказался чист перед законом, то ли зол, что челюсти Системы щёлкнули вхолостую.
— Виктор, поздравляю! Нечастый случай в моей практике! — А вот Иваныч просто лучился от счастья.
Виктор, опустившись на стул, внимательно прочитал шапку документа.
«Постановление о прекращении уголовного дела».
Он чувствовал, как с каждой буквой в него вливается подзабытое мироощущение свободного человека.
Как ни крути, зек ощущает мир и себя в мире не так, как человек свободный. Чтобы понять это, надо почувствовать мертвящий холод наручников на запястьях, оказаться в камере, среди таких же, как ты, напуганных, озлобленных и тайно надеющихся, и наблюдать, как дни твоей жизни проваливаются сквозь решётку и тают в яме по имени Невозвратное. И пусть заключённые в наше время не сидят на хлебе и воде, их не заковывают в кандалы и не обряжают в полосатые пижамы — зек есть зек. И он это знает сам. Сколько бы он ни тешил себя рассуждениями про внутреннюю свободу и прочее бла-бла-бла.
Он пробегал глазами буквы, которые складывались в слова и строки, означавшие для него одно: свободу.
«Иванов А. А. (далее следовал перечень “гомсомольцев”, бывших в тот вечер в “Метросаде”), не имея полномочий сотрудника органов внутренних дел или народного дружинника, потребовал (фамилии, И.О. четвёрки) прекратить распитие алкогольных напитков. На заммечание Ветрова В. В. об отсутствии у него соответствующих полномочий Иванов А. А. Реагировал агрессивно и угрожал, что он и связанные с ним предварительным сговором лица применят к (фамилии, и. о.) физическую силу. Ветров В. В. Предложил Иванову А. А. И лицам, сопровождавшим его, покинуть сквер “Митрополичий сад” или прекратить выдвигать незаконные требования и угрожать гражданам. После этого Ивановым А. А. Была применена к Ветрову В. В. Физическая сила в виде попытки провести захват руки. Сопротивляясь действиям Иванова А. А., Ветров В. В. толкнул Иванова А. А. В область лица и нанёс ушибленную травму глаза, не повлекшую длительного расстройства здоровья.
С цель пресечь дальнейшие агрессивные действия граждан, находившихся с Ивановым А. А. В сговоре, Ветров В. В. Совершил угрожающие движения отобранной у Иванова А. А. нагайкой. В результате незначительные гематомы верхней части нижних конечностей получил Севастьянов Д. К., находившийся в сговоре с Ивановым А. А.
Данный факт подтверждается показаниями подследственного Ветрова В. В., потерпевшего Иванова А. А., свидетелей (много ФИО), а также видеозаписью, сделанной гражданином Грушко С. А..»
«Кажется, они решили крепануть “гомсомольцев” вместо меня», — подумал Виктор.
Он несколько раз перечитал абзац об «отсутствии в действиях Ветрова В. В. признаков деяний, квалифицируемых согласно ст 213 УК РФ как хулиганство».
И вот оно — «Уголовное дело по части 2 статьи 213 УК РФ в отношение Ветрова В. В. Прекратить за отсутствием состава преступления».
— Хорошо, — сказал Виктор, стараясь, чтобы его голос звучал буднично. — Где расписаться?
Под чёртом
— Да чтоб тебя! Что за день такой уродский?
Лидия с трудом сдерживала слёзы. Получалось плохо.
День, и в самом деле, не задался. У неё было запланирована встреча с директором ДК в Слобожанске, куда её приглашали вести детский кружок. Встреча была спродюсирована Дмитрием. Но в последний момент пришлось всё отменять: позвонили из областной налоговой и потребовали явиться для разговора. Якобы кто-то оформил на её имя пять подозрительных ООО. После нескольких часов малоприятного разбирательства она вышла с больной головой, и, уже дождавшись автобуса и отъехав на две остановки, обнаружила, что забыла в налоговой сумочку. Она выскочила и сломя голову помчалась обратно. Сумочка была на месте, и из неё даже ничего не пропало. Зато на телефоне было несколько вызовов от директора ДК, который ждал её сегодня. Лидия вспомнила, что запаниковала из-за вызова в налоговую и забыла предупредить, а телефон поставила на беззвучный режим, поспешила набрать — и услышала холодную отповедь, что её ждали три часа, что так дела не делаются, что Дмитрий Алексеевич аттестовал её как деловую и ответственную девушку, но, видимо, ошибался. Лидия рассердилась и с холодной ядовитой вежливостью заметила собеседнику, что, судя по его манере обения, он из тех мужчин, кто по капризу природы или из-за возраста не любит девушек — и повесила трубку. Она хотела поплакаться Дмитрию, но у того был отключён телефон. Она вспомнила: на днях он говорил, что оказался замешан в какой-то криминально-политический скандал. «Ничего страшного, но нервы помотать могут».
Чтобы успокоиться, Лидия решила пройтись немного пешком — и влетела в мазутную лужу. Новенькие балетки мгновенно пропитались вонючей жижей.
Ругаясь не подобающими леди словами, Лидия стащила их с ног и швырнула в помойку.
День определённо не задался.
Она побрела в сторону вокзала, надеясь, что по пути ей попадётся обувной магазин или прилавок с мелочью, среди которой найдутся резиновые вьетнамки — но, как назло, ни того, ни другого ей не попалось.
«Чёрт с вами всеми, — решила она. — Вернусь домой, обложусь глиной, и меня для вас нет!»
С давних пор она привыкла топить обиду, усталость и раздражение в творчестве.
Она тряхнула головой, поддёрнула сумочку и зашагала увереннее. Даже заметив, что какой-то юнец снимает её на телефон, она не стушевалась, а обернулась и одарила его лучезарной улыбкой, от которой смутился уже малолетний папарацци.
«Вот то-то же!»
На лихогородскую платформу она сходила уже совершенно успокоившейся. Дилемма — ехать домой на автобусе или топать пешком — была решена в пользу прогулки.
Она шлёпала по тротуару, уже привычно и непринуждённо переступая через острые камушки или изредка попадавшиеся осколки стекла.