Страница 39 из 40
Катафалк проезжает сквозь дорожное заграждение, замедляет ход и останавливается у самой реки. На воде у причала низко притоплена баржа. Ее рулевой, что сидел на поручне и курил трубку, когда прозвучал сигнал, теперь лежит на берегу, задумчиво уставившись на потухший в трубке табак.
Лёве вытягивается на подставке для гроба и пинает заднюю дверцу до тех пор, пока она не открывается, затем выползает из катафалка, зажав шляпную коробку под левой рукой, а правой волоча за собой сумку. Он осматривается в поисках какой-нибудь жизни – здесь нет никого, кто мог бы помочь несчастному бедняге, не знающему, куда он направляется.
Посередине реки бедолага видит серебристое перо ангела-хранителя Эльбы, а поперек пера, будто банка гребного судна, лежит черная, как смоль, волосина демона Эльбы. Перо по размеру с викингскую ладью, его очинок тянется до самого берега, как сходни. Туда-то и направляется мой отец со своими пожитками.
Он садится на волосину, пристраивает сумку на пере у своих ног и прижимает к груди шляпную коробку. Так ждет он какое-то время, но ничего не происходит: Эльба больше не течет к морю, плеск ее воды утих. Единственное движение в вечной ночи – сотрясающаяся в плаче грудная клетка бедолаги, единственный звук – всхлипы, что вырываются из него и разносятся по обреченному континенту: над лесами и лугами, городами и селами, озерами и равнинами, холмами и горными вершинами. Европа становится Всхлипропой.
Долетев до Уральских гор на востоке и Гибралтара на юге, плач разворачивается, несется назад в поисках своего истока и сбрасывает моего отца с демоновой волосины. Он встает, раскидывает руки, захватывает рыдания в объятие, и они несут его, стоящего на пере, по направлению к морю:
Дýга-дýга-дуг, дýга-дуг,
Дýга-дýга-дуг, дý́га-прочь,
Дýга-дýга-прочь, прочь-и-прочь,
Дýга-прочь-и-прочь, прочь-и-прочь,
Прочь-и-прочь-и-прочь, прочь-и-прочь…
* * *
Серебристая плавучая посудина, покачиваясь, выходит в Северное море. У берегов Дании, в пределах видимости от городков Натмад и Бамседренг пришвартовано судно. В ночи горят его навигационные огни, каждый иллюминатор блещет светом, на мачте и леерах развешаны разноцветные лампочки, на черном корпусе белеет название: GOÐAFOSS.
Бедолага сидит на волосине, съежившись, утратив всякое ощущение реальности, и лишь после того, как перо, ткнувшись в черный борт, начинает отходить от него, увлекаемое приливной волной, звуки турбины и корабельного гудка приводят отца в чувство. Соскочив с волосины и ухватившись за нее обеими руками, он отчаянно гребет ею обратно к судну, а затем, подняв из воды свое «весло», принимается изо всех сил колотить им по корпусу.
Бедолага немалое время стучит по борту без особого успеха – лишь порядком расцарапав букву «А» в названии. Наконец он видит, как наверху мелькает силуэт человека. Через мгновение кто-то выкидывает за борт веревочную лестницу, и по ней начинает спускаться матрос. Не обратив никакого внимания ни на перо, ни на волосину – видимо, довелось повидать плавсредства и подиковиннее, – он обращается к моему отцу на причудливо певучем языке и с помощью жестов дает понять, что собирается поднять его на борт, перебросив через плечо, а сумку и коробку придется оставить. Когда же отец с криком «Нет!» заливается горькими слезами, незнакомец задумчивым взглядом окидывает тщедушную фигуру бедолаги, взваливает его вместе с пожитками на плечо и молча карабкается вверх по лестнице. Наверху их встречает другой матрос – точная копия первого.
Двойник перетаскивает отца через борт, ставит рядом с собой, одновременно приветствует его и смеется над ним. Бедолага совсем крошечный на палубе, вибрирующий звук турбины сотрясает его от подошв до самой макушки, рулевая рубка вздымается над ним горой, изобилие огней режет глаза, а на мачте развевается флаг с проклятым символом [10].
Матросы, обхватив отца за плечи, кричат одновременно в оба уха, каждый со своей стороны:
– Кальт? [11]
Это слово бедолага понимает, но ответить не успевает. Они заводят его внутрь – там тепло. Из корабельных недр доносится бодрая танцевальная музыка и гомон пьяных голосов. Отец вопросительно смотрит на матросов, но те лишь пожимают плечами и подталкивают его перед собой по узкому проходу, за угол, вниз по трапу, вниз по трапу, вниз по трапу.
По мере того как они спускаются все ниже в чрево корабля, шум веселья нарастает, пока не превращается в сплошной непреходящий кутежный гул. Когда они добираются до кают-компании, глаз бедолаги, скошенный на украшенное матовым орнаментом стекло двери, схватывает такую картину: человек в костюме обезьяны перелетает в сальто-мортале через двухметрового чернокожего мужчину в котелке.
Матросы проводят бедолагу мимо кают-компании, продолжая путь дальше по коридору, и он с облегчением вздыхает: хотя вид у него совершенно дурацкий, для такой вечеринки он все же одет недостаточно нелепо.
* * *
Двое мужчин стоят в дверях каюты.
Внутри каюты над раскрытой сумкой горбится человек в лохмотьях.
Порывшись, он достает по очереди то одно, то другое и показывает им: узловатый корень, похожий на человека со скрещенными ногами, медную гравюру с изображением белой змеи и безногого тролля, банку с золотистым растением…
Двое отрицательно качают головами.
Он вопросительно поднимает брови, разводит руками – на левом мизинце сверкает перстень. Они указывают на перстень, они кивают головами.
Он отдает им перстень.
Они разламывают перстень надвое.
Он ложится на койку, прижимает к груди шляпную коробку. Двое уходят.
Он ждет, когда прозвучит гудок к отплытию.
Звучит гудок к отплытию.
* * *
Судно, рассекая вселенскую тьму, двинулось на север. Я был там, в шляпной коробке».
«А теперь ты здесь…»
Послесловие
Сьон – один из самых известных современных исландских писателей. Он родился 27 августа 1962 года в Рейкьявике. Сьон (Sjón) – литературный псевдоним, составленный из частей личного имени писателя (Sigurjón). Слово «sjón» имеет много значений, с исландского языка его можно перевести как видение, зрение, видимость, внешний вид. Этот псевдоним писатель придумал, еще будучи подростком – он рано определился с призванием. Первая книга стихов Сьона вышла в 1978 году, когда ему было шестнадцать лет. Молодой автор оказался очень плодовитым, последующие несколько лет сборники стихов он издавал практически каждый год.
Впрочем, одной поэзией его активность не ограничивалась. В 1979 году Сьон и несколько его друзей-единомышленников учредили объединение сюрреалистов – группу «Медуза». В это время в Исландии наблюдался всплеск молодежного движения – появление панков, нигилистов, анархистов, выступавших против всех видов власти. В этой обстановке и была образована «Медуза», собравшая на своей авангардистской сцене исландских поэтов, писателей, музыкантов и художников – молодых, дерзких, ищущих новые формы выражения.
«Медуза» просуществовала шесть лет, вплоть до 1985 года. Из нее вышли многие деятели искусства – костяк сегодняшней исландской творческой элиты, известные как в своей стране, так и за ее пределами. В России самой популярной из их числа является, пожалуй, певица Бьорк, с которой Сьон успешно сотрудничает по сей день. Многие из ее песен написаны на его тексты, одна из них – к фильму «Танцующая в темноте» – в 2001 году была номинирована на премию «Оскар». В 2022 году в мировой прокат вышел фильм американского режиссера Роберта Эггертса «Nоrthman» («Варяг»), в котором Сьон принял участие в качестве сценариста, а Бьорк – как актриса.