Страница 3 из 3
— И вы проходите, — говорит Кощей, — присаживайтесь.
Тут и сказке конец. Перестает катиться яблочко по блюдечку, замирает, повинуясь красивому голосу рассказчицы.
— Как же конец? А дальше?! — маленький Змеюша Змеевич смотрит огромными зелеными глазами и трясет буйной рыжей гривой. Его папаша, греющий второе, все никак не трескающееся яйцо, только фыркает, пуская из ноздрей колечки сизого дыма.
— А чего ты еще узнать желаешь? — спрашивает Ягуша. Сын рыжий в нее, и пусть из яйца вылупился, папашей своим снесенного, но сейчас больше похож на простого пятилетнего мальчишку, хотя глаза, конечно, колдовские и бедовые, с обычными человечьими и темной ночью не спутаешь.
— Но как же? А Иван? А кризис? А Кощей?..
— Ну хорошо, — смеется Ягуша, и яблоко продолжает свой путь.
Не прошло и трех месяцев, пристал к царскому терему чудо-корабль летающий, а на нем прибыл красавец богатырь, в котором если только родной отец сумел распознать своего младшего нерадивого да неказистого Иванушку. Много подарков привез тот из царства Кощея, но самое главное — рецепты кушаний, да таких, каких никогда и никто не пробовал.
Очень скоро о царской пекарне слухи по земле пошли, а там и купцы засуетились, и наполнилась казна.
— Ты совсем забыла о романтике, Ягушечка, — упрекает Змей Горыныч, снова пуская к своду пещеры сизое колечко дыма.
— Отчего же? — фыркает та и продолжает:
— Как в стране все образовалось, так заскучал Иван, но очень скоро женился. Кто-то рассказывал, что летал он на корабле чудесном за красой ненаглядной, песенники несколько баллад сложили. По одной — добыл Иван себе жену, освободив из Кощеева полона, а по другой — умыкнул у Змея Горыныча.
— Ну это совсем враки! — возмущается тот. — Я приличный семьянин, однолюб, как и большинство драконов, и отец двоих детей.
— Почти двоих, — поправляет Ягуша. — Сиди-сиди, высиживай.
Что же касается красы ненаглядной, то имела она одну отличительную особенность: косу до пят, причем разноцветную — золотую с вкраплениями аметистов и изумрудов.
— Лучше? — интересуется Ягуша у мужа. У сына спрашивать незачем: глаза и так горят удовольствием.
— Вполне, — ухмыляется Змей Горыныч.
— А ведь если бы не ты, ма, то и сказке не бывать, — замечает Змеюша.
Ягуша раскрывает рот, чтобы ответить, да не успевает: раздается характерное «чкок».
— Сестрица рождается! — радостно восклицает Змеюша. — А как назовем?
— Только не Василисой, — не давая жене ответить, роняет Змей Горыныч.
— Э…
— И не Аленой!
Хотела Ягуша сказать ему пару ласковых, да передумала, лишь улыбнулась, а там и гости подоспели.
— Ух ты! — Змеюша восклицает.
Вваливается в пещеру сам Кощей со свитой.
— Не опоздали? Впустите?
— Проходите! — разрешает Змей Горыныч.
— Рады, — вторит Ягуша, а Змеюша шепчет, на гостей глядучи:
— Ма, а сказка правдивая, что ли?
— До единого слова, сынок, — усмехается Змей Горыныч, второе дитятко в половинке скорлупки укачивая, будто в люльке.
Кощей не с пустыми руками — с целой корзиной своей выпечки. Ох и навострился же, иной раз выходит даже лучше, чем у Ягуши. Да и сам он — красавец. За таким девицам впору бегать. А значит, хорошая сказка получилась.
Дополнительные материалы
автор обложки: Великий Вася
Сова и Ворон авторства Ольги Морох.