Беги, Франни!

Свой первый поцелуй я отдала Дону и, к удивлению, узнав, что холодный и равнодушный мальчишка нежен и страстен в любви. Второй поцелуй достался Марку ― грубоватый насмешник оказался робким и послушным, готовым выполнить любую прихоть возлюбленной.

Надо отдать им должное ― ни один из них не пытался затащить «прекрасную Франни» на сеновал или тайком пробраться в спальню. Оба красиво ухаживали, даря охапки цветов и стараясь победить соперника в честном бою. Я обожала смотреть на их тренировочные бои, когда, обнажённые до пояса, они сражались на деревянных мечах. Замирая от восторга и прислушиваясь к странному жару, разливавшемуся в непривычно напрягшемся теле, неопытная девчонка гнала прочь настырное желание прикоснуться губами к этой молодой упругой коже, почувствовав в ответ горячее дыхание братьев на своей шее и груди… Победитель в сражении всегда получал мой нежный поцелуй. Правда, и побеждённый никогда не оставался без награды…

Я была счастлива, но братья всё чаще просили:

― Франни, определись же скорее, с кем ты будешь! Не мучай нас…

И напрасно я пыталась притворным смехом скрыть свою неуверенность, потому что оба сводили меня с ума. Счастье, что наши отцы в эти дни были очень заняты или делали вид, что не замечают очевидного. Но как раз накануне злосчастного происшествия шутливые поцелуи и страстные ласки чуть не зашли слишком далеко и, вырвавшись из чересчур пылких объятий своих возлюбленных, запыхавшаяся и растрёпанная, я пообещала, что, наконец, сделаю выбор, как только они вернутся из похода против монстра.

И вот братья вернулись, вернее, их принесли наши отцы. Всё решилось само собой, судьба наказала меня за жадность: дурочка хотела получить обоих, а в результате осталась ни с чем…

Я посмотрела на противоположную сторону стола, где сидели Дон и Марк. Они были в полном порядке: смеялись, подшучивая друг над другом, совершенно не обращаявнимания на «спасительницу».

Увы, но мне предстояло смириться не только с этим. Ведь я одна знала, что действие заклинания не окончено, и ждала страшного продолжения своей расплаты за чудо. Ни отцу, ни Тео не было известно о небольшой сноске на следующей странице злополучной тетради. Весь ужас заключался в том, что похищенные чувства у спасённого человека менялись на прямо противоположные.

Ещё вчера страстно любившие меня братья теперь должны были возненавидеть бедную Франни. И чем крепче была их любовь, тем страшнее ожидала расплата. Я смотрела на Дона и Марка, молясь, чтобы этого не случилось. Пусть они навсегда забудут те нежные чувства, что ещё совсем недавно связывали нас, но не испытывают злобы или презрения…

Вечер заканчивался, и братья по-прежнему были веселы. Моё сердце отчаянно билось, взывая ко всем богам о защите глупой Франни, запятнавшей себя грязным колдовством. Ведь если любимые повернутся против меня, я буду вынуждена защищаться, и тогда не сносить им головы…

Наконец Тео прогнал мальчишек спать ― слишком тяжёлым выдался прошедший день, всем был нужен отдых. Дон встал из-за стола первым и, прежде чем уйти, обернулся, посмотрев мне в глаза ― в них полыхала лютая ненависть, обещавшая все возможные на свете муки… Вот, оказывается, как сильно он раньше любил.

До боли вцепившись пальцами в край стола, и, не опуская глаз, проводила его несчастным взглядом. Оставалась надежда ― может, для Марка я была всего лишь лёгким увлечением? Но, уходя к себе, он зло шепнул мне на ухо:

― Берегись, ведьма, скоро я приду за твоей головой…

Сердце вспыхнуло болью и окаменело, слёзы умерли в глазах. Попрощавшись с отцом и Тео и пожелав им доброй ночи, я вернулась в свою комнату, написав короткую записку:

― Простите и не ищите меня, если хотите, чтобы я жила…

Быстро собрала вещи в походный мешок, добавив туда мамины драгоценности и подаренные отцом деньги. Прокралась в конюшню и, вскочив на любимого жеребца, помчалась прочь от замка, куда глаза глядят. Так было надо ― ради меня и ради тех, кого, судьбе назло, продолжала любить.

Погоняя коня при свете луны, глупая девочка шептала себе:

― Беги, беги скорее, Франни! Это единственное спасение для нас троих…

Глава 2

Кажется, луна сегодня решила меня пожалеть: дорога, ведущая от замка к небольшому, поросшему сорняками, тракту, светилась в лучах огромного небесного фонаря. Я тогда плохо соображала и сквозь слёзы видела только эту небольшую полосу, едва выделявшуюся среди начинающей желтеть травы. Деревья тёмной массой стремительно проносились мимо, нанося бесконечные удары своими ветками-плетьми, но в тот момент беглянка совершенно не чувствовала боли ― горе на время сделало Франни похожей на безразличную и бесчувственную тряпичную куклу.

Подгоняя коня, я думала только о том, что сегодня натворила. Перед затуманенным слезами взором мелькали то испуганные лица отца и Тео, то полный неприкрытой ненависти взгляд Дона и злобная ухмылка, неузнаваемо исказившая привлекательное лицо Марка. Те же губы, что ещё совсем недавно ласкали меня, робко признаваясь в любви и не желая ни на мгновенье отпускать, шептали:

― Я приду за твоей головой, ведьма!

И это была не просто шутливая угроза, нет ― безжалостный приговор, который он готовился сегодня же привести в исполнение…

От таких мыслей я ничего не замечала вокруг, но, когда яростная лесная пощёчина чуть не лишила меня глаз, невольно вскрикнула, лишь на мгновение отпустив поводья. Впрочем, этого с лихвой хватило для того, чтобы большой сук, больно ударив в грудь, выбил расслабившееся тело из седла. Я моментально слетела с коня в траву и, охая, перекатилась на живот, вдобавок чувствительно ударившись коленом о камень. Звук копыт убегающего перепуганного рысака довершил катастрофу, заставив неудачницу громко стонать и всхлипывать от отчаяния.

Впрочем, о Громе, роскошном породистом коне, которого я сама вырастила из маленького жеребёнка, можно было не волноваться. Что бы ни происходило, он всегда возвращался, и уже совсем скоро около моей головы раздавалось знакомое доверчивое фырканье. Кряхтя как старушка, я с трудом попыталась приподняться на ободранных в кровь руках, но тут что-то тяжёлое, оглушив, безжалостно рухнуло мне на спину.

Почти задохнувшись от зловония пота, смешанного с запахом дешёвого пива и чеснока, я вскрикнула, понимая, что звать на помощь бесполезно ― голос мгновенно пропал. Чужая сильная рука, схватив за волосы, резко прижала голову к земле, а другая стала грубо ощупывать моё беспомощно распластавшееся на земле тело.

― Скорее брось верёвку, Билли! Ты только посмотри, дружище, какая потрясающая добыча попалась нам сегодня: девчонка, совсем молоденькая, небось ещё и нетронутая. Пожалуй, на всякий случай свяжу ей руки, чтоб не брыкалась.

― Ты неисправим, Стен ― только о девках и думаешь, ― недовольно проворчал второй голос, ― здесь породистый конь и дорожный мешок, набитый серебром и драгоценностями. Вот так удача… Оставь девицу на потом, давай сначала посмотрим, что тут ещё есть…

― Не могу терпеть, братец, сейчас, я по-быстрому, ― этот Стен, едва связав жертве руки и быстро оседлав, стал стягивать с меня штаны.

Не знаю, что в тот момент случилось ― словно ступор напал: напрочь забыла, что умею кусаться и драться, что, в конце-то концов, я ― маг, способный лишь несколькими фразами превратить двух уродов в горстку пепла. На меня нашло странное безразличие ― «храбрая Франни» сдалась, даже не начав борьбу за свою честь и, вероятнее всего, жизнь.

Наверное, пытаясь привести бедняжку в чувство, холодный ветер легонько пробежался по обнажённым ногам и груди, которую уже безжалостно сжимал в своих грязных лапах мерзавец. Но вдруг он отпустил добычу, хрипя, и, издавая странные хлюпающие звуки, скатился с моего беспомощного тела.

― Стен! Что происходит… ― договорить второй голос не успел, захлебнувшись собственным криком.

Это было настолько страшно, что меня сразу «отпустило». Тяжело дыша, кое-как перекатилась на спину. Спутанные волосы закрывали лицо, не давая рассмотреть, что происходило вокруг, но, почувствовав свободу, я, наконец-то, очнулась и задёргалась в панике. Прошептав несколько слов, сбросила верёвки с рук и даже попыталась сесть ― меня безжалостно шатало…