Страница 7 из 92
Глава 2. Суровый мир
Шагнув за порог храма, я застыла, глядя в небо, — пыталась принять тот факт, что занесло меня гораздо дальше, чем предполагала. Ведь смотрела в небеса чужого мира, с которых на меня взирали почти знакомая луна, только больше, отчего казалось, что она расположена ниже и ближе. Тьму космоса рассекала белесая туманность с дорожкой звезд, будто этот мир находится на краешке Млечного пути. Звезды и огромная круглая луна разгоняли ночную тьму, оставляя лишь сумерки. Как будто сейчас родные питерские белые ночи… Мысль о родине полоснула по сердцу острым ножом, прежняя жизнь осталась в прошлом, к тому же в другом мире. И мечты, и цели карьерные и жизненные, верные друзья и моя шумная, многочисленная семья. Я четвертый и самый младший ребенок своих родителей, совершенно неожиданный и рожденный ими в приличном возрасте, но не менее любимый. Только сейчас дошло, что пока я тут пытаюсь выжить, там, на Земле, меня, наверное, хоронят, прощаются навсегда. Бедная моя семья… — Не помнишь наше небо? — коварной змеей прошелестел тихий голос Лесиры-Велины. Вздрогнув, я моргнула пару раз, возвращая четкость зрению, уж больно яркая здесь луна. Перевела взгляд на девушку и сипло ответила, настаивая на своей «легенде»: — Оказывается, я совсем ничего не помню. Хорошо, хоть язык не забыла. Мы замерли, глядя глаза в глаза, я боялась отвести взгляд, словно на меня уставилась смертельно ядовитая гадюка и в любой момент может кинуться, если дам слабину. Она уже кажется привычно, чуть склонив голову, изучая меня, неожиданно выдала: — С пониманием языка как раз ничего необычного. Любой голос — это вибрации, они запоминаются аурой мира. Но языки отличаются в различных королевствах, поэтому аура мира походит на лоскутное одеяло, где каждый лоскут — память языка, используемого именно на этом участке. Если душа по какой-либо причине касается ауры мира, нарушает ее целостность, то получает ту самую языковую печать распространенных здесь вибраций. Или, проще говоря, память местного языка. Внутренности скрутило холодным узлом, неужели меня разоблачили и знают об иномирном происхождении? — А как же я? Каким образом я могла нарушить целостность мировой ауры? Черные глаза девушки нехорошо вспыхнули перед расплывчатым ответом: — Сложный вопрос; возможно, повлиял древний ритуал, он слишком мощный, мог затронуть и ауру мира. — Откуда ты знаешь про вибрацию и столь необычное изучение местных языков? — решилась полюбопытствовать я. Велина, все же лучше называть ее этим именем и про себя, чтобы не проговориться нечаянно, пожала плечами: — Знание — сила, поэтому я интересовалась многими научными исследованиями известных и не очень магов древности и современности. В свое время запоем читала легенды и мифы древности, в которых, как выяснилось, не все сказки, часто там спрятана правда. Поэтому многое знаю. И твой случай оказался не исключением, а правилом. У меня в горле запершило, так захотелось спросить: если мой случай не исключение, значит были и другие иномирцы как и я, которые прорывали ауру этого мира и она об этом читала? Что с ними стало? Кем они были и откуда? Но, скрипнув зубами, только сильнее сжала челюсти, проглотив вопрос. Иначе сразу спалюсь. — Может быть, знание языка — память тела, поэтому и осталась со мной? — предложила я альтернативный вариант. — Может быть, может быть, — насмешливо, беспечно хмыкнула Велина и разорвала наш зрительный поединок, отвернулась и легко сбежала по древним, покрытым трещинами ступеням. А я, наконец, смогла судорожно выдохнуть от облегчения и оглядеться. Храм находится на крохотном, продуваемом всеми ветрами, плато. Вокруг него не горы, а каменистые холмы, покрытые жидким лесом и другой низкорослой растительностью. Прямо перед крыльцом у костра нас поджидали пятеро мужчин, один из которых уже знакомый Элиан. Четверо незнакомых в схожей одежде: длинных плащах поверх плотных колетов и темных рубашек, кожаных шортах и гетрах, и сапогах. За поясом ножи, шпаги и кошели. Они почтительно склонили головы, когда я догнала Велину: — Леди. Мысленно усмехнулась: подтвердились мои предположения. Спутники супругов выказывали уважение не мне, якобы сильнейшему и жуткому черному магу, хозяйке целого замка Кверег, а моей «троюродной кузине», жене всего лишь замкового «безопасника» Элиана. Но я «не заметила» чужой оплошности и натянуто улыбнулась. А вот дальше произошло нечто, похоже, для всех, неожиданное. Из ближайших кустов вынырнули два монстра, походящие на адских гончих, и ринулись ко мне, вперившись жуткими глазюками, сверкающими багровым, инфернальным светом. Двухметровые «собаки» с сильно вытянутыми мордами, вернее, сплошными клыкастыми пастями, как у крокодила; от ушей до плеч топорщатся дикобразьи иглы; хвосты-хлысты с острым концом, как жало скорпиона. Бр-р! Единственное, о чем я думала в тот момент, чтобы твари меня не достали. Взвизгнула, пространство будто мигнуло — а в следующий момент я осознала себя парящей над землей и в полном шоке разглядывала не менее изумленные лица и… морды, которые таращились на меня снизу. Я попыталась оглядеть себя, содрогнувшись от безумно-пугающей мысли, что вновь осталась без тела — и оказалась права. Только теперь я не светящийся сгусток души, который никто не видит, а довольно плотная черная… тучка, судя по блуждающим по мне изучающим взглядам, вполне себе видимая. — Что со мной? — в панике выдохнула я и потрясенно слушала знакомый гортанно-тягучий кошачий голосок Пантеры Багиры. Велина задумчиво обошла меня вокруг, пристально разглядывая и напряженно сжимая кулаки. Видимо, не только я напугалась, что теперь «тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь». Хотя ей нужнее, чтобы я была в теле Лесиры для каких-то коварных замыслов. Наконец она пробормотала: — Физическая оболочка неустойчива и обычный испуг легко ее нарушил. — Почему? — опередил мой вопрос Элиан. Она посмотрела на него как на беспросветного двоечника и, поморщившись, пояснила: — Энергия души и магия тела не совпали. Поэтому что-то ее изменило, полностью. — И что делать? — прозвучало от нас с Элианом одновременно.