Страница 66 из 86
— Не думаю, что всё будет настолько плохо… Вам дадут штраф и предупреждение — по закону. И возможно, сами мужчины могут подать в суд на ущерб здоровью…
— Вы, похоже, не жили в провинциальных городах до этого, верно? — спросила уставшим голосом женщина.
— Нет, — качнула я головой и добавила: — Я в столице жила.
— Понятно. Я так и подумала, — кивнула она и продолжила: — Я выросла в одном из таких же городков. Моя мать была хозяйкой дома удовольствий. Одна из девушек заболела и заразила капитана местного гарнизона. А он, естественно, свою жену. Его жена подняла всех соседей, и они ночью сожгли дом удовольствий. Они перекрыли все выходы, даже окна на первом этаже, просто заколотили их палками и гвоздями. Мать смогла помочь мне вылезти через маленькую форточку на кухне. А сама так и не смогла спастись. В ту ночь погибли все обитатели дома удовольствий. Я всегда слежу за всеми своими девушками. Я знаю, чем может закончиться подобная оплошность. Испытала на себе лично. Я уверена, что эти мужчины заразились не в моем доме, — отчеканила она.
— Хорошо, — пожала я плечами. — Я буду ждать ваших девушек сегодня.
— Они придут через час, — ответила женщина и гордо прошествовала к выходу.
— Интересно, я почему-то представляла вас совсем другой, — не удержалась я, сказав ей вслед.
— Полной вульгарной хабалкой, — повернув голову, усмехнулась она.
— Да, — твердо ответила я.
— Я тоже думала, что вы другая. Но теперь понимаю, почему он в вас влюбился…
— Что? Вы о ком? — нахмурилась я.
— О капитане Сункаре, — ответила Катарина.
— Вы знакомы? — приподняла я бровь, чувствуя, как внутри зарождается самое настоящее пламя.
— Знакомы, — кивнула она. — И восемь лет назад он предлагал мне стать его содержанкой.
Внутри что-то кольнуло. Я еще никогда не испытывала ничего подобного.
— И вы стали? — хриплым голосом спросила я, стараясь сдержать свою злость.
— Нет, — покачала она головой с легкой грустью на лице. — Я была слишком амбициозна. Содержанка — это маленький домик где-то на окраине и только лишь один мужчина. Которого надо обихаживать. Заглядывать ему в рот. Дожидаться с работы. Я не готова была похоронить себя в столь молодом возрасте, став добровольной затворницей. Мне хотелось блистать, ловить восхищение во взглядах мужчин.
— А сейчас, сейчас он не предлагал? — спросила я, спрятав руки за спину, потому что у меня даже пальцы свело от желания сделать что-нибудь нехорошее этой женщине.
— Нет, — покачала она головой. — Но я бы и сейчас не согласилась.
— Почему? Вы же уже не молодая. По-моему, неплохой вариант для такой, как вы, — не сдержалась я и куснула Катарину, сама не до конца понимая, что со мной происходит.
Я ревную, что ли?
— Моя мать была содержанкой, — хмыкнула она в ответ, — отец так и не женился на ней, а меня не стал удочерять. Был бы сын, может быть, и усыновил бы, а с меня что взять? Девочка, — она сказала это с горечью, и в её взгляде мелькнули застарелая обида и боль, мне даже жаль её стало немного. Совсем капельку. — Отец умер, а его жена выгнала нас с матерью на улицу. Даже не дав собрать вещи. Матери пришлось искать нам с ней дом. Нас приняли в доме удовольствий. Я не хотела её участи. Я стала владелицей своего дома удовольствий. Мать смогла не только спасти меня, но и выкинуть мне вслед мешочек с золотыми монетами. А я потратила их с умом. И меня моя жизнь полностью устраивает.
— Вы с ним встречаетесь? — спросила я.
— Очень редко, — пожала она плечами. — Он почти не заходит.
— Так редко, что он успел рассказать, что любит меня? — с раздражением выдохнула я.
— Он мне ничего не сказал, — покачала головой Катарина. — Я просто сразу это поняла, когда он заехал и говорил со мной о вас.
— Думаю, что вам показалось, — нехотя сказала я.
— Нет, — качнула она головой. — Я знаю Роба много лет. И знаю, как он относится к женщинам. Он в вас влюблен. И думаю, что даже сделает предложение. Вы белая ведьма, жениться на вас — почетно.
— Думаю, что это уже не ваше дело, — процедила я, злясь еще сильнее. — Жду ваших девушек сегодня.
— Они будут, я своё слово всегда держу, — холодно ответила брюнетка и, выдохнув, уже более мягким голосом добавила: — Я не хотела с вами ругаться. Я вам не враг. И тем более не соперница. Я вам в подметки не гожусь. На вашей стороне все плюсы: ваша репутация, молодость, уважение. Вы целительница. Больше того, вы красивая, и у вас есть хороший вкус. Капитан вас любит и готов перекрошить весь город, лишь бы найти тех, кто пытался вас убить. Поверьте, я знаю. Клиенты о нем рассказывают и боятся его гнева. Многие от страха даже город покинули. К тому же ваше мнение значит очень многое в этом городе. Вы белая ведьма, вас уважают уже заочно. Если вы подтвердите, что мои девочки здоровы, то спасете всем нам жизни.
Катарина сдержала своё слово, как и обещала, спустя час на пороге Белого Дома появились десять девушек.
Руна не только краснеть умудрялась, но еще и бледнеть одновременно. Я попросила её на всех девушек сделать карточки, как и положено, а затем по одной приглашала в смотровую.
У некоторых были легкие заболевания, чаще связанные с желудком и печенью, из-за того, что девушки явно употребляли алкоголь, а может, и какие-то легкие наркотики. Но ни у одной из них я не обнаружила венерического заболевания. Даже его следов.
Я успела прочитать кое-что про венерические заболевания в одной из своих купленных книг, и там было написано, что некоторые заболевания, типа сифилиса, навсегда оставляют следы в организме человека, как измененная ДНК. Поэтому может случиться такое, что, если человек переболел когда-то сифилисом, но вылечился, его дети подвержены мутациями типа отсутствия зрения.
Но даже таких следов в организме девушек не нашлось.
Значит, Катарина не врала, она действительно следила за их здоровьем. По крайней мере, сборы от ЗППП* (заболевания, передающиеся половым путем) она их заставляла принимать.
Интересно, а что, если это не все девушки? Может такое быть, что она кого-то из них скрыла?
Но, с другой стороны, зачем ей это делать? Она не враг себе.
Этот дом, судя по всему, её детище. Она бы ни за что на свете не хотела его лишиться. Это не просто её бизнес — это именно её дом, её семья.
Да и девицы все эти, совершенно неразговорчивые, тоже считают Катарину своей семьей.
Я пыталась с ними общаться, но они лишь отвечали односложно либо «да», либо «нет». А чаще всего вообще «не знаю».
— Ну что, что-нибудь нашли? — спросила меня Катарина, которая всё это время находилась в приемной и ждала своих девушек.