Страница 50 из 68
— Конечно красиво. У нас вообще красиво. И природа мощная.
— Нашел время хвастаться, — заметила я.
Но вообще, Диво, конечно, прав. В Тридевятое я хоть и зимой попала, но даже в это время года здесь сказочно красиво — огромные, мощные деревья в снегу, озера, поля. Наверное, весной это все цветет бурным цветом, а летом все утопает в сочной зелени. Видимо, не вырубают деревья, как у нас.
— А далеко Горыньи горы? — спросила я, когда в пыхтении и сопении преодолели четверть поля. Как бы я ни пообвыкла к нагрузкам, но от постоянного задирания коленей, чтобы переступать сугробы, спина взмокла. И под грудью тоже.
Клубок укатился чуть вперёд, а Диво указал в его сторону со словами:
— Относительно. Вот там видишь?
Я проследила за его пальцем. Он указывает на горизонт, где под луной темнеют огромные кучевые облака зо самой земли.
— Ну, вижу, — ответила я. — Облака. И что?
— Это не облака, — сказал Диво. — Это и есть Горыньи горы.
— Ого! — только и вырвалось у меня.
В горах я никогда не была и не представляла, как они выглядят издалека. И сейчас наблюдая эту выросшую из горизонта махину, осознала, насколько эти горы большие.
Споткнувшись, я рухнула лицом в снег. В полете выругалась, потом встала и, отряхиваясь, догнала Диво.
— Так нам что, неделю пути до них? — поинтересовалась я нервно.
Диво покачал головой, от его дыхания на морозе воротник тулупа покрыла изморозь.
— Да нет, думаю доберемся к утру, — ответил он. — Главное, чтобы навье и Ворянка не очухались раньше.
В больших городах, откуда я родом, всё большое. Большие проспекты, большие переходы, большие здания. Особенно здания. Их размер обманчив. Вроде смотришь — кажется рядом. Начинаешь к нему идти, а оно не приближается. И только оказавшись рядом понимаешь, насколько постройка огромна и как своими исполинскими размерами она ловко обманывает зрение и внушает, будто оно близко. А все потому, что очень большие строения видно из любой стороны света.
Сейчас относительно гор я испытывала похожие ощущения. Мы идем, снег хрустит, а Горыньи горы как висели впереди огроменным облаком, так и висят. По моим прикидкам, мы отмахали уже километра три, а воз и ныне там.
— Диво, — обратилась я к своему вновь очеловеченному другу, — ты уверен, что это горы? А то идем, а они будто только дальше.
— Конечно, — отозвался он, не оборачиваясь, потому что всем своим телом торит путь в глубоком снегу. — Я эти горы сто раз видел, когда в Лукоморье ходил. Город левее на запад, а горы — как раз справа на востоке.
— Поверю на слово.
Мы отмахали ещё несколько километров, следуя за упорным клубочком, который самоотверженно пёр по снегу, оставляя за собой неглубокий желобок. Только тогда размер гор стал увеличиваться, что значит — приближаемся. Поле все-таки закончилось. Даже не думала, что поля бывают такими большими, по моим прикидкам километров семь в поперечнике. А может в диаметре. Я ведь не знаю, какой оно формы.
Мы вошли в рощу. Деревья укрыты снегом, кустарников мало, зато снег здесь менее глубокий, даже идти стало легче. Скоро у меня загудело нутро. Я не сразу поняла, что это вибрация от звука, а потом, когда осознала, пару секунд прислушивалась. Звук низкий, гулкий и ритмично прерывающийся.
Я спросила Диво:
— Мне кажется или здесь что-то гудит?
— Не кажется, — ответил Диво кивая. — Здесь начинаются Горыньи горы.
— И что с того?
Диво посмотрел на меня косо, его темные брови в сомнении сдвинулись, а он спросил:
— Ты что, в школах не училась?
— Училась. Но не в ваших.
Диво шлепнул себя ладонью по лбу.
— А, да, — отозвался он. — Ты же нездешняя. Ну в общем. В Горыньих горах природная активность. Здесь камень дышит и иногда выдыхает пламя.
— Вулканы что ли? — не поняла я.
Диво покривился и отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и сказал:
— Какие вулканы. Вулканы это когда из горы вытекает лава. А я говорю — камень дышит и выдыхает пламя. Что тебе непонятно?
Как конкретно должен дышать камень и чем он выдыхает пламя я представляла слабо. Но на всякий случай больше расспрашивать не стала, надеясь, что с этим огненным дыханием гор я не встречусь.
Но о дыхании гор я тут же забыла, когда где-то позади раздался протяжный и знакомый вой. Мы с Диво переглянулись.
— Очухались, — сказал он.
После это мы снова бежали. Причем так, что пульс мой зашкаливал, а дыхание стало похоже на свист кузнечных мехов. Никогда их не видела, но свистеть они, наверное, должны именно так. Несмотря на накопившуюся усталость, мчались быстро. Видимо открылось второе дыхание. Или третье. Когда снова донесся вой, из рощи мы вывалились ко входу в ущелье. Оно узкое, по бокам отвесные стены уходят далеко в небо, растворяясь в лунном свете.
— Вперед! — скомандовал Диво и рванул по ущелью так, что из-под валенок полетел снег.
Я метнулась следом, хотя затея мне не понравилась.
— У нас не будет места для маневра! — выкрикнула я ему в спину, шумно дыша и быстро работая ногами.
— Если не поспешим, нас самих не будет! — отозвался Диво.
Бежать по ущелью оказалось не просто трудно, но ещё и опасно. Снега здесь мало, но под ногами камни разного калибра. На них страшно поскользнуться и загреметь. Не знаю, каким чудом я держала равновесие, особенно учитывая рюкзак на моей спине. И все же минут через пятнадцать изматывающего бега по камням я стала выдыхаться.
— Диво, — окликнула я бывшее лесное чудище, — сил нет. Сейчас упаду.
— Ну нет, — отозвался он.
Притормозив, Диво в один миг закинул меня к себе на шею, как мешок с цементом, причем вместе с рюкзаком, и снова рванул по ущелью. Я даже опомниться не успела, а когда пришла в себя, выкрикнула:
— С ума сошел? Надорвёшься!
Так вышло, что одной рукой Диво держим меня за ноги, а другой — за руки. И в той части, где руки, находится и моя голова, поэтому, когда Диво покосился на меня, я смогла разглядеть в его взгляде недоумение и даже негодование.
— И не такое таскал, — буркнул он.
Я деликатно пропустила мимо ушей то, что он отнес меня к разряду «оно». Не та сейчас ситуация, чтобы выяснять такие мелочи. Но когда вой донесся уже от начала ущелья, что значит навье в него только что ворвалось, я готова была спрыгнуть и снова бежать во всю прыть. Правда Диво не позволил.
— Я зверем поднаторел и хорошо натренировал мышцы, — сказал он, ритмично дыша и перепрыгивая с камня на камень. — Так что уж позволь мне.
Мое сердце колотилось от напряжения и страха, я проговорила, боясь обернуться и увидеть, как нас преследуют полчища навьих страшилищ:
— Я-то позволю. Но что будет, когда они нас догонят?
— Не догонят.
— И почему ты в этом уверен?