Страница 48 из 68
— Именно. Когда мне было двадцать два года, к нам заслали сватов. Родители обрадовались, что я женюсь. Но мне жениться не хотелось. Ну куда жениться в двадцать два? Мы же современные люди…
Понять его можно и я согласилась.
— Ну, пожалуй.
— Но с девушкой я, конечно, познакомился, — стал дальше рассказывать Диво. — Тем более, что расписали её во всю. А я же мужчина. Меня только помани приглядной девицей. Она красивая, стройная, волосы — огненная медь. Честно? Она мне понравилась. Но… Я негораздок… Девушка в меня влюбилась. Хорошая, порядочная девушка. Милая и добрая. А я?
— А ты?
— А я… ууу… говорить совестно… — произнёс Диво и закрыл лицо ладонями. — Мне бы нынешний ум, да тому полудурку…
Его плечи затряслись, и хоть я не услышала ни одного звука, поняла — его сотрясает истерика. Я молчала и терпеливо ждала, пока его эмоциональный взрыв утихнет. Спустя несколько минут, он отнял ладони от лица и грубо вытер нос, а я заметила, как покраснели его глаза.
— Мы хорошо общались, — продолжил Диво, немного отдышавшись, — у нас было много общего. Знал, что она ко мне прикипела. Самое смешное, что и я к ней, как говорится, воспылал…
— Так и в чем дело? — не понимая, снова не утерпела я.
Губы Диво искривились в болезненной ухмылке, он ответил:
— В том, что я скудоумный самовлюбленный полудурок. Я так боялся потерять свободу и возможность бегать по девкам, что…
Он сделал глубокий вдох и выдох, готовясь к признанию, и проговорил:
— У алтаря я её бросил, вот что.
Я охнула и выронила половник, тот звякнул о пол, а я так и осталась сидеть, выпучившись на Диво. Повисла тишина, только слышно, как трещат в печке поленья, да завывает ветер в трубе. В голове не укладывалось, как Диво, который строил вместе со мной кухню, который помог мне организовать бизнес с пирожками, который умный, отзывчивый и честный, мог так унизить ни в чем неповинную девушку. Он сидит передо мной сгорбленный, будто тяжесть вины давит ему на плечи и не дает разогнуться.
— Ну ты и тварь, — честно сказала я, когда дар речи ко мне вернулся.
Диво кивнул.
— Знаю…
— Но, — продолжила я, — ты был тварь. Теперь-то ты уже не тварь. Я провела с тобой достаточно времени и заявляю — тот, кто сейчас передо мной сидит, так бы с девушкой не поступил.
Губы Диво скривила болезненная улыбка, он проговорил с болью в голосе:
— Не поступил бы. Но времени не воротишь.
Я пыталась собрать в голове части пазла. Да, Диво, конечно повел себя, как настоящая тварь и мерзавец, я бы лично ему плюнула в лицо, если бы тогда увидела, что он делает. Но нынешний Диво подобного бы никогда не совершил.
— Ну слушай, — проговорила я, — ты конечно поступил по-уродски…
— Да…
— Но ты раскаиваешься.
— Ещё как…
— Тогда зачем себя изводить? Сходи к ней и повинись. Да, это будет непросто и неприятно, но так гораздо лучше, чем всю жизнь тащить на себя груз этого поступка, — предложила я.
Диво поднял на меня свои большие глаза, в них появилась какая-то досада, а губы дрогнули в неуверенной улыбке.
— Это ещё не все, Софья, — сказал он.
Я изумилась.
— Да? Есть ещё что-то, чем меня можно сегодня огорошить?
— Будь уверенна, — уверенно отозвался он и нервно задергал коленом. — Слушай дальше. Мой поступок её опозорил. И она озлобилась.
— Могу представить.
Диво неоднозначно покачал головой и продолжил:
— Не уверен. Её двоюродная бабка оказалась ведьмой Ковена. Девушка выкрала у неё книгу с чарами и смогла наложить их на меня, чтобы ни одна женщина больше и взгляда на меня не бросила. Я превратился в Диво Лесное. Мне пришлось уйти из Лукоморья и в лесу я живу около десяти лет.
— Хочешь сказать, тебе тридцать два? — удивилась я, хотя удивляться следует совсем не этому. — На вид двадцать с копейками. И то с натяжкой.
Диво кивнул.
— Человеческий облик мой остался таком, каким был в момент наложения чар. Чары исказили внешность, но внутри я остался человеком. И только раз в месяц на полную луну на волю вырывалось звериное начало.
До меня теперь дошло, я всплеснула руками и выдохнула:
— Так ты и есть та самая тварь, что ошивалась вокруг избы?!
— Да…
— И ты приказал, не выходить, чтобы уберечь меня?
Диво проговорил:
— Так и есть. У меня под фундаментом три круга — из меди, соли и серебра. Такая тварь, как я в полнолуние, сюда бы не вошла. Но в остальном они не помогут.
Подозрения загудели в моей голове пчелиным роем. Пока до конца я их оформить не могла, но картина постепенно начала вырисовываться. Я поскребла лоб и спросила:
— А почему, собственно, ты превратился обратно в человека?
— Вот, — ответил Диво, — мы подбираемся к главному. Разрушить чары, как это ни банально, может искренний поцелуй.
Щеки мои вспыхнули, как ясно солнышко, я упёрла кулаки в бока и сообщила с возмущением:
— Нет, ты, конечно, красавчик. Да и в зверином теле был милотой, но у меня никаких таких мыслей не было. И вообще, у меня другой.
Кто такой этот другой я даже себе признавалась с трудом, потому что он оставил меня среди леса, а сам куда-то смылся. Но я же, как настоящая дурочка, продолжаю где-то в глубине души лелеять надежду на… На что? Плюнула бы уже давно…
Диво как-то тепло улыбнулся и залпом осушил очередную чашку травяного сбора.
— Это не обязательно должен быть поцелуй страсти, — пояснил он. — Целовать же можно родителей, братьев и сестер. Или друзей. Главное, чтобы поцелуй был искренним.
— А… — протянула я, все ещё с некоторым подозрением окидывая Диво взглядом. — Ладно. Тогда ещё вопрос. Когда ты голый появился из смерча, лес вдалеке как бы… стал контрастнее что ли. Это что такое было?
Лицо Диво побледнело, подбородок вытянулся, он шумно сглотнул и ответил:
— Это исчез барьер.
По моей спине прокатилась ледяная волна, я спросила:
— Почему?
— Потому что так криво сработали чары, — пояснил Диво. — Накладывала их не профессиональная ведьма, а озлобленная девушка. Вот и вышло, что на меня упали чары зверя, а на моё логово, то есть избу, где поселился — силовой круг, куда ни одна волшебная тварь не может пройти. И ещё не видит и не слышит через него. Теперь чары спали, а вместе с ними барьер.
Тихая жуть, о которой за время проживания у Диво я успела забыть, вновь заворочалась в моем животе. Навье. Они меня найдут. Теперь уж точно. Все это время меня защищал барьер, а теперь я у них как на ладони. Или как на тарелочке с голубой каемочкой.
— Мне хана… — пролепетала я одними губами.
Вздох Диво прозвучал так, будто он держит на печах небосвод, он нервно ухватил себя за подбородок и проговорил:
— Есть ещё кое-что.
Я даже не поверила.