Страница 7 из 14
— Мун, ты как? Хреново выглядишь! Думал, ты ее растерзаешь! Она же тебя затрогала всего. Как ты только выдержал? Тогда Петьке руку сломал за хлопок по плечу, а Андрея в двойной кульбит отправил за случайный толчок. А эта дева тебя знатно метелила! Я уже попрощался с ней!
Мун вспомнил комбо из захлестывающего желания обладать незнакомкой и рефлекса оттолкнуть любого, кто коснется его тела. Как залитые ледяной водой горящие угли, чувства волка шипели внутри.
Словно солнечный удар! Да, именно так Мун чувствовал себя!
Будто его опьянило обманчиво теплыми лучами, а потом нокаутировало наотмашь. Голова шла кругом, тошнило, а мозг бредил незнакомкой, подбрасывал варианты ее образа.
Как она выглядит? Какого цвета глаза? Она светленькая? Почему-то Мун был уверен, что да. Увидеть бы в ночи!
То, что у нее отличная фигура, оборотень уже оценил всем телом. А еще острые локти и колени!
Черт! Всего отпинала, избила, замесила чувства в такое липкое тесто, что хрен слепишь что-то понятное! Мешанина внутри!
До сих пор всего колотило, а кожа была влажной от пота.
А как его тянуло к ней? Магнитом! Хотя мышцы все сплетало канатами боли.
Даже сейчас он жадно принюхивался, старался как можно больше впитать в себя аромат солнца.
Весь внутренний резерв волка ушел на сдерживание, сейчас Мун был опустошен. И так и не понял, что было сильнее: желание взять ее или сцапать.
Мун чувствовал себя пьяным до одури от ударов Солнца и…
Брошенным? Одиноким?
«Б-р-р!» — встряхнул головой мужчина.
— Почему ты дал ей уйти? Я бы поймал в два счета!
— Я сам! — отрезал Мун. — Только я. А пока трогай! Возвращаемся к стае!
— Но ночью будет труднее ее отыскать! Это же город — тысячи запахов! — ворчливо отозвался Костя.
— Мне нужно прийти в себя.
— А-а-а, понял! А то растерзаешь ее, да?
— Или еще что похуже…
— Санни, что это на тебе? — Паша заглянул в мой кабинет и удивленно склонил голову набок.
Это сокращенное обращение приклеилось ко мне сразу, как только я устроилась на работу. “Сашком” разрешать я себя не называла, Александрой — слишком громоздко и официально, вот ребята и окрестили меня Санни на американский манер.
Парень был мокрым после душа, вымотанным тренировкой перед важной игрой, но довольным. Легкая обеспокоенность тенью легла в уголках прищуренных глаз, стоило ему увидеть меня.
— Да так, долгая история! — Я старалась не дышать, когда стягивала с себя пальто, хотя, казалось, запах старости пропитал одежду, остался на волосах и свербел в горле.
Я нервно улыбнулась Паше, чувствуя неловкость и чувство вины. Вот последнее ощущение было полной неожиданностью. Чего мне стыдиться-то?
И внутренний голос тут же ехидно заметил: стоило чего!
И жаркие, как южные ночи, воспоминания нахлынули алой краской на щеки.
— Ты заболела? — Паша подошел ближе, поднял руку, чтобы проверить тыльной стороной ладони лоб, и замер на полпути. — Чем это так воняет?
Согласна: не пахнет, именно воняет! Но это, надеюсь, меня и спасло от преследования!
“Но скажу — не поверишь! Покрутишь пальцем у виска! Ты у меня еще тот атеист и скептик!” — говорила взглядом, глядя в карие глаза.
Рука парня все-таки легла мне на лоб, но я быстро скинула ее и отвернулась, пряча глаза. У меня было такое ощущение, что я изменила, предала Пашу.
Дыхание оборотня словно наяву обожгло мне шею.
Боже! Какие же яркие воспоминания! Словно вернулась в тот момент!
— Камолов! Тренер вызывает! — донесся зычный бас из коридора.
— Я вернусь, — голосом, предупреждающим о допросе, предостерег парень и вышел.
Пока не хлопнула дверь, я чувствовала на себе изучающий взгляд, от которого стало совсем не по себе. Виски пульсировали, руки подрагивали, а перед глазами снова и снова проматывались обжигающие память воспоминания встречи с оборотнем. Их словно клеймом выжгли в сознании, они не давали о себе забыть, как бы ни старалась.
Теперь рубашка казалась несусветным пустяком. Ну что я так в нее вцепилась? Упрямая натура! Подумаешь, глаз положила!
Теперь влипла! Нутром чую: так крепко влипла, что если выберусь — будет чудом.
Завтрашняя годовщина, которая казалось архиважной, жалобно забилась в угол перед миром оборотней.
Подарок? Теперь я боялась вообще нос показать на улицу, не то что ходить по магазинам. Волосы на затылке вставали дыбом от одной мысли, что по улицам рыщут волки.
Захотелось стыдливо сбежать к родителям во Владивосток. Я даже телефон схватила, чтобы услышать голос мамы с папой, но вовремя остановила себя: там сейчас глубокая ночь. Они с ума сойдут от беспокойства, если я разбужу их, чтобы просто поговорить. Тут же раскусят, что я на грани паники.
Так, мне срочно нужен контрастный душ и много-много работы, чтобы забыться!
Или отпроситься домой, закрыться и взять на завтра больничный?
Александра, возьми себя в руки! Не паникуй!
Но я ничего не могла с собой поделать. Нащупала коробку с темной краской, купленной в магазине рядом, и посмотрела на свое отражение: вот перекрашусь и буду куда как спокойней!
Сейчас у меня все равно окно в графике, только бумажная работа…
Почему-то внутри поселилась уверенность, что с темными волосами меня не узнают.
Я задумчиво посмотрела на флакончик люксовых духов, которые подарили мне на восьмое марта от коллектива и которыми я не пользовалась из-за слишком навязчивого букета аромата.
Похоже, пришло время маскировки и перемен!
Что ж, к делу!
— Пап, а что с дядей Недотрогой? Его муха укусила? Большая-пребольшая? — Трехлетний сын Суворова круглыми глазами проводил взглядом автомобиль, который стартовал так, будто почувствовал себя гоночным болидом на Формуле-1.
До открытого окна особняка Суворова донесся запах жженой резины и выхлопных газов. Из коттеджей, мимо которых Мун только что пронесся темной тенью, высыпались обеспокоенные члены стаи.
Все эти уютные дома построили благодаря таланту казначея приумножать активы. Собственно, за эту его способность, упрямство и неумение мириться с обстоятельствами Мун и пострадал в изоляторе.
— Нет, сынок. Волки так летят не за мухами, а только за парами! — с усмешкой щелкнул по носу сына Стас и спустил с рук на пол.
Дом Муна — самый последний, стоявший на отдалении, — был тих, темен и одинок, а его машина обычно не ездила ночью, а кралась. Теперь же все задавались вопросом, очень похожим на наивный интерес ребенка: какая муха укусила Муна?