Страница 14 из 15
— Вот теперь точно усы повыдираю, елы-палы! Тебе ли не знать, что от пары сверха и человека всегда рождается сверх, потому что гены сильнее?
И выпустила когти, а потом в один миг превратилась в небольшое, но крайне свирепое животное — медоедку. Сама черная, и лишь верхняя треть тела опально-серая.
Невеста заголосила, жених бросился звонить куда-то, а медоедка между тем развалистой, но очень шустрой походкой направилась к длиннющим портьерам. Без труда забралась по ним до самого верха, а потом вскрыла когтем натяжной потолок.
Клянусь, я видела ехидную улыбку на черной мордочке!
Медоедка юрко залезла в дыру, и три пары глаз с замиранием сердца наблюдали за лапами, проступающими под натяжением, которые сначала преодолели один уровень потолка, потом второй и уже опасно приближались к середине — люстре.
— Она тебя еще жалела все это время! Видишь, как быстро до тебя добраться могла? — крикнула я невесте.
Не знаю, чего во мне было больше — желания разобраться самой или боязни, что медоедка просто прикончит эту наглючку, но я попробовала взять дело в свои руки.
Невеста лихорадочно оценивала расстояние от люстры до объятий жениха. Самое интересное, что жених даже не пытался разговаривать с медоедкой, он почему-то смотрел на меня и словно умолял остановить катастрофу.
Я была и не против попробовать дальше:
— Слышала, что Аленка про брак сверха и человека сказала? Есть что возразить или сознаешься в своей лжи? Я бы на месте твоего новоиспеченного мужа уже давно задумалась, почему ты столько внимания уделяешь чужому мужику.
Фух, сказала! Давно во мне это сидело!
Жениха немного перекосило от моих слов, но он мужественно держал руки, готовый поймать невесту. Сама же брюнетка замерла, слушая меня, а потом выдала:
— Да? А что же тогда Настя родилась человеком?
Настя? Та самая молоденькая девушка, рядом с которой вечно ошивается Тень?
Рядом с люстрой черный коготь медленно вскрыл потолок. Высунулась не мордочка, а красное лицо Аленки:
— Бесишь, елы-палы! Историю хоть изучи, а? В Насте, одной из близнецов, сохранились гены отца, а в ее брате — гибрида. И то все из-за того, что произошло медицинское вмешательство с кровью сверха, когда ее мама была на волосок от гибели! Вот же дурында, елы-палы! Только и горазда чушь метелить.
— Я не метелю! Если ты чего-то не знаешь, это не значит, что этого нет!
— Никто не знает, а одна ты знаешь, елы-палы? — Аленка попыталась достать рукой до невесты, и та с визгом спрыгнула с люстры в объятия жениха.
На полу расправила платье, поправила прическу и с ненавистью посмотрела на меня:
— Конечно, знаю, потому что мы из одного приплода.
— Так! — Аленка скрылась, от шока забыв свое коронное «елы-палы», а я повторяла про себя слова девушки, в которых не было никакого смысла.
— Мы — это кто? — уточнила, выдвинув для себя стул из-за стола и с размаху присаживаясь.
Мне показалось. Она точно о другом.
Аленка уже спустилась в виде медоедки по портьере и за ней же с задорным матерком переодевалась.
— Мы— это кто? — повторила я вопрос, потому что невеста с женихом явно ждали от появления медоедки убийственного подвоха и с тревогой не отводили от портьеры глаз.
Невеста совершенно невоспитанно показала на меня пальцем:
— Ты.
Потом на себя:
— Я.
— А я, елы-палы? — выскочила обиженная Аленка, чем свела на нет весь накал и трагизм момента.
Я даже сперва подумала, что это шутка.
— Я и ты? Кошка и человек?
— Да. В кого ты такая тупая? Мама умничка была, как про нее говорили, отец — вообще гордость.
Я моргнула, потом еще раз пару раз моргнула, потрогала ухо. На месте.
— Ален, я ничего не понимаю.
— Она говорит, что вы сестры, елы-палы! Вся красота и ум тебе достались, а ей — хищная натура. А про родителей сама не поняла.
Мама — больная и одновременно очень далекая для меня тема. У всех она была, а моя умерла при родах. По крайней мере, так говорил папа. Тетки с лихвой заменили ее отсутствие, но я всегда хотела бы знать, каково это — иметь человека, которого можно нежно назвать «мам» и пожаловаться на плохое самочувствие. А теперь эта кошка задевает родительскую тему.
— Ты несешь бред! — Я встала. — Ален, покажи дорогу к медведям. У них мои братья и отец.
— Наш отец, — поправила невеста.
— Да? А братья не наши?
Ну не верила я ей. Как про свадьбу обманула, так и тут воду мутит. Чушь же!
— Ко мне приютыши никакого отношения не имеют.
— Да? Раз папа общий, то где же общая мама?
Невеста помрачнела и спросила:
— Издеваешься? Мама умерла, рожая нас, а папа разрывается между мной и тобой. Никогда не задумывалась о его рейсах? Почему он ровно половину времени отсутствует?
Я замолчала, первый раз прикинув малейшую вероятность правды.
— Мы с тобой делим одного папу. Он всегда дарит нам одинаковые подарки. На последний день рождения ты получила смарт-часы, а на последний Новый год — беспроводные наушники.
— Ты врешь, — прошептала я.
— До сих пор не веришь? Тебя не смущало, что он пропускает твой день рождения и Новый год через раз? Знаешь, где он был? Со мной. Если бы ты была нормальной, у нас бы было нормальное детство. Но тебе ничего не помогло, впрочем, как и твоим братишкам-приютышам.
Медоедка возникла перед невестой словно из-под земли. Пшикнула в рот спреем, тем самым, что сбивает запах:
— Дезинфекция, елы-палы!
Обернулась ко мне, подошла и схватила за окоченевшую руку:
— Медведи и твоя семья нас ждут, елы-палы! Кошка, догоняй, если не соврала!
И Аленка потащила меня на выход, буквально отодрав от стула.