Монолог

Юлия Колесникова

Монолог

9:32

Здравствуй. Ответишь ли мне, если скажу, что у нас общее горе? Трудно начать…

9:35

Ты здесь?

Знаю, что не захочешь со мной говорить после семи лет молчания, но я понятия не имею, продолжаешь ли пользоваться электронной почтой. Этот адрес – все, что у меня есть.

9:45

Наш сын стал добровольцем. Я ничего не могла сделать. Мы поругались, потом он пришел и поставил перед фактом. Так и сказал: «Мама, я пойду воевать», а потом напоследок добавил: «Уж лучше на войне, чем с тобой».

Такое впечатление, что он это сделал мне назло.

10:00

Пожалуйста, не вини меня. Мне и так плохо.

8:12

Молчишь. Но не могу не писать. Кажется, я сойду с ума. Это я во всем виновата! Как теперь с этим жить?

8:30

Может этот монолог поможет высказать все, что не успела. Не знаю.

Я бы упала ему в ноги и просила прощение за все, что когда-либо говорила или делала, за все его обиды, слезы. За то, что отняла его у тебя.

Поздно. Что я наделала? Почему так? Почему для того, чтобы раскаяться и осознать свои ошибки мне пришлось платить такой ценой? Невыносимо. Как повернуть время вспять?

9:03

А вдруг я его никогда не увижу?

8:14

Привет, друг мой безмолвный. Как дела? У меня все так же. Проснулась, заварила кофе. Остыл. Зачем я тебе это пишу? А какая разница, все равно сама с собой разговариваю.

Понимаю, у тебя, наверное, новая семья. Я теперь твой враг, как в песне. Но выслушай!

Ты был идеальным отцом, Макс любил тебя, а ты – его. Я завидовала тебе. Да, поэтому и разрушила собственными руками между вами связь. После развода я не могла себя контролировать: он тянулся к тебе, а я его ломала; ты к нему со всей душой, а я уничтожала тебя в его глазах. Да, я добилась своего. Спросишь, довольна ли я? Нет, конечно, это оказалось бессмысленным. Я только подтолкнула его в огонь.

8:19

Ну, здравствуй. Продолжаем монолог! И вот чем я хочу поделиться.

В тот день, когда мы с Максом поругались, я сказала, что он такой же тупой мудак, как и ты. Знаешь, что он мне ответил? Что в нашей семье была только одна идиотка, которая не удержала хорошего мужика, еще и сыну умудрилась навешать кучу ярлыков и комплексов. Не скрою, мне было обидно, но не я первая предложила развестись. А то, что я сыну жизнь испортила… Что делать, вздернуться что ли?

9:27

Все-все, не будем о грустном. Я тебя, как и сына, конечно, тупым, и тем более мудаком, не считаю. Ты знаешь, он к тебе всегда рвался, когда был помладше. Меня это бесило и, кажется, я вас обоих в такие моменты ненавидела и делала все назло.

Помню, в одиннадцатый День рождения, уже после развода, Макс хотел видеть тебя рядом и рыдал весь день, потому что ты не позвонил и не приехал. Еще не понимал, что это я сожгла все мосты. А вечером сказал: «Мамочка, почему ты такая злая, что не разрешаешь с папой видеться? Почему мы так далеко уехали?»

А я не выдержала и дала подзатыльник.

9:57

Какое же я чудовище!

15:00

Статьи совсем не пишутся, а зарабатывать нужно. Ну и ладно, кофе еще есть – этого достаточно. Все равно есть не могу, пока Макс там страдает. Что он ест? Где он спит? Жив ли или в плену…

Больше всего на свете я боюсь получить (даже писать страшно) извещение о его гибели. Тут многим семьям уже похоронки прислали, морги забиты. Ладно, нужно взять себя в руки! Пойду кофе варить. Ты будешь? Нет, не будешь.

17:05

Привет! Что-то мне плохо. В смысле, я давно не живу, а доживаю. Вчера приехала мама, отчитала меня за голодный обморок, можно подумать, зомби могут контролировать свой мозг. Я показательно хлебала «супчик», пока она не отошла поговорить по телефону. Даже суп не задержался в моем желудке.

8:04

Доброе утро, наверное. Вчера не писала, потому что была «не в себе». Мама взялась за меня по полной. Была у психиатра: прописал мне таблетки, название которых и выговорить не могу. Зато немного легче. Топиться не собираюсь. Так, на всякий случай, если вдруг переживаешь.

8:11

Я все о себе. А как ты?

10:06

Продолжаю с твоего позволения. Я так отвлекаюсь, так легче…

Кстати, мама заставляет исповедаться, причаститься и все такое. Сам знаешь, как я к этому отношусь, но возникает чувство, что я и на это готова, лишь бы Макса кто-то оберегал. Нужно хоть молитву матери о детях загуглить. Может подскажешь – ты же верующий. И лучше меня во всех смыслах.

10:27

А помнишь тот день, 2 июня 2014? Мы втроем беззаботно гуляли по городу, но какая-то тревога витала в воздухе. Небо было ясным, погода – летной. Какая мерзкая ирония. Ты купил нам мороженое и мы пошли в тень сквера Героев ВОВ. Сели напротив детской площадки, где Макс любил кататься с горки и пробираться через препятствия для самых смелых. Как время летит! Ему было 10, нет, еще 9 лет! Такой маленький, такой беззащитный. Помнишь, Макс налету спрыгнул с качели и до крови расцарапал ладони и колени? Он смелый – не плакал. Мы пошли домой обрабатывать раны. Через пять минут мы уже были у Детского мира, как над нашими головами пролетел самолет, и через несколько секунд по тому месту, где мы гуляли каждый день, был нанесен авиаудар. Выпущенные ракеты исполосовали небо черным. Да что тебе-то рассказывать, ведь такое не забудешь. Такой грохот раздался, будто стреляли по нам. Ты завалил нас наземь и закрыл собой. В тот момент раны появились у всех нас, только на душе. Помню слезы в твоих глазах, первый раз увидела. Ты сказал, что больше всего на свете боишься нас потерять. Что изменилось? Почему мы все это разрушили?

8:14

Привет. Я в норме. Просто ностальгия нахлынула, надеюсь, ты не против? Нет? Тогда продолжаем.

Я тут стала анализировать, почему я была таким монстром и всем портила жизнь.

Можно начну издалека? Спасибо! Я этого никогда не рассказывала.

Первое сентября: мне семь лет, только пошла в первый класс. Собрались родители, бабушки и дедушки, все поздравляли меня с новым этапом моей жизни (еще каким, как оказалось). Мама купила торт. Взрослые пили водку, а я Колу. Мне стало скучно, ушла к себе в комнату, забрав остатки торта и приторного напитка. Когда все ушли, родители начали ссориться, посуда и семья разбивались вдребезги. Мне было страшно выходить. Потом я услышала шорох в коридоре и выглянула из комнаты. Отец собирался уходить, я его окликнула. Лучше бы этого не делала. Он подошел ко мне, пронзил своим стеклянным злобным взглядом и сказал, что я, паскуда, как и моя мать, всю жизнь ему испортила. Я до сих пор так и не поняла, в чем моя вина. Но то, что я была нежеланным ребенком – сомнений не возникает.

Я вот думаю, может ли наш ранний брак по залету быть причиной всех разногласий и моей нетерпимости к Максу? Я была не готова быть нормальной матерью? Может, я как отец? Могу ли я теперь его понять? Наверное, да. Оправдать – нет.

8:40

Бонжур! У меня выработалась прекрасная привычка: в каждом дне я теперь нахожу смысл. Как видишь, в восемь утра я сажусь за компьютер и пока не отчитаюсь перед тобой – не успокоюсь, будто ты только и ждешь от меня новостей.

Пока тихо. Плохих новостей нет. Ну, их-то полно, но самой страшной для меня еще не сообщили. Для тебя тоже, конечно. Везде вставляю свое бесстыжее «я». Знаешь, оказывается, эго можно подавить, если оказаться в моей ситуации. Прости, в нашей. Могу ли я так выражаться – «нашей»?

Ты ведь хороший папа, и если бы я поверила в Бога и решила покаяться, то начала бы с самого страшного греха: просила бы прощения за то, что вас разделила так безжалостно, эгоистично. Потом буду каяться в том, что была отвратительной матерью. А может, с этого и следует начать?