Страница 6 из 16
Мужчина не отказал в моей странной просьбе, поэтому я двинулась к одному из мешков. В нем него оказался рис, и пах он вполне обычно. Я долго думала, сколько крупы попросить взвесить, не зная, есть ли тут такое понятие как “килограмм”, но потом решила попросить насыпать рис в небольшой пакет.
Лавочник выполнил просьбу и взвесил пакет. К моему удивлению и облегчению, сказал:
— Один килограмм ровно.
— Отлично! — я быстро вытащила мешочек из кармана, дрожащей рукой высыпала часть монет на прилавок, и проследила, изменится ли равнодушное выражение лица мужчины.
К моему ужасу, он глянул на монеты несколько шокировано, явно не понимая, почему с ним рассчитываются непонятно чем.
— Вы бы мне еще золотой выложили, — рыкнул он, а увидев мой непонимающий взгляд, добавил еще громче, да так, что Соня захныкала: — Две медяшки стоит килограмм риса, две! Если таким образом хотели ткнуть в меня тем, что я когда-то грабил людей, то у вас получилось. Забирайте пакет и больше не приходите.
Мужчина смахнул со стойки себе в руку две монетки, остальное отодвинул ребром ладони, и я быстро забрала остатки. Схватила пакет с крупой и мы с Соней выскочили на улицу. Дочка все еще испуганно оборачивалась на дверь, а я ошарашенно хлопала глазами, глядя на пакет в своих руках.
Меня поразило абсолютно все. И то, что мужик правда оказался бывшим разбойником, судя по его словам, и то что вот эти медные пластинки оказались реальными деньгами, и то что… килограмм риса стоит две медяшки, а у нас всего сто монет. На такую сумму долго не проживешь, и желание найти какую-нибудь работу с каждой минутой только крепло.
— Он кричит как папа, — тихо проворчала Соня, успокаиваясь.
Я присела перед ней на корточки и улыбнулась так широко, что дочка на меня стала коситься с подозрением.
— Папа больше на тебя кричать не будет, слышишь? Никогда. А знаешь что мы сейчас купим?
— Что?
— Что-то сладкое, — заговорщицким голосом проговорила я, стараясь сдержаться и не расплакаться при ребенке.
Когда-нибудь, надеюсь, совсем скоро, я осознаю, что мы с Соней в безопасности, и перестану реагировать на любое упоминание ею своего папы так остро. Пока что в моей голове еще было живо воспоминание, как Олег хватает Соню за волосы и изо всех сил ударяет ее о стену. Это было буквально вчера, и сегодня, спустя всего несколько часов, я хочу изо всех сил кричать, чтобы выплеснуть эмоции, но не могу этого сделать. Я больше никогда не повышу голос при своей дочери, никогда! Всю ее жизнь она будет чувствовать только заботу и поддержку, и никогда не увидит драку, и не услышит ругань.