Страница 70 из 75
Глава 24 Безумная гонка
Два помощника конюха были не просто служащими Первого кадетского корпуса, Семен да Степан изначально пришли вместе с Викентием Годуновым, и c рождения являлись его личными слугами. Древняя клятва связывала их семью с некогда могущественным боярским родом, так что оба служили не за страх, а за совесть. Высокомерный и желчный конюх не слишком жаловал своих подчиненных, но те не обращали внимание на характер господина, их приучили выполнять волю и желание наследника.
Годунов словно ребенок реализовывал свои амбиции на кадетах, особенное удовольствие находил в третировании пажей. Поэтому, когда преподаватель конкура поставил условия первокурсникам, оба помощника весьма серьезно отнеслись к своим обязанностям и сели за пульты управления, которые позволяли контролировать как целые сектора, так и брать отдельные орудия. С учетом автоматики и превосходства в мане участь всадников была предрешена.
Тем более Семен немного поколдовал с параметрами и увеличил запас мощности, вписав в системе вместо зеленых первокурсников учеников старше на год. Получалось, что энергии было раза в три больше, чем нужно, поэтому пушки работали плотным огнем, буквально заливая кадетов шокирующими плетениями. Причем Степан не раз похвалил брата за предусмотрительность, эти конкретные пажи оказались невероятно матерыми и едва не прорвались, пришлось опрокидывать их могучим залпом…
— Уфф…, господин, кажется, со всеми покончили! — доложил Семен, на экране толком ничего не разглядеть из-за марева маны, но в этом огненном шторме не мог спастись ни один первокурсник.
— Классно мы им врезали, — поддержал брата Степан.
— Остался еще один, — коротко бросил Годунов, — Сделайте работу до конца, а потом хвалитесь.
— Ой, про новенького мы забыли, — повинился Семен.
— Сейчас оформим! — уверенно ответил Степан.
— Приоритет на сектор три, — передвинул контролер Семен.
— Вуххх… вуххх… вуххх…, — очередью врезал Степан, но так и не попал в одинокого кадета.
— Да чего вы возитесь с этим неумехой? — раздраженно спросил Викентий, — Еще немного и он середину пересечет!
— Ловкий гад! — вынужден был признать Семен.
— Конем прикрывается, — вторил ему Степан.
— Раззявы, огонь всеми орудиями! — приказал учитель конкура…
— Как он скачет! — восхитился Семен.
— Они обманули нас! — за возмущался Степан.
— Да, так новичок не может управлять конем, они же словно единое целое! — удивленно застыл Годунов.
*****
В общем лафа моя закончилась, а Годунов и компания как будто с цепи сорвались. Однако у меня есть неоспоримое преимущество, «вижу» подготовку магических орудий к атаке, а потому заранее могу предсказать, когда и какая пушка будет палить. Вот вспухли маной резервуары трех артефактов справа, будут бить мощно, по фронту. Ставить щит? Не нафиг, на ходу соскакиваю с Буяна и бегу за скакуном, бессердечно подставляя его бычину под удар. Не ну а че? У него там мощный магический щит!
Бьют по фронту! Вскакиваю на спину и плотно прижимаюсь к холке, плетения свистят слева и справа, разбиваются о широкую грудь моего буцефала, но меня не задевают, тем более выступающие части тела оперативно прикрываю «зеркалами», благо «помощник» виртуозно жонглирует щитами Так тихим сапом почти добрался до первой метки, отведенной Годуновым, то есть практически избавил одногруппников от двух еженедельных допов. Но не тут-то было, ипподром буквально взорвался залпами, видно учитель и его работники твердо решили получить дополнительный приработок.
Но я был готов к такому повороту событий, во-первых подставил под основной удар «облачко», получилось что-то вроде незримого «туманного щита», который резко снизил потенциал атак, потом подстегнул ауру Буяна, получив сразу две выгоды: первое — его духовная оболочка защитила меня, второе — мы ускорились и стрелой помчались вперед. При этом барьеры, «овраги» и стены «вижу» заранее, поэтому легко их преодолеваю. Вообще все эти препятствия рассчитаны на «ломание» строя, но я и без того один!
Скачу во весь опор, обнял Буяна, слился с конем в одно целое, щедро закачиваю в скакуна ману, превращая нас в одно существо, сейчас мы четырехногий, двухголовый кентавр! Залпы орудий, возникающие препятствия прохожу на одном дыхании, кажется, Годунов и его люди тупо перестали успевать за мной, мы реально быстрее автоматики ипподрома, а работать на опережение противник и не удосужился. Зачем, если раньше они легко выбивали относительно медленных пажей, которые мешкали перед каждым барьером, оглядываясь на товарищей, строй и прочие заморочки.
— Ааааааа!!!
— Он прошел половину!!!
— Нет допам!!!
— Соколов ты мой герой!!!
— Кравец, дай жару!!! — неожиданно трибуны взорвались гомоном воплей, оказалось я незаметно для себя пересек указанную Годуновым черту.
Как минимум половина целей выполнена, но в моей душе уже играет азарт, а сердце жаждет новых подвигов, тем более мы с Буяном ничего не теряем, так что мчусь вперед как стрела, авось проскочу и вернусь домой раньше на полчаса. Мозг работает как компьютер, сверяю позиции орудий, мысленно черчу сектора обстрела, выбираю наиболее оптимальный путь, а потом еще и прогнозирую, как и когда мне укрыть свою тушку. Использую Духа, энергию от леса и собственные резервы, но силы тают, сейчас главное оружие — скорость!
Со стороны все происходящее, наверное, смотрится дико. Исполняю самую настоящую джигитовку, то стою на коне, то скачу под конем, то бегу держась за его шею, то и вовсе оказываюсь задом наперед на его крупе. Кручусь как заведенный, и все это на невероятной скорости, так как мана растворяется словно сахар в воде, ее почти нет! Трижды «облачко» принимало на себя удар, еще и энергии мне поставляло, дважды активировал чакры Буяна буквально раскаляя его ауру и прятался в этом огне. Орудия уже не уничтожаю, просто рвусь вперед…
Остались буквально метры, я на грани истощения, зачерпнул все, что можно было, исключая прану души, но это было бы слишком для рядового школьного занятия. Обидно, но кажется последнюю дистанцию мне не одолеть. Годунов с помощниками собственноручно настраивают монструозное орудие и грозят влепить мне зарядом маны в лоб. Вижу пажей, бегущих за нами к финишу и что-то кричащих, с удивлением замечаю чашника и ясельничего, пытающихся жестами что-то подсказать.