Хомо Аструм

— Я и раньше работал с двигателями, — скромно потупившись, сказал Ан.

— Да? Так где же тебя учили? — удивился я. Не слишком сложный вопрос, но он требовал ответа. Возможно, я почувствовал бы себя лучше, если бы мальчишка не смог ответить ничего вразумительного. Так или иначе, я был много опытнее и умнее его.

— Обучение происходило тем же путем, что и изменение психики.

— Ты слишком развит для своих лет, как я погляжу.

Дорогое Лунное Училище! Ладно, может, и впрямь методы обучения изменились и стали более эффективными.

— Пойми, — продолжал я объяснять Ану, — в твоем возрасте я только начал изучать двигатели. Там ведь сотни и сотни различных узлов...

— Вы хотите сказать, что эти пропитанные маслом организмы из металла очень чувствительные? Да! Но я никогда не запускал свои руки в...

Я нахмурился.

— Послушай, когда я был моложе тебя, я мог... — И тут я остановился. — Конечно, с автоматическим оборудованием тебе не пришлось бы делать это вручную. Но на самом деле нужно уметь все чинить собственными руками.

— Вот поэтому я и ищу работу. — Мальчишка снова стал теребить свою цепочку. — Мой сводный муж Санди много говорил со мной, поэтому я и попросил его похлопотать и, если возможно, пристроить меня на работу. Он сказал, что сможет помочь мне.

— Рад, что он так и сделал. Но в моем ангаре обслуживают только небольшие корабли. Тут грязная работа. Мне и моему помощнику нужно все делать вручную. У госпожи Полоски ангар много больше. Она выполняет как вне-, так и внутригалактические заказы. Так что многому научишься. Найдешь госпожу Полоски, скажешь, что тебя послал я, расскажешь, что умеешь делать и почему оказался тут. Если она тебя не прогонит, ты сможешь чему-нибудь научиться.

— Спасибо.

Мы свернули в боковой коридор. Впереди появился ангар Полоски. Раздался громоподобный звук, и из отверстия-люка в крыше ангара поднялся звездный корабль.

— Стоит мне только потерять веру в молодое поколение, один из вас приходит и я снова начинаю во что-то верить, — сказал я золотистому. — Хоть ты и психованный парень, честное слово, ты много лучше тех золотистых, что постарше.

Ан понимающе посмотрел на меня.

— Мне кажется, ты мало путешествовал... — продолжал я. — Не удивлюсь, что, если завтра ты умрешь, твое тело попадет к какому-нибудь врачу-исследователю. А он решит расколоть твою голову, чтобы взглянуть, что там внутри... Я пытаюсь помочь тебе вести себя как цивилизованный человек. Ты очень заносчив, но разве такой малыш, как ты, может видеть реальную картину вселенной?

— Разве не этого вы ожидаете от нас?! — взвился Ан, белые капельки снова заблестели на его губах. — Что бы вы стали делать, если бы подобно нам попали в западню?

— Как? — удивленно переспросил я. — Вы в западне?

— А вы разве не знаете?

Плечи мальчика содрогнулись.

— Психотехник, который сделал из меня золотистого, сам не был психом! Что общество потом потребовало от меня?

Чтобы я с остальными принес оружие со звезд! Но мы не участвуем в ваших проклятых войнах! Вы не принимаете нас в свое общество, в свои семьи, объявляя, что мы слишком ценные и не можем жить по вашим законам. Вы отказали нам в нашем наследстве...

— Постой-ка, парень!..

Ан сжал в руке цепочку с драгоценным камнем, все еще висевшую у него на шее. Его голос стих почти до шепота, глаза сверкали.

— За это я задушил цепочкой одну мою одноклассницу. Вот этой, что сейчас у меня в руке...

После такого признания мы некоторое время молчали. Но вот черты Ана снова разгладились.

— Тогда у меня на целую неделю отобрали эту цепь. Так они наказали меня за убийство маленькой девочки...

Его шепот постепенно смолк. Но потом Ан снова зашептал:

— А у госпожи Полоски никто не станет наказывать меня... Мои рефлексы много лучше, чем у других людей...

Страх заглушил мою ненависть. Внимательно следил я за безумными искорками в глазах мальчика.

— Ладно! — Тут он нетерпеливо взмахнул рукой, и я инстинктивно опустил голову. — Я отдам ее тебе!

С этими словами он протянул мне свою цепочку. Я машинально взял ее. Отвернувшись, я пошел дальше, стараясь не смотреть на мальчика, пока мы не подошли к ангару Полоски.

Глава 11

Лифт загудел и стал спускаться, когда я проскользнул через грохочущие двери своего ангара. Санди закричал мне сквозь сетчатые стены:

— Он будет работать?

— Возможно, — крикнул я в ответ, направляясь к офису.

Я услышал, как кабина лифта опустилась на силиконовую подушку. Через мгновение ухмыляющийся Санди оказался рядом со мной.

— Как вам мой сводный муж Андроклес?

— Сводный муж? — Я припомнил, что ан говорил что-то в таком роде, но тогда я решил, что это какой-то сленг золотистых. Но то, как сказал об этом Санди, заставило меня призадуматься. — Он твой настоящий сводный муж?

— Он — родной брат Джоя. Я не хотел ничего говорить, пока вы с ним не встретитесь. — Санди вместе со мной подошел к дверям офиса. — Джой снова прислал мне письмо. Он написал, что Ан собирается приехать ко мне, и попросил, чтобы я присмотрел за ним и по возможности помог устроиться.

— Как ты думаешь, я знаю, кто такой Джой, или нет? — Я пинком распахнул дверь. Она с грохотом ударилась об стенку.

— Он — один из мужей моей семьи. Один из тех, кто написал письмо, которое вы читали...

— Да, конечно...

Я вспомнил кусок смятой бумаги.

— Я подумал: будет хорошо, если после всего, что случилось, он увидит меня, прежде чем окончательно покинет эти края. И моя семья тогда поймет, что я по-прежнему один из них... Так как вам Андроклес?

— Совсем мальчик. — С этими словами я стал перебирать почту, пришедшую после обеда, но потом понял, что все равно не удастся сосредоточиться, и запихнул все конверты и рекламные листки разом в карман своего рабочего комбинезона.

В последний момент я заметил, что одно из писем сверху пачки адресовано Алегре из лаборатории. Конверт был надписан твердым мужским почерком. Обычно вся ее корреспонденция приходила на мой адрес, а я посылал кого-нибудь отнести письма ей домой... Это письмо я отложил в сторону.

— Ан навестил нас однажды, когда ему стали разрешать раз в неделю отлучаться из тренировочного центра, где проходят подготовку все юные золотистые, — продолжал Санди. — Джой и родители Ана жили тогда среди тростников в устье широкой реки. А мы жили чуть дальше, в каньоне Падшего Хрома, ан и Джой сблизились, несмотря на то что Джой мой ровесник, а Ану тогда было всего лет восемь или девять. Думаю, Джой единственный, кто на самом деле знает, через что прошел ан, так как они оба золотистые.

Удивляясь все больше, я повернулся к Санди.

— В твоей семье был золотистый?

— Конечно, — ответил Санди, непонимающе уставившись на мое удивленное лицо. — Джой...

Так как я не мог просто так стоять разинув рот, я занялся письмом, адресованным Алегре.

— Давно подмечено, что все золотистые нетерпимы к обычным людям и долго могут выносить лишь существ собственного племени. Но в центре галактики существует правительственная организация, поддерживающая программу принятия золотистых в полисемьи.

— Словно ложка дегтя в бочку с медом, — кисло пробормотал я, проведя черным ногтем по клейкому сгибу письма.

— Верно. Однако тут все намного сложнее, босс. Я помню, они выдвинули теорию о том, что мальчикам из золотистых полезно подобное психологическое испытание. Оно укрепит их. Когда Ан, приехав к нам, заговорил об этом, у меня от его речей слезы на глаза наворачивались.

Я вытянул из конверта послание, адресованное Алегре.

— Я рад, что они могут придать воспоминаниям малышей определенную окраску или вообще вычистить их из памяти...

— Ничего хорошего в этом нет. — С этими словами я отбросил теперь уже ненужный конверт в сторону.

— ...ничего хорошего... — вторила мне звуковая пластинка.

Госпожа Полоски и я тоже пару раз пользовались услугами этой лаборатории. Думаю, каждый из механиков этой станции может сказать то же самое. Видимо, послание было на середине, потому что стоило мне еще раз коснуться листика-диктофона, как он зажужжал, возвращаясь в первоначальное состояние, чтобы зачитать все с самого начала.