Я не якудза

— Привет, я была занята. Извини, что ничего не писала.

— Я начал беспокоится. Ты в порядке?

— Да, я хорошо себя чувствую.

— Ты ужинала?

— Нет.

— Почему?

— Нет желания.

— Всё точно хорошо?

— Если честно… Он снова грубо обращался со мной.

— Отец?

— Нет. Мужчина, который нравится мне.

— И что он опять сказал?

— Сказал, чтобы я не бегала за ним, ведь мы разные. Мне кажется, что у него совершенно нет чувств ко мне. Он ведёт себя так, словно я бесполезная вещь в его гардеробе.

— У меня тоже сегодня произошла неприятная ситуация. Я так задумался, что разбил нос о руль автомобиля.

— Тебе было больно?

— Нет, но кровь долго не останавливалась. Испачкала рубашку и пиджак. Завтра пойду в химчистку.

— С одной стороны смешно, а с другой грустно.

— Я тоже так думаю. Так что, ты будешь ужинать?

— Но…

— Поешь, мне будет легче от этого.

— Правда?

— Да.

— Хорошо.

Девушка вышла из сети на 20 минут.

— Я поела.

— Точно?

— Точно.

— Не обманываешь?

— Нет! Зачем мне это делать?

— Что ты ела?

— Рагу с мясом.

— Я бы тоже это съел.

— Хочешь, я угощу?

— Виртуально?

— Нет. Скажи место, а я принесу туда еду.

— Ты, правда, это сделаешь?

— Конечно. Я приготовлю это блюдо для тебя. Тебе перца побольше положить?

— Нет. У меня желудок слабый.

— Хорошо. Помидор или мяса побольше?

— Мяса и огурец.

— Поняла. Напиши адрес.

— Держи, — я отправил ей свой тайный адрес.

— Я принесу завтра утром. Забери до обеда. Оно будет ещё тёплым.

— Спасибо, для меня ещё никто так не делал.

— Мне тоже никто не дарил 101 тюльпан. Кстати, я люблю красный цвет. Ты угадал это.

— Я рад, что помог тебе стать счастливой, хотя-бы в тот вечер.

— Почему твой ник содержит слово якудза?

— Не знаю, мне нравятся эти иероглифы.

— Ты точно обычный человек? Не бандит?

— Нет. Я мирный гражданин Японии. Ты можешь доверять мне.

— Я попробую.

Отложив телефон в сторону, я посмотрел на часы, сон постепенно накрывал мой усталый разум.

Утро началось с крика отца, который ворвался в мою комнату.

— Подъём!

— Кого — то убили? — Я смотрел на его расплывчатый силуэт, возле зеркала.

— Да. Я же говорил, что сегодня мы идём поминать Абэ — сана. Ты забыл?

— Нет, — потерев глаза, силуэт отца стал более чётким.

— Собирайся, через десять минут, жду в машине.

Из тёмного у меня был только малиновый пиджак, спереди, на кармашке была незаметная надпись "Откосить в нашей жизни можно хоть от чего, кроме смерти. Она сама с косой".

Сев к отцу на передние сидение, я надел чёрные очки.

— Сними, не позорься, — он сорвал их, и швырнул назад.

— Почему?!

— На похороны нельзя приходить в таких очках. Ты на подиум собрался? Где такой костюм откопал?

— Где надо, — я недовольно фыркнул.

Дорога была некомфортная, с моим отцом даже солнечный день, можно считать провалом.

— Приехали. Когда подойдёшь к воротам, поклонись, ниже обычного.

— Как?

— Наподобие sumanai.

— Но этот поклон же…

— Замолчи, и делай так, как говорят взрослые.

— Так точно, господин надзиратель!

— Не корчи рожу, смотреть тошно. А это ещё что?!

— Надпись.

— Надпись?? С ума сошёл такое одевать. Закрой платком, — отец закрепил его на моём кармашке.

Перед тем, как сесть за стол, надо было подойти к портрету покойника и тоже поклониться. Рядом с цветами и венками стояла жена этого мужчины, и два его сына.

— Можно было надпись красивую набить на банке с прахом: "С утра умер — весь день свободен". Как вам?

От моих слов женщина начала плакать ещё сильнее, я хотел её успокоить. Взяв женщину за руку, кто-то сзади схватил меня за шиворот.

— Убери руки от госпожи Абэ, — прозвучал голос охранника.

— Оке — е - ей, — я поднял обе руки вверх.

— Извинись! — Продолжал этот тип.

— Извините, — я поклонился. — Но это же хорошее предложение, не так ли? — я посмотрел ей прямо в глаза.

— Что ты творишь, дурак?! — отец дерзко ударил меня по спине. — Простите, госпожа Абэ. Это мой оболтус. Простите, — он ещё раз низко поклонился.

Мы сели за низкий стол, официант разлил всем сакэ.

— Пап…

— Замолчи, я уже пожалел, что взял тебя с собой.

В зал зашёл пожилой мужчина, он что-то говорил, потом началась минута тишины. Она длилась десять секунд, у меня зазвонил телефон, я хотел незаметно сбросить, но получилось наоборот. В трубку кричал Орибэ. Его речь нельзя было назвать внятной, но некоторые поняли. С восьмой попытки, я сбросил и отключил мобильник.

— Засранец, дома будет серьёзный разговор, — сквозь зубы просипел отец.

— Никто и не понял.

Он надавил мне на ногу, от боли из моих глаз, едва не потекли слёзы.

Я старался не пить много сакэ, а больше есть. Мне очень понравился грибной суп и салат из тунца. Всю закуску со стола съел я. Когда отец отлучился, я остался сидеть один с пятью мужчинами.

— Знаете, Буддизм все-таки не религия. Ничто не может называться религией, пока не повлечет смерть миллионов, — я посмотрел в свою тарелку. Один из мужчин улыбнулся, но остальные сидели с каменными лицами. Тогда, я решил рассказать другую шутку. — Если тебя кто-то напрягает — расслабься и забей. Ногами. До смерти.

— Это же звучит, как тост, — сказал мужчина в синем галстуке, и налил сакэ.

— Цкуру, можно просто Цу.

— Рэма.

Другие тоже выпили с нами.

— Так, ты сын Тикары?

— Ага. Весь и полностью.

— Мы тебя впервые видим.

— Я не часто на такие вечеринки хожу. Кхм, точнее вечера или как там…

— Похороны, — недовольно пробурчал мужчина с длинным хвостом.

— И это тоже.

— Тебе же 18? — Спросил Рэма.

— Ага.

— Молодой. Оружие держал в руках? — спросил мужчина помоложе. — Я Ирата.

— Я буду великим актёром. Мне не нужны пистолеты и ножи.

— Актёром? Якудза актёр? — Усмехнулся Рэма.

— Парень мечтает, я тоже мечтал стать гимнастом, — ответил Ирата.

— Гимнаст? И как? — Рэма снова налил всем сакэ.

— Не получилось. Якудза лучше, чем ходить по канатам.

— Что ж, я балетом до пятнадцати лет занимался.

— Да, ладно. Хироки, это правда? — Спросил Ирата.

— Конечно, у меня и фотографии есть.

— А чего не остался? — Рэма выпил сакэ.

— Ногу сломал.

— У якудза без ноги останешься, — засмеялся Рэма.

— Праздновать дни рождения очень странно: ты получаешь подарки за то, что медленно приближаешься к смерти, — я широко улыбнулся.

— Цу, у тебя явно сложное детство было, — Ирата снял пиджак.

— Не сложнее твоего.

— Если бы ты был обычным японцем, то за такой ответ, я бы сломал тебе нос.

— Так сломай. Или слабо? Отца моего боишься? А?

— Я?!

— Ты!

— Твоего отца?!

— Моего, — я икнул.

— Думаешь, у меня кишка тонка?

— Тонка.

— У меня? — Ирата поднялся из-за стола.

— Да. Кишка тонка, — я повторил его действие.

— Эй, Ирата и Цу, не стоит. Успокойтесь, — сказал Рэма.

— Так что? Слабо?!

После этих слов, я получил удар в нос и упал на соседний стол. Поднявшись, я ударил Ирату ногой в грудь. Он схватил меня за ногу и откинул на другой стол. Набрав соли в левую руку, я подошёл к нему, Ирата пил сакэ.

— Эй! — я кинул ему соль в глаза. — Как тебе такой вариант? Нравится?

— Гад, — Ирата упал на колени, и тёр глаза.

Со всего размаха, я ударил ему по челюсти ногой. Он упал на пол, все начали собираться вокруг нас. Ирата встал, сплюнув комок алой крови, он хотел сломать мне руку, я вовремя заблокировал его удар. Порвав его рубашку, я нанёс ему два удара по голове. Внезапно, у меня потемнело в глазах, Ирата надел кастет и ударил меня в живот. Я упал на пол, он стал бить меня ногами по почкам. Я закрывал голову руками, но это мало помогало в данной ситуации. Из моего носа и рта текла кровь. Ирата прекратил избивать меня, он повернул меня на спину, и приготовился бить по лицу. Возле моей правой руки лежала пустая бутылка сакэ. Я разбил её о голову Ираты. Он не отключился, как это бывает в фильмах, а наоборот улыбнулся. Все его зубы были в крови. Он ударил меня по лицу и выбил мне два зуба. Отплюнув их, я пырнул его остриём от бутылки. Ирата упал рядом со мной. Кое-как поднявшись из лужи крови, я посмотрел наверх. Надо мной стоял отец.