ПТУшник-2

Две женщины спешили на работу и не стали интересоваться, что это я делаю. Раз сосредоточенно тружусь уже на ярком свету, значит, так и нужно. А что я именно делаю, знать им оказалось ни к чему, просто вожусь около двери и все.

Занимаюсь общественно-полезным делом, как юный тимуровец.

Шурупы отказались выкручиваться через одного, у них уже при вворачивании в полотно двери оказалась сбита резьба для шлицевой отвертки, и так очень неглубокая, сама по себе.

Не скоро еще здесь появятся качественные саморезы по дереву и гипроку, придется еще помучиться народу советскому, стирая в кровь ладони неудобными и жесткими отвертками.

Правда, я не особенно долго мучился с отказавшимися выкручиваться шурупами, подцепив края ручки молотком-гвоздодером, быстро расшатал и вырвал оставшийся крепеж со своих мест по очереди.

Одну сторону вырвал, вкрутил коротенькие, немного более толстые шурупики в подготовленные отверстия и так же поступил со второй стороной ручки.

Теперь наружную ручку держат не шесть длинных шурупов, а всего четыре коротких, и они точно не выдержат первого хорошего рывка.

А так выглядят и держат нормально, дверь открывается легко, поэтому вылетят они не скоро со своих новых мест. Если дергать никто не станет со всей дури.

— Так, первое отделение, самое сложное — закончилось, теперь осталась только внутренняя ручка. Которая та самая, выдержавшая штурм сержанта Абросимова и еще робкие рывки его начальника, — радуюсь я про себя.

Распахиваю дверь полностью, прижимаю ее к стене дома и так же оперативно меняю четыре средней длины шурупа на шесть самых длинных. Теперь вырывать ручку устанешь, она сделана из блестящего металла и выглядит крепкой, только пластиковые держатели потрескались от рывков могучего сержанта, зато, их уже подмотали синей изолентой местные жители.

Шесть шурупов под крестовую отвертку загнаны в свои места, и я перехожу в следующий подъезд, который смотрит своими окнами между этажами именно на стоящий посередине двора двухэтажный дом, отгораживающий место торга от посторонних глаз.

Время у меня еще есть с избытком, я хочу подготовить себе еще один путь для отхода на всякий случай. На чердачной площадке расшатываю гвоздодером еще один крепеж, чтобы вырвать его сильным рывком. Тогда я оказываюсь почти сразу напротив чердачной двери спасительного подъезда, выходящего в другой двор.

Зачем приготовил еще один выход — сам не знаю, однако, пусть будет, карман не оттягивает, в отличии от книг.

Потом прохожу по улицам и дворам до спасительной двери и там тоже расшатываю крепко забитый теперь штырь.

Все, вроде везде подсуетился, теперь, только если комнату снять в доме, чтобы еще улучшить свое положение торгующего с рук спекулянта.

Делать мне пока нечего, возвращаюсь в подъезд, откуда могу хорошо разглядеть всю толкучку.

Торговля начинается в десять утра и длится до двенадцати, до часа стоят самые упертые спекулянты, оставшееся время я провожу в подъезде, собираясь познакомиться с торговым народом, сам не показываясь на виду.

Стою, прижав нос к грязному стеклу, пока понемногу собирающийся внизу народ создает первый круг вдоль стены дома, держа вещи для продажи в руках.

Странно, моих конкурентов по торговле книгами тоже нет, ни знакомых мужиков с Рижского, ни второй компании, с которыми я так и не успел близко познакомиться. Они, в отличии от конкурентов, книги свои не сбросили и как смогли выпутаться при облаве или не смогли это сделать — мне не известно.

Зато, мужики с Рижского потеряли все свои книги и теперь вряд ли смогут чем-то здесь торговать, мешаться у меня под ногами пока не будут, к счастью.

Знакомых по прежней торговле я вижу немного. Да, в общем-то, почти никого, только продавец паленых кроссовок снова появляется на своем месте, но, и он держится поближе к той парадной, где притаился сейчас я.

Перешел с одного угла двора на противоположный, думаю, это не просто так случилось. Есть у него какой-то план. Как и у меня.

Наверняка, позаботился заранее снять какую-нибудь комнату в этом подъезде, чтобы каждый раз не отсыпать милиции много денег за свое освобождение. У него обороты вполне это позволяют, кроссовки он продает довольно дорого и может себе позволить лишнего не рисковать.

Вижу продавцов дисков и кассет снова, только, не помню, те они самые или нет, которые сбросили свой товар в тот раз. В тот счастливый для меня день.

Все, народу уже набралось солидно внизу, видно, что прежние обороты торговля из-под полы снова набрала и можно спускаться вниз.

Что я и делаю, выхожу из подъезда, вижу отчетливо, что продавец кроссовок почему-то с испугом чуть не подпрыгивает, когда раздается скрип двери.

Нервы у него тоже шалят изрядно, похоже.

Рассмотрев меня и то, как я выкладываю на хозяйственную сумку книги, он успокаивается и потом кивает мне, понимая, что уже видел меня раньше. И, значит, я тоже свой, проверенный временем и облавами спекулянт.

Я тоже здороваюсь с ним, сразу начинаю торговать книгами, отвечая на вопросы появившихся покупателей.

Процесс идет довольно обнадеживающе, и у меня и около продавца кроссовок народ хорошо рядом толпится, за пару часов у меня купили шесть книг, одну даже за двадцать пять рублей.

Наторговано уже под сотню, дела идут отлично, теперь я больше смотрю на проходы мимо пристройки, ожидая появления милиции.

У соседа торговля так же радует мужика, теперь он каждый десять минут исчезает в подъезде, видно, что за новой парой. Потом выныривает, зовет очередных покупателей в сам подъезд и вскоре они выходят. Обычно уже с купленными кроссовками на ногах, свою прежнюю обувь держат в полиэтиленовых пакетах, видно, что по совету продавца.

Чтобы сберечь ее при возможной облаве, так, наверняка, он советует всем.

За оставшейся парой для примерки присматриваю уже я, по его просьбе и понемногу мы начинаем общаться между собой с ловким азербайджанцем.

Заметив тревожные взгляды, которые я бросаю постоянно в сторону пристройки, Вагиф, как зовут спекулянта с юга, подходит ко мне поближе и шепотом спрашивает:

— Ты на охрану скинулся?

Охренеть, их тут, что, уже крышует кто-то? Может, он свою национальную крышу мне хочет предложить?

Совсем рядом институт Лесгафта, конечно, там куча крутых спортсменов, только, я про сбор денег еще не слышал в это невинное время, такое дело должно начаться в конце восьмидесятых.

На рынке в Девяткино, насколько я помню, Ульянка до тех времен не доживет.