Ваши не пляшут

На шум собралась практически вся Бобровка. Пришлось толпой вываливать за ворота, чтобы предоставить возможность поплясать и попеть всем прочим желающим. Батя расщедрился, выкатил односельчанам аж пять штофов «амброзии», «нехай за совершеннолетие сына стопочку дерябнут». Тут и маменька подсуетилась, вынесла стопарики и кое-какую закусь. Самогон дружно разлили и дружно употребили. Я же в это время сидел на вкопанной у нашего дома лавочке и от души наяривал «Барыню», «Чеботуху», «Жок», «Польку-бабочку» и прочие танцы народов мира.

Гости по желанию возвращались к праздничному столу, чтобы выпить и перекусить. Были попытки разного рода халявщиков прорваться к дармовщинке, но бдительные маменька с сестрицей Аннушкой всякий раз пресекали подобные поползновения, мол, приглашен не был, подарок не дарил, идит-ко пляши со всеми остальными бобровцами.

В плане еды следует отдать маме должное. Наварила, напарила, нажарила, напекла всякого-разного с избытком, к тому же солений всяческих и свежих овощей и фруктов было предостаточно. Выпивки разнообразной было также в волю от крепчайшего отцовского самогона, до мягких маминых наливок, настоек и плодово-ягодных домашних вин. Также всяких безалкогольных компотов и морсов предостаточно.

Так или иначе, но с наступлением темноты общее веселье закончилось. Приглашенные вернулись к праздничному столу, все прочие селяне разошлись по домам. Еще посидели, выпили, попели. Под финал был подан огромный праздничный пирог с фруктами и кремом.

Где-то к часу ночи соседи отправились по домам. Последним ушел Колька Жомов. Вроде бы и не пил особо и отжигал знатно, но удалился покачиваясь. На мое предложение проводить до дома, лишь отмахнулся, дескать, не девчонка, чтобы его провожали. Ладно, не настолько пьян, чтобы свалиться и уснуть где-нибудь в канаве.

Прибывшим издалека постелили где придется. Мне пришлось уступить свою кровать старшей сеструхе Аньке с мужем. Ничего, по такой погоде оно неплохо и в саду под яблонькой на набитых травой матрасах в компании братьев, также уступивших свои спальные места гостям.

Засыпал с легким сердцем. Шумных гульбищ терпеть не могу и перед началом застолья здорово побаивался оказаться в центре всеобщего внимания. Однако все случилось вполне приемлемо. Какое-то время пришлось побыть локальным Пупом Земли, но недолго. Народ довольно быстро разбился на группы по интересам и перестал донимать меня всякими поучительными наставлениями то как: «Ты, Вовка, это… того, кароч, голова чтоб кажный раз оставалась при уму», или: «Жениться, Володь, не торопись — завсегда успеется», ну и так далее в том же духе.

Некоторое время пялился в звездное небо. Тут мне в голову пришла одна интересная слегка бредовая идея. Если моя прежняя реальность и эта были когда-то единым целым, как повлияло чужеродное воздействие на гипотетических обитателей Сириуса, Альдебарана, Тау Кита или еще какой звездной системы? Если там все осталось по-прежнему и процессы бифуркации их не затронули, значит, слетав туда, запросто можно вернуться не в эту реальность, а какую-нибудь иную, хотя бы в мою первую. Я хоть особо не злоупотреблял алкоголем, но все-таки лишка на грудь принял, и по пьяной лавочке идея показалась мне вполне интересной, поскольку, диким кажется, что от единого взмаха крыла какой-нибудь бабочки Вселенная способна одномоментно раздвоиться, потом еще, еще и так далее. Какое-то время увлеченно обсасывал эту мысль, не заметил как глазки смежились и я начал проваливаться в дремотное состояние.

Сон на свежем воздухе выветрил всю алкогольную дурь из моей юной башки. Утром проснулся трезвый как стеклышко. Посмотрел на болезненно щурящихся и потирающих виски братьев и мысленно похвалил себя за сдержанность в плане принятии алкогольных напитков.

На сегодня по праздничной программе легкий опохмел с плотной закусью. Благо в России этой реальности такое понятие как ГАИ, ну или ГИБДД пока не существует, а значит под легким хмельком водить транспортное средство не возбраняется. Так что все гости сегодня гарантированно отправятся по своим домам.

На опохмел подвалило несколько местных мужиков из числа вчерашних гуляк.

Молодежь по-быстрому поела, и мы всей гурьбой рванули на реку. К нам так же присоединились и Анька с мужем. По бледному Тимохиному виду несложно понять, что вчера товарищ угодил под пристальное внимание тестя: — «Ты меня уважаешь? А коли уважаешь, жахнем еще по одной, зятек».

После обеда гости дорогие наконец-то разъехались. Батя отправился отдыхать, братья быстренько слиняли на гулянку в Большое. Я до темна помогал маменьке с уборкой и мытьем посуды. Блин, утомительное это дело кучу тарелок, плошек да стаканов перемыть. Изобрести что ли посудомоечную, а заодно и стиральную машину?

Так или иначе, но праздники закончились. Ближайшие намечаются только к началу ноября, когда старшенькому Василию повестка придет из уездного военного комиссариата, а вместе с ним еще дюжине бобровских парней. Вот тогда-то народ и погудит во всю Ивановскую, ибо здесь на военную службу принято отправлять весело под водочку, гармонь и теплые наставления односельчан, отслуживших срочную службу в разные годы. Да, еще в октябре принято отмечать свадьбы, Анька Дудина за своего Виктора выскочит, оставив меня без теплой женской ласки. Родаков пренепременно позовут, насчет меня — вряд ли, да и сам по понятным причинам не пойду, если даже и пригласят.

Вступив в официальное совершеннолетие первым делом потащил батю к старосте Трофимову, где тот оформил дарственную на «CeZ-500» на мое имя, ведь официально МОЙ мотоцикл числился за отцом. Да, я страдаю неисправимым формализмом. При этом на чужое не претендую, а вот все, что касаемо моей личной собственности должно быть правильно задокументировано, иначе потом сложно будет что-то кому-то доказать. Батя, разумеется, поворчал, «бюрохратом» обозвал, а мне плевать, прогуляться до управы и поставить закорючку на документе много сил не требуется. И правильно сделал, когда сестра с мужем подарили мопед, отец намекнул исподволь, мол, два транспортных средства в одно рыло, как-то не по-семейному. Однако поздно, мотоцикл по закону мой, а «кузнечик», так бери да пользуйся, я не жадный.