Страница 73 из 78
«Марат» же все еще двигался с небольшой скоростью. Объятый пламенем и паром, он продолжал стрелять по врагам из трех уцелевших башен. А «Октябрьская революция», вынужденно застопорившая поврежденные машины, задействовав запасные генераторы, тоже не прекращала лупить по врагу. Теперь оба линкора, израненные и горящие, но не сдавшиеся, утратив маневренность, представляли собой, скорее, плавучие батареи. Тем не менее, сдаваться их экипажи не собирались. Борьба за живучесть продолжалась в тяжелейших условиях задымления и открытого горения во многих корабельных помещениях.
А в дуэли крейсеров, похоже, побеждал «Киров». Точными попаданиями его артиллеристам удалось заклинить и вторую башню «Адмирала Шеера». Разрывы 180-мм снарядов лишили немецкий «карманный линкор» возможности вести перестрелку с помощью главного калибра. Да и вспомогательные 150-мм орудия «Шеера» уже не демонстрировали эффективность на большой дистанции, с которой советский крейсер продолжал расстреливать немецкий корабль.
Находясь в боевой рубке под непрерывным обстрелом, командир «Шеера» капитан цур-зее Теодор Кранке не находил себе места, бессильно скрежеща зубами. В этот момент он очень жалел, что башен главного калибра на его корабле всего две. И именно они, как выяснилось, оказались слабым местом. Но, дело было не только в заклинивших башнях главного калибра. Все командно-дальномерные посты оказались разрушены еще раньше, после первых же залпов большевистского крейсера, что уже не давало возможности точно целиться.
Хотя в надстройках свирепствовали пожары, «Адмирал Шеер» сохранял ход. Его цитадель не была пробита нигде. Все агрегаты в машинном отделении работали исправно, обеспечивая движение и вырабатывая электричество для пожарных насосов, с помощью которых команда пыталась бороться с распространением огня. Вот только с каждым залпом крейсера «Киров» «карманный линкор» все больше превращался в бесполезную бронированную баржу. Град семидюймовых советских снарядов неумолимо уничтожал на немецком крейсере последние огневые точки и корежил надстройки, разбивая фугасными снарядами все, что находилось выше бронированной палубы.
Слева и справа по борту немецкую эскадру в воде поджидала минная опасность. А продвижение вперед сильно замедлилось по причине огневого противодействия немецким тральщикам со стороны русской эскадры и неподавленных береговых батарей. Пять кораблей тральной флотилии пошли ко дну, еще три горели. Один из эсминцев, прикрывающих тральщики огнем, тоже получил серьезные повреждения и тонул. На другом вспыхнул пожар. Новая попытка немецких самолетов атаковать с береговых аэродромов снова была отбита советскими истребителями. Вооруженные паромы и транспорты с десантом, охраняемые вспомогательными крейсерами, представляющими собой вооруженные гражданские суда, остановились в нерешительности на траверзе маяка Овиши, не получив окончательного приказа начать штурм побережья Моонзунда. График операции «Беовульф» срывался, но гросс-адмирал все еще медлил с решением.
Когда ему доложили, что замечены быстроходные торпедные катера, которые русские выслали в атаку, Эрих Редер впервые почувствовал, что может проиграть генеральное сражение. Внезапно старый моряк понял, что сам, по своей собственной воле, завел лучшие корабли флота Германии в ловушку, из которой теперь и выхода не просматривалось. Ведь к этому моменту «Тирпиц», «Шарнхорст» и «Адмирал Шеер» уже прошли достаточно длинный путь, войдя в Ирбенский пролив по протраленной полосе и оказавшись почти посередине минного заграждения. Первоначальный план состоял в том, чтобы прорваться сквозь пролив главными силами, подавив сопротивление береговой артиллерии и советской эскадры, и только потом высаживать десант под прикрытием корабельных орудий. Но, быстро достичь успеха не получалось, русская эскадра в морском сражении проявляла отчаянную храбрость и стойкость, а подрыв «Тирпица» на мине убедительно показал, что маневрировать линейные корабли в этих условиях не способны. Чем меньше тральщиков оставалось на плаву, тем уже становился и коридор протраленного фарватера впереди.