Страница 385 из 408
Молодой советник, выслушав всю аргументацию советницы, с ответом не торопился.
— Ты понимаешь ведь, что орденцы догадаются? — он внимательно посмотрел в лицо собеседницы.
— И чем это нам грозит? Все подозрения госпожи Тень и её людей падут на Удоваса Кайлана. Убьют его или нет — тебе-то не всё равно?
— А что будет с нашей республикой, если мы не получим поддержку Ордена? — всё ещё проявлял нерешительность Флон.
— Не знаю. Может, выстоим, а может, и нет, — пожала она плечами, — Но уверена, что если у наших предводителей получится найти защиту у чудовища магии, нам долго в Иль-Малане не жить. И нашим кланам. Да и вообще не жить. Думай, Флон. Я возвращаюсь, а ты пошли своего раба. Того, хромого, что всё время за тобой шаркает. Полагаю, он знает, что делать.
Попаданка, возмущённая коварством советников, оказалась в главном кабинете раньше заговорщиков. Сакриф как раз завершал задбрасывание крючков насчёт сомнительности учения о Едином и как это сомнение может повлиять на легитимацию имперской власти вообще и власти над Иль-Маланом, в частности.
Судя по переглядыванию членов Совета, уже весьма прилично выпивших, крючки они заглотили, а уж удастся ли их вытащить к нужному решению, выяснится позже.
В свои дальнейшие планы Вике пришлось внести изменения. Теперь в них появилось намерение на обратном пути из Варварских королевств свести счёты с парочкой советников.
Конечно, причинить вред её верному офицеру злоумышленники Ювегалия и Флон не сумеют, только повелительница Ордена и намерения прощать не станет. К тому же, Вике эта пожилая советница просто отвратительна после столь жестокого обращения с девушкой-служанкой из-за пустякового проступка.
— Капитан, попробуй вот этого вина со специями, — подсевший к Сакрифу Флон излучал дружелюбие
В ночь перед отплытием из Иль-Малана Вика долго не могла уснуть. Искушение расправиться с двумя мразями, особенно с той, что в главном кабинете ратуши хладнокровно истязала служанку, а затем организовала отравление Сакрифа, буквально распирало попаданку.
— Нет, ну какая сука, а? — сказала она, глядя в потолок с грубой, безвкусной лепниной раскрытыми глазами, в которых не было ни капли сна, — Убью, не откладывая на потом.
Попаданка хотела подумать о чём-нибудь более приятном, например, как за два дня они с Баркой и Миокой, бросившей на время ради такого случая своего мужа, обошли множество магазинов и лавок — взобрашись на высокую властную вершину, Вика уже стала забывать такие приятные для любой девушки или женщины вещи, как шопинг, и вот выдался случай вспомнить — но сознание упорно возвращало её к мыслям о мести.
Капитан даже не почувствовал и не узнал, что его травили ядом на так понравившемся ему обеде во Дворце республики — Вика своему офицеру ничего говорить не стала — и когда на следующий день к нему в гостевой особняк прибыла целая делегация из пяти членов Совета, среди которых оказалась и Ювигалия, принял их с искренним радушием.
В Большой гостиной, где Сакриф принимал гостей и вручил главе Совета Ретавису рекомендательное письмо к канцлеру повелительницы, написанное на ещё очень редкой в этих краях орденской бумаге, организаторша убийства орденского офицера не могла сдержать недоумения и злости при виде довольного, пышущего здоровьем капитана орденского корабля. Впрочем, её эмоции были заметны и понятны только Вике, остальные присутствовавшие слишком увлеклись разговором, чтобы смотреть на покрывшуюся пятнами Ювигалию.
Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня — так бабуля учила внучку, которой впоследствии предстояло погибнуть и оказаться в другом мире и в чужом теле — однако, прибить двух советников республики в момент, когда в городе гостят орденцы, однозначно навести подозрение на свою организацию.
— Простите меня, хозяйка, — испуганно прошептала служанка.
Как только до этой молодой женщины дошло, кому она на самом деле теперь принадлежит, в ней поселился страх. А избавить от него Цану, так звали рабыню, и успокоить её Вика пока не озаботилась — и без этого попаданка было, чем заняться.
— Ты-то чего скулишь? Разве я тебя обижу? — повелительница поправила жёсткую подушку и повернулась на бок, в сторону притихшей на диванчике Цаны, — Спи давай. Не мешай мне думать.
В огромном особняке имперского полковника имелось достаточно комнат, чтобы гости расселились весьма вольготно, и попаданка определила своей служанке удобное место. Знай, дрыхни себе спокойно, а не прислушивайся к бормотаниям хозяйки.
Сегодня, ещё до замечательного похода по ювелирным лавкам и магазинам одежды возле Сытного рынка, Вика опять в Скрыте побывала в городской ратуше, переименованной в Дворец республики. Она теперь там знала расположение и предназначение большинства помещений, в том числе, и рабочих апартаментов всех советников республики.
Заодно многое узнала о подноготной дел, творившихся в Иль-Малане и вокруг него, стала свидетельницей политических интриг и даже любовной драмы Гилены, младшей из советников, тридцатиоднолетней вдовы, главы одного из богатейших местных семей-кланов, влюблённой без ума в молодого флотского офицера империи, которого скрыла от революционной расправы в своём загородном имении, и которого очень не хотела отпускать на юг, к адмиралу Бевиору, сумевшему не дать растащить между враждующими партиями имперский флот. А офицерик тот рвался к своим командирам, заставляя влиятельнейшую торговую аристократку республики реветь на плече старой рабыни, запершись в своём рабочем кабинете революционного центра.
Как ни странно, подслушанное и подсмотренное, кроме, разумеется, страданий несчастной Гилены, вызвало у Вики неподдельный интерес. И не преследуй она сейчас другую цель, то могла бы дать волю своей фантазии и поучаствовать в дележе власти и земель столь славной империи, как Грон.
А что? Иметь своего ручного и благодарного Ордену императора, чем не успех? Пусть Олег там жилы у себя надрывает землячок, а она сразу же получила бы на блюдечке готовенькое огромное государство. Но от этой идеи Вика с сожалением отказалась — дай Семеро доделать, довести до ума хотя бы начатое.
Там же в ратуше Вика вновь увидела заговорщиков-отравителей и стала свидетелем их разговора как раз в тот момент, когда советница Ювигалия собиралась отправляться с коллегами в гости к капитану Сакрифу.
"Посмотрю на этого дохляка своими глазами, — смеясь сказала она советнику Флону, своему сообщнику, — У него уже кровь должна со всех щелей сочиться. Посочувствую его болезненным корчам."
"Ты, тварь, сама у меня скрючишься, — глядя в улыбающееся лицо этой жестокой женщины, Вика пообещала себа: — Оба сдохнете, как вернусь."
Вспомнив это своё обещание, попаданка вдруг сообразила, что откладывать месть вовсе и не обязательно. Можно же расправиться с Ювигалией и Флоном, когда "Чайка" отойдёт от причалов Иль-Малана и никто уже не свяжет смерть советников с орденцами.
— Значит, хозяйка не на меня злится? — прошептала рабыня.
До Цаны вообще всё туго доходило. Как до жирафа.
Саша, майор из их байкерской компании, рассказал анекдот про то, как военком спросил призывника: "В каких войсках хочешь служить? Тормоз, что ли? Чего молчишь?", молодой парень почесал в затылке и ответил: "В десанте.", офицер довольно кивнул, записал что-то в блокнот и поощрительно бросил: "Ну вот, а то в молчанку играл.", призывник опять почесал свою обритую голову и нахмурился: "Я не тормоз."