Страница 22 из 408
— Это если докажут, — Вика ничего не смогла, в этом случае, подчерпнуть из памяти Неллы, — Он же не успел совершить ничего.
Вчера, когда к калитке её дома подошли Лукий Шантон со своим подмастерьем, оба вооружённые короткими мечами — гладиусами, Лукий, при этом, успел ещё и одоспешиться лёгким кожанным доспехом — как многие торговцы Вьежа, он числился в городском ополчении, чтобы платить почти в два раза меньше налогов герцогу и на треть меньше в городскую казну — то Толстый, бросив своего товарища, просто сбежал, успев по пути легко ранить в предплечье Нокана, другого соседа Вики, живущего в доме напротив.
Лукий, его подмастерье Сатал, крупный двадцатилетний парень, с восхищением, уже не первый день, посматривающий на Вику, и Нокан скрутили Щуку, несколько раз, при этом, отвесив ему хороших тумаков, и выволокли его на улицу.
Скоро подошёл патруль городской стражи — Лукий не врал, он действительно посылал своего раба в местный районный околоток — которому и передали задержанного неудачника.
К моменту этой передачи, несмотря на глубокую ночь, у дома Вики собралась небольшая толпа из соседей. Были даже женщины.
Понятно, что такое внимание Вике не понравилось, но тут уж деваться было некуда. К тому же, соседи, целиком, были настроены по отношению к ней вполне доброжелательно. От Ламарии, своей домохозяйки, Вика знала, что среди соседей тут всякое бывает — это жизнь. В данном же случае, имело место то, что в родном мире Вики называли корпоративной солидарностью. Татей здесь не жаловали и действовали против них сообща. В квартале, как и в других кварталах, где проживал местный средний класс, были даже свои формирования, вроде народных дружин или отрядов самообороны.
Что Вику по-настоящему удивило, так это то, что солидарность соседей распространялась и на неё. А ведь ни для кого тут не было секретом, кому и с какой целью Ламария сдаёт свой дом. Но, видимо, правила совместного выживания диктовали определённые нормы поведения.
— Как это не докажут? — Шантон даже засмеялся, — Яйца, извини, прижгут, он всю правду выложит. С этим отребьём никто церемониться не будет. Это их больших боссов голыми руками не возмёшь — за ними серьёзные люди стоят. Даже во дворце самого герцога, — последнее предложение он произнёс понизив голос. Но потом, отхлебнув ещё вина, опять разулыбался, — А таких шестёрок быстро потрошат. Так что, уже завтра с утра можешь ходить и смотреть, как он там, за городской стеной, в колодках подыхает. Площади Справедливости такая шваль недостойна.
То, о чём рассказывал Лукий, Вике частично было знакомо. Во всяком случае, Нелла не раз, как и другие горожане, ходила смотреть, как за городскими стенами на небольших помостках надо рвом, закованные в колодки преступники умирали от голода и жажды. Точнее, от жажды и голода. А ещё полно было тех, кто развлекался, кидая в осужденных камнями или грязью. В основном, это были дети, но и среди взрослых было немало таких, кому нравились подобные развлечения.
— Интересно, что они хотели от меня? — лицемерно вздохнула Вика, прекрасно знавшая, кто и что от неё хотел, — Может, просто своровать что-то решили?
— Хотели бы своровать, не лезли бы вдвоём. Зачем лишний шум? Не-е, они, или похитить тебя хотели, или убить. Да это и неважно. Наказание-то всё равно одно и тоже, для таких-то подонков, — Лукий допил уже третий кубок — Вика считала количество не из-за жадности, а из любопытства — и сдвинул его в сторону стоявшей Желы. Та, верно оценив улыбку хозяйки, наполнила кубок в четвёртый раз. Учитывая, что его объём был почти пол-литра, и пил Шантон вино не разбавленным, Вика сделала вывод — силён мужик, хотя ему шестьдесят один год, насколько она знала, стукнул уже, — Если хочешь, вечером пойдём вместе. Саталу разрешу с нами пойти, — он лукаво подмигнул, — Видела, как он на тебя засматривается? Или не хочешь, чтобы твой….
Лукий замолчал, видимо, сообразив, что, в случае с содержанкой, его сводничество неуместно.
— Я не смогу, ни сегодня, ни завтра, уважаемый Лукий, — отказалась от столь увлекательного и весёлого зрелища Вика, — Мне много дел ещё нужно будет сделать за эти дни. Скоро мой покровитель прибудет. Сами понимаете.
Шантон всё понял правильно. Он неплохой, в сущности, мужик, решила Вика. А то, что любит мерзкие, по её мнению, зрелища, так здесь все такие. Тот же Гнеш просится на них с таким же напором, с каким она в детстве в цирк просилась.
— Да уж засиделся я у тебя, — довольно отдуваясь, допив четвёртый кубок, сосед всё же встал из-за стола, — Спасибо тебе, Нелла. Обращайся, коли будет нужда в чём. Мы с Саной, супругой моей, вечерами всегда дома.
— Ну что вы, — скромно потупив глазки, улыбнулась Вика, — Это вам спасибо. Если бы не ваша помощь…
— А, пустое.
Лукий великодушно отмахнулся от благодарностей Вики и не очень твёрдой походкой отправился домой.
Когда Рудий закрыл калитку на засов и обернулся, то увидел, что хозяйка на него пристально смотрит. Вика раздумывала сегодня весь день над своей вчерашней идеей научить его приёмам боевых искусств. Да и не только его, но и Нюру.
То, что Рудию уже сорок два года, её совсем не смущало — есть на ком заклинание Омоложение испробовать. Вика больше раздумывала концептуально, так сказать. Нужен ли ей раб-охранник? Не проще ли для своей охраны найти кого-нибудь среди наёмников? Если Рудий начнёт руками и ногами махать, то не нужно ли ей будет ещё кого-то подыскивать, чтобы воду в убогую ванну таскал и выливал потом из неё? За порядком во дворе следил?
— Вы что-то хотели, хозяйка? — вывел он её из задумчивости.
— «Ты», Рудий, «ты», — поправила его Вика, — Я же уже тебе сказала, что, когда мы с тобой одни, обращайся ко мне на «ты». И по имени. Что не понятно-то тебе? И при Гнеше, и при Желе с Нюрой. Договорились?
Рудий молчал и смотрел в землю. Видно было, что он не решается что-то сказать. Вика решила его подтолкнуть.
— Говори уже, что хотел. Чего ты мнёшься, как раздолбай в кабинете direktora shkoli?
— Я…вы так…Нелла, ты так сильно изменилась, что, мне кажется, что это вовсе не ты, — наконец решился высказаться Рудий и посмотрел на неё, — Ты только не подумай, что…Я…, мы, мы тебе очень благодарны, ты нам вернула…, - раб волновался, и Вике было немного забавно и, в то же время, неловко смотреть на взрослого мужика, ведущего себя, и правда, словно растерявшийся пацан, — Спасибо тебе…но, мне кажется, что это, как бы, не ты. В том смысле, ты, как буд-то бы…
— Другая, — кивнула Вика, — Я поняла. Пойдём на скамейку. Кое-что расскажу тебе. Только, смотри, Рудий, лучше тебе то, что от меня услышишь, ни с кем не обсуждать, — она повернулась и пошла на задний дворик. Рудий пришёл за ней, — Садись. Да садись же, — она похлопала по скамейке, на которую села сама, ладошкой, — Я приказываю, — добавила она, видя сомнения раба, — Всё равно, нас тут никому не видно.
Скамейка на заднем дворике появилась вчера, ещё до визита гостей. Её изготовил Рудий с Викиной подачи. Скамейка стояла прямо возле стены дома, в тени яблонь — в первую половину дня, и в тени здания, как сейчас — во вторую половину дня.
Некоторое время она молчала, поглядывая на опустившего голову и не знающего, куда девать свои руки, раба, раздумывая, до какой черты ему открыться.
— Послушай, Рудий, — наконец начала она, — Наврала я с три короба. Насчёт покровителя. Нет у меня никакого богатого sponsora. Я сама по себе теперь при деньгах, и очень больших. К тому же, как видишь, теперь ещё и новый опыт получаю, ранее мне не известный — рабовладелицей мне бывать ещё не приходилось. Сам знаешь. А что касается того, что я изменилась, так ты сам подумай — есть ли кто-то, кого не изменят деньги и власть? — раб бросил на неё короткий взгляд и согласно кивнул, снова уставившись себе под ноги. Выросший в рабстве и впитавший в себя правила должного поведения, он явно чувствовал себя крайне неуютно, сидя рядом со своей хозяйкой, пусть та и была, раньше, его приятельницей, — Не спрашивай, откуда, но денег у меня теперь куча и будет, как у дурака mahorki. И ещё. Я магиня теперь, Рудий. И очень сильная.