Брат моего жениха

– Эта мразь заслужила и даже больше. Что ты от меня сейчас хочешь услышать? – начинаю закипать. Терпеть не могу, когда со мной разговаривают, как с глупым пацаном, отчитывая. Своя голова на плечах есть. И отнюдь не глупая.

– Как минимум, вескую причину для такого мордобоя, Рысев! Знаешь, как лютует руководство твоего клуба?! Ты вообще понимаешь, что эти новости, как бомба замедленного действия для тебя. Ты теперь прослыл неконтролируемым буянтуем, и это я еще мягко сказал.

– Побесится твое руководство и успокоится, – усаживаюсь на лавку около кафе, провожая невидящим взглядом проезжающие мимо тачки.

Надоело, твою мать! До звезд в глазах надоели эти качели!

– Думаешь, успокоится? С чего ты вообще такой спокойный? Ты просто не в Штатах и не видишь весь масштаб проблем, в которые ты вляпался.

– Ну, так просвети! Ты там для чего, в конце концов?

– Просвещу. Обязательно посвящу! Когда ты соберешь свое барахло и через пару дней вернешься в город.

– Не вернусь. Вернусь только к играм, в воскресенье - понедельник, еще не решил.

– Нет, ты вернешься! – буквально рычит в трубку мой обычно уравновешенный и непрошибаемый менеджер. – Потому что тебя руководство вызывает на ковер. Будешь им объяснять, какого черта начал руками махать.

– Вы все раздуваете из мухи слона! – рычу в ответ. Да так, чтобы собеседник проникся. Еще я за разбитую Санчесу рожу не отчитывался. Была бы возможность, я бы его вообще с землей сровнял.

– Ты серьезно не понимаешь? – кажется, проскочило удивление в словах Болтона.

– Это просто безобидная драка, таких на льду бывает десятки за матч.

– Но то на льду, а то когда тихий, примерный игрок с безупречной репутацией начинает избивать до потери пульса бывшего друга! Да-да, уже, не удивляйся. Видать, эта сволочь, которая от тебя схлопотала, имеет какие-то подвязки в прессе. Информация разлетелась по всем газетам, и ладно, если бы местного пошиба в вашей гребанной глубинке! Но, к твоему несчастью, один ретивый помощничек генерального подсунул ему такую третьесортную статейку.

– Но это случилось только пару дней как? Херня какая-то! Не могло разлететься все так быстро, – отстукиваю ногой по асфальту. Раньше за мной такого не наблюдалось, точно пора нервишки лечить.

– Вот и я про то же. Что за перец этот мужик?

– Бывший одноклубник. Мелкая сошка. Ничего серьезного, но из-за этой скотины я пропустил рождение дочери.

Тишина.

В трубке виснет звенящая тишина.

Секунда, две, поглядываю на экран, думая, может, связь оборвалась?

Но нет, Болтон все еще висит “на проводе”.

– Ты тут? – бурчу в трубку, поднимаясь с места и прохаживаясь вдоль аллейки.

– Что ты сказал? Дочери?

– Здесь, – ухмыляюсь, просто видать впал в ступор. Еще бы. У меня есть дочь! Дочь! И вот… невеста теперь. Надеюсь, очень и очень скоро жена. Единственная, любимая, неповторимая и на всю жизнь.

– То есть, как дочь? – не унимается Болтон. – Настоящая?

– Не тупи, Джей! Настоящая. Четыре года.

И я уже почти выдохнул, понадеявшись, что тему с дракой мы замяли, но нет. Все оказалось серьезней.

– Это ты из-за них его так отмутузил?

– Мало отмутузил. Заметь.

– Так, давай-ка с этого места подробней, четко и по делу. Будем думать, как выкручиваться.

И я рассказал. От и до. Пробежался по основным фактам из своей биографии, не забыв упомянуть, какой я твердолобый баран, а Чесовец – беспринципная сволота.

Болтон слушал, только иногда задавал наводящие вопросы, но не перебивал.

– Поэтому да, у меня были причины бросаться с кулаками, – подвожу итог всему сказанному. – Замяли дело?

– Если бы все было так просто, Лех, – слышу вздох в трубке. – Допустим, со мной замяли, я тебя понял. Но теперь прессе, клубу и всем фанатам нужно тоже донесем эти твои веские причины.

– Я не собираюсь на весь мир душу выворачивать наизнанку. Забудь, – перебиваю, даже не дав Джейсону договорить.

– А у тебя вариантов нет. Ты думаешь, я просто так тут истерю, что ли? Сам подумай, какому клубу нужен психически нестабильный игрок, к тому же с необоснованными приступами агрессии?

– Я топовый, мать его, игрок. Это единственное пятно, единственный выпад, и неужели клуб решит перечеркнуть всю мою результативность из-за одной такой херни?

– Поверь, у них претендентов на твое место вагон. И телега вдобавок. Так что да, у тебя проблемы Рысев, – тоном без тени шутки или улыбки. В голосе друга-агента проскочила сталь, а это значит, что и правда я вляпался по самое не балуй.

– Твою мать… – ерошу пятерней волосы. – И что ты предлагаешь?

– Во-первых, тебе нужно вернуться.

– А во-вторых?

– Желательно со своими женой и дочерью.

– Пока официально Лана мне не жена, а Ляся не дочь.

– Значит, нужно с этим делом поторопиться. Было бы прекрасно, если бы вы сделали официальное заявление, я могу договориться с интервью в одном из ведущих изданий. Плюс можешь выступить с заявлением на камеру на пресс конференции перед матчем. Устроим шум на шуме.

– Клин клином, – прикрываю глаза, потирая переносицу. Как я адски устал. Я совсем не привык к этим закулисным играм. Я игрок. На льду. И далеко не умелец строить стратегии и вести интриги.

– Сделаем снимки с тобой и твоими девочками, опубликуем статью. Выставим эту гниду виноватой. Вернее, раскроем его личину. Ты станешь героем, он получит по заслугам.

– Я не хочу впутывать во всю эту шумиху Лану. И уж тем более Лясю. Они не медийные личности и не привыкли улыбаться на камеру.

– Ты рискуешь потерять место капитана. И вообще потерять контракт с Рейнджерами. Думаю, ради такого пару раз улыбнуться на камеру стоит?

Стоит. Черт, да. Но если бы это касалось только меня! Лана и так ради меня и моего хоккея пожертвовала своей карьерой, своей жизнью здесь, согласившись уехать. А тут еще я буду обязан попросить ее “выйти в свет”? Нет.

– Я не могу.

– Зато я могу, – слышу за спиной тихое и оборачиваюсь.

– Лана?

Моя девочка стоит рядом, а в глазах непоколебимая решимость.

– Я готова. Если нужно, и в камеру улыбнуться, и правду рассказать, Леш…

– Лана, – морщусь, а Болтон на том конце провода притих. Ждет, видать, когда мне моя девочка мозг вправит. – Ты уверена? Они потом не отстанут, как только ты засветишься в объективе. Может быть совершенно разная реакция народа. И грязь, и осуждение.

– Леша. Во-первых, я уверена, все не так плохо, как ты мне расписываешь! – улыбается Лана. – И во-вторых, я сделала свой выбор, когда решилась на появление Ляси. И я понимаю, как для тебя важен хоккей и клуб, – ложатся на мои плечи ее изящные ладошки, чуть сжимая.

– Вы с Лясей для меня важнее, слышишь? Ты и ваше с дочуркой спокойствие.

– А чтобы нам жилось спокойно, нужно, чтобы у тебя все было хорошо и стабильно. Поверь, после всей этой заварушки, после салона, который ты буквально создал с нуля, Рысев, это меньшее, что я могу сделать! – и смотрит своими невероятными глазами, словно в самую душу заглядывает. Столько решимости и нежности в ее взгляде, что я просто начинаю таять.

– Я люблю тебя.

– Знаю. Но я люблю сильнее.

Я, напрочь позабыв, что на том конце провода висит “слушатель”, который сейчас стал третьим лишним, притягиваю к себе Лану и целую. Она для меня все. Она и Ляся, которая бесится в детской комнате и знать не знает, через какие тернии ее упрямым предкам пришлось пройти, чтобы наконец-то быть вместе.

Глава 68. Лана

– Нам нужно приехать вместе, – спустя почти час, что Леша провисел на телефоне со своим агентом, он выходит ко мне на кухню и садится напротив. Складывает руки перед собой и смотрит на меня исподлобья. По взгляду вижу: его что-то гложет. Мучает какой-то вопрос, который озвучивать мне он не решается.

Там, в кафе, потеряв Рысева и выйдя на улицу, чтобы позвать обратно, я стала случайным свидетелем разговора. Слушала, внутри все замирало, а я признаю, тряслась, как лист на осеннем ветру. Было страшно. Очень. Леша прав, я не умею улыбаться на публику и играть. Но ведь мне не нужно играть! Чувства есть да такие, что им внутри тесно, и эта статья, эти фото просто станут маленьким окошком людей в нашу с Рысевым жизнь. И раз для него и его карьеры это необходимо,  я готова. Рядом с ним я готова на все.