Брат моего жениха

Да, я разозлилась. Да, завелась. Но исключительно потому, что испугалась, а вдруг Чесовец – ушлая скотинка – придумает какую-то гадость или, не дай бог, пойдет в полицию? А им, спортсменам, категорически нельзя влипать в такие истории. Но да, признаю, повела себя совершенно по-детски, кидая обиды.

Хорошо хоть Рысев в нашей паре включил взрослого и разумного, а то, вспоминая нас пятилетней давности, уверена, мы бы еще месяц дулись друг на друга.

А так…

Уже буквально утром помирились, начиная новый день за полчаса до звонка будильника.

Проснулась я от того, что чьи-то руки так смело и откровенно блуждали по моему телу, собирая следом за собой табуны гигантских мурашек.

– Леша… – шепчу не своим голосом, и дыхание перехватывает, когда одна его ладонь пробирается под шелковую майку и сжимает грудь, поигрывая большим пальцем с горошиной соска. Спина непроизвольно выгибается, а из груди вырывается стон, когда попа упирается в мужское достоинство, которое явно готов к более активным действиям.

– С добрым утром, – слышу хитрый шепот на ушко и оборачиваюсь.

Такой сонный, такой милый и растрепанный Рысев тут же захватывает в плен мои губы, продолжая свои бесстыдные ласки руками, уже уверенно пробираясь пальчиками под резинку шорт.

Это ужасная пытка – спать, жить и существовать рядом и не снять до сих пор этого адского напряжения. Сначала выходные, которые Ляся спала с нами в кровати, а потом суетливые будни и постоянные обломы.

Тело буквально гудит все эти дни, а каждое, даже мимолетное прикосновение Рысева действует подобно пороховой бочке. Полный взрыв во всем теле. Фантастическое буйство гормонов.

– Мы… – шепчу, поворачиваясь на спину, и буквально моментально оказываюсь прижатой сильным мужским телом к матрасу, – опоздаем… – выдаю рваные то ли слова, то ли стоны между торопливыми и нетерпеливыми поцелуями, – на работу… – обнимаю своего любимого мужчину за шею и притягиваю к себе что есть сил, - тренировка... Леша… – слетает протяжный стон с губ, когда пальцы Рысева оказываются в заветном местечке и вместе с его языком, что терзает мой, его пальцы проникают внутрь, заставляя спину выгнуться, а нервы натянуться в ожидании.

Нам обоим от нетерпения срывает напрочь тормоза, и движения становятся неторопливей и смелее, а ласки откровенне. Мои пальцы с силой впиваются в мужские волосы, а его рука в моих шортах устраивает пытку своими движениями.

Мы горим.

Оба.

Так, что кажется, в утреннем сумраке, с задернутыми шторми, оба буквально полыхаем. Дорвавшиеся наконец-то друг до друга тела совершенно не хотят останавливаться, впитывая друг друга и наслаждаясь друг другом до самого конца.

Но… наше счастье обрывается на детском из соседней комнаты:

– Мулька, Лысь!

Ляся. Проснулась. И мы снова оба замираем.

На мгновение.

А потом, в приступе истерики начинаем оба тихо хохотать над тем, что видать, как говорится, не судьба. Снова. Ну, или опять – тут как посмотреть.

В общем, утро вторника было… эмоциональным, во всех смыслах. Опаляющим даже, я бы сказала.

Так же, как и день, который выдался насыщенным на работе и шебутным, уютным и таким семейным  дома. А вечером Ляся хитрой лисичкой заползла и уснула на нашей кровати, пока мы не видели, а Леша просто-напросто утопал все-таки спать в гостиную на диван. Заявив, что еще одна ночь бок о бок, и его просто разорвет. Ну,что ж… Пришлось смириться.

Правда, ненадолго.

И, проворочавшись до двух часов ночи на кровати с дочуркой, когда Алексия уже крепко спала, я сгребла свое покрывало и беспардонно заползла под бок к посмеивающемуся Рысеву, который, как оказалось, тоже не спал все эти три часа, лежа в гостиной и пялясь в потолок. И только оказавшись в его сильных, надежных руках, я буквально за пару минут провалилась в сладкий сон.

Вообще, если раньше дни по-страшному летели, то сейчас, кажется, я просто сбиваюсь с их счета. А приближение отъезда Рысева все ближе и ближе, и страшнее становится с каждым днем все больше, хоть я и стараюсь этого не показывать.

Неделя. До начала тренировок и сезона чуть больше недели.

Как-то вечером, кажется, это был четверг, Леша завел эту тему после Лясиного вопроса, а где он работает. И когда дочка уснула, мы еще полночи сидели на кухне и наконец-то смогли откровенно поговорить. Именно тогда-то Леша и обозначил мне, что выбор у меня невелик и без нас он не уедет. В общем, поставил меня перед выбором: или я уезжаю с ним или он бросает клуб в НХЛ. И как бы страшно мне ни было оставить все, что уже нажито здесь, и довериться ему,  я понимала, что без него не смогу. А Леша не сможет без хоккея и своей команды, с которыми бок о бок уже столько прошел. Да и уровень и престиж игр здесь, как ни крути, гораздо ниже, чем в национальной хоккейной лиге. И как бы браво меня Рысев не уверял, что ради нас с Лясей будет готов отказаться от всего, я этого просто не смогу допустить.

Получается, и выбора-то у меня действительно нет. Только соглашаться.

А еще… где-то глубоко внутри меня, да и не только меня,  но и, вижу, Лешу терзала мысль, что я ведь так и не призналась ему в любви. Рысев каждый день, а то и по десятку раз повторяет мне это, а я молчу. Не даю ответного признания и только улыбаюсь.

Почему? Наверное, я жду какой-то момент. А может, это моя мстительная натура так хочет его проучить чуть-чуть. Но в любом случае, я буквально ощущаю, как последние дни эти три слова так и крутятся на языке, грозя сорваться. Только я их держу, потому что хочу, чтобы это было не вскользь и бегом… а наедине. В тот момент, когда мы будем только вдвоем. И такой момент мы решаем себе устроить в пятницу вечером, заранее договорившись, что, как только Ляська уснет, устроим себе романтический ужин при свечах.

Но до этого ужина еще надо было дожить, а так как всю пятницу на работе этой самой работы кот наплакал, так я сидела как на иголках и буквально каждую минуту на часах провожала взглядом.

Ровно за час до обеда, пялясь в бумаги с дурацкой, предвкушающей вечер улыбкой, я услышала сигнал авто. Протяжный гудок, который  непонятно почему заставил меня отвлечься. Может, предчувствие?

Потому что следом за гудком я услышала:

– Мулька! – крик Лясиным довольным голосом и буквально подскочила с рабочего кресла, как ужаленная, бросаясь к окну, а там…

Быстро открываю окно и с огромными от удивления глазами высовываюсь и вижу   улыбающихся Лешу с дочуркой, которые стоят у машины с огромной охапкой разноцветных воздушных шариков и шикарным букетом белых калл.

– Вы… что… – растеряла я весь свой запас слов, ощущая, как щиплет глаза от подступающих слез.

– Сюплиз, мулька! – смеется Ляся, прыгая с этими самыми шариками. – Мы плиехали тебя укласть с лаботы! – сообщает дочурка, поглядывая на стоящего рядом Лешу.

– Украсть? – смеюсь и краем глаза замечаю, как прильнули к окнам девчонки на первом этаже салона.

– Всего на день, завтра вернем, – подмигивает Леша, а я, кажется, даже слышу это дружное восхищенное женское  “а-а-ах” с первого этажа и просто не могу перестать лыбиться.

Мой! Такой потрясающий, сногсшибательный, крутой и мой! Весь!

– Ну, только если на день, – смеюсь и бросаю своим любимым коварным “похитителям” воздушный поцелуйчик, который нашим привычным жестом дочурка ловит в свой кулачок и легонько стукает ладошкой Рысева по щеке.

Обожаю. Сердце готово выпрыгнуть и упасть к ногам этим двум хитрющим котам. Точно папина дочка, Ляся. Даже   прищур карих глаз рысевский.

– Две минуты, и я у вас! – бросаю парочке под своими окнами и, больше ни теряя ни минуты, накидываю легкую куртку, хватаю сумку с телефоном и выбегаю. Ловя попутно на себе хитрые взгляды коллег.

А уже на улице с ходу залетаю в раскрытые объятия Рысева, который подхватывает на руки и крутит, срывая с губ торопливые поцелуи, улыбаясь. И только бы знал он, как я безумно им горжусь.

Мой мужчина!

Глава 56. Лана

На улице стоит та самая потрясающая погода, когда все вокруг уже буквально дышит осенью. Теплой и уютной. На небе все еще ярко светит солнце, хотя его лучи греют все меньше, а вокруг все окрашено в радующие глаз оранжевые, желтые и красные краски уходящего лета. На тротуаре уже кучками сметена опавшая с деревьев листва, а мимо то и дело прогуливаются  мамочки с колясками и семьи с маленькими детишками.