Страница 14 из 41
Теперь заговорил Урсон:
— По-моему, он говорит более убедительно, чем ты, Гео.
— Что же нам делать? — тихо спросил Гео.
— А то, о чем просила нас Богиня, если это будет в наших силах, сказал Йимми.
— Найти храм Хамы, захватить камень, спасти юную Богиню и умереть, но не допустить, чтобы камни снова перешли к Эптору.
— Из твоего описания этого местечка, — пробормотал Урсон, — следует, что этого придется недолго ждать.
— И все же, — задумчиво проговорил Гео, — здесь что-то не сходится. Зачем было спасать тебя, Йимми? Зачем нас вообще сюда перенесли? И зачем Джордде нужно было убивать тебя и другого матроса?
— Возможно, — сказал Йимми, — Бог Хама обладает странным чувством юмора, и нам позволят донести камни до ворот храма, чтобы возложить их к его ногам, а потом казнят.
Он улыбнулся:
— С другой стороны, может быть, правота на твоей стороне, Гео, а я шпион, которого послали, чтобы направить вас по ложному пути.
Урсон и Гео переглянулись.
— Для объяснения любого набора фактов можно привести бесконечное число теорий, — наконец сказал Гео. — Правило номер один: выбирайте для начала простейшую, включающую в себя все известные условия, и придерживайтесь ее до тех пор, пока не появятся другие условия, которых не выдерживает самая простая теория. Правило номер два: тогда и только тогда ищите другую.
— Тогда мы отправляемся в джунгли, — сказал Йимми.
— Я за, — сказал Урсон.
Гео встал.
— До сих пор, — сказал он, — водяные существа спасали нас от смерти.
Есть предложение продвигаться в глубь острова по берегу реки. Этот путь не хуже других, к тому же, он может быть более безопасным.
— Возражений нет, — сказал Йимми.
— А как же камни? — спросил Урсон. — Может, закопать их, чтобы никто не нашел. Ведь если они не будут участвовать в...
— Возможно, я допускаю еще одну «поэтическую ошибку», — сказал Гео, но я бы оставил их у себя. Хоть мы и не умеем обращаться с ними, но вдруг с их помощью нам удастся взять кого-то на пушку.
— Я тоже за то, чтобы взять их с собой, — сказал Йимми.
— Однако я уже начинаю сомневаться в непогрешимости своих выводов, признался Гео.
— Давай-ка без этого, — польстил ему Урсон. — Раз уж на нашу долю выпала эта работенка, мы должны доверять друг другу. Увидим, сможем ли мы повесить еще одну такую штучку тебе на шею, прежде чем все будет закончено.
Он показал на два камня, висящих на груди Гео, и засмеялся:
— Еще один, и у тебя будет столько же, сколько у меня.
Он побренчал своим ожерельем из трех монет.
Глава 5
Солнце спускалось все ниже, пока они шли вдоль реки. В пути держались скалистого берега, и им то и дело приходилось раздвигать лианы, которые тянулись к воде, зацепившись за нависающие ветви. Урсон отломил ветку толщиной с руку и длиной со свой рост и играючи ударил по воде.
— Это поцарапает каждого, кто осмелится побеспокоить нас.
Он поднял палку, и по коре побежали и заискрились, задерживаясь на концах темных линий желобков, капли.
— Скоро нам придется либо свернуть в лес, чтобы добыть пищу, — сказал Гео, — либо ждать здесь, пока на водопой придут животные.
Урсон с силой рванул другую ветку, и она поддалась, обнажив белые волокна.
— Держи, — он вручил ее Гео. — Сейчас будет и тебе, Йимми.
— А заодно попробуем кое-что разведать, пока не стемнело, — предложил Йимми.
Урсон вручил ему третий посох.
— Я бы предпочел вовсе не видеть этих мест, — пробормотал он.
— Но нельзя же спать на берегу. Надо найти укромное местечко среди деревьев.
— Смотрите, что это там? — обратил их внимание Гео.
— Где? — спросил Йимми. — А?
За деревьями поднималась какая-то тень.
— Скала или утес?
— Может быть, — задумчиво произнес Урсон, — но удивительно правильной формы.
Гео шагнул в заросли, они последовали за ним. Цель оказалась дальше и больше, чем они предполагали, находясь у реки. В одном месте они наткнулись на участок, где большие камни были подогнаны друг к другу, как на мостовой. Кое-где между камнями проросли маленькие деревца, но расстояние в тридцать футов, пока плитняк не утонул в мягких джунглях, они преодолели без труда.
Через некоторое время лес снова поредел, и они оказались в относительно свободном пространстве. Перед ними возвышалось разрушенное здание. Самая высокая стена покоилась на шести фермах. Первоначально здание, должно быть, состояло из восемнадцати-двадцати этажей. Одна стена обвалилась полностью, и ее обломками была усеяна земля. Разрушенные комнаты и рассеченные коридоры напоминали разбитый гранитный улей. Они медленно приблизились к зданию.
С одной стороны на куче мусора валялся большой металлический цилиндр.
Поперек него лежало плоское металлическое лезвие, одним концом вросшее в землю. Здесь же из-под сорванных листов обшивки торчали фермы каркаса.
Окна, как темные глазницы, рядами располагались вдоль корпуса, а посередине зиял идиотский овал дверного проема.
Завороженные, они повернули к развалинам. Когда они подошли поближе, из-за двери донеслись какие-то звуки. Они остановились и подхватили свои дубинки в защитном движении так, что те подскочили на дюйм от земли. В тени за дверью на уровне десяти футов от земли шевельнулась другая тень, постепенно приобретая форму звериной морды, серой, вытянутой. Потом показались передние ноги. Животное, подобно собаке, тащило в пасти какого-то мелкого зверька, явно мертвого. Завидев их, животное замерло и стало наблюдать.
— Обед, — тихо напомнил Урсон. — Пошли.
Они продвинулись еще немного и остановились.
Зверь выпрыгнул из дверного проема. Тень и дистанция между ними не позволили им точно оценить его размеры. Но по дуге прыжка можно было определить собачье тело длиной почти в пять футов. Урсон ударил его палкой еще в полете. Когда животное приземлилось, Йимми и Гео принялись колотить его по груди и голове. После шестого удара оно зашаталось и свалилось с ног. Затем, когда оно попыталось подняться, Урсон нанес ему колющий удар посохом прямо в грудь — и кости захрустели, разрывая коричневую шкурку, и их голубизна мгновенно покрылась кровью. Животное завыло, лягнуло задними ногами кол, которым Урсон прижимал его к земле, но тут же конечности его стали вытягиваться, и оно задрожало всем телом. Передние лапы продолжали вытягиваться, а торс стал сжиматься в предсмертной агонии. Животное замотало головой из стороны в сторону и раскрыло длинную пасть, выпустив добычу. Из пасти, судорожно сокращаясь, вывалился розовый язык.
— Боже мой! — выдохнул Гео.
Острая морда стала плоской, когтистые лапы с подушечками разжались в пальцы. Безволосость подбрюшника распространилась на все тело. Задние ноги удлинились и приобрели форму человеческих, потом согнулись в коленях и заскребли по коричневому настилу из листьев. Бедро дернулось в последний раз и застыло, а одна нога снова вытянулась. На земле лежал человек с растрепанными черными волосами и кровавой раной в груди. В агонии он сделал последнее усилие вырвать кол из груди, но его ослабевшие руки соскользнули вниз. Губы его разжались и обнажили безупречно белые плоские зубы.
Урсон сделал шаг назад, еще один. Кол выскочил из легких с сосущим взрывным звуком. Человек-медведь поднял руку с собственной груди и потрогал талисман из трех золотых монет.
— Святая Богиня! — наконец прошептал он.
Гео подошел, поднял тело маленького зверька и отвернулся.
— Что ж, — сказал он, — просто обед будет не таким обильным, как мы предполагали.
— Пожалуй, что так, — сказал Йимми.
Они вернулись к разрушенному зданию, подальше от трупа.
— Эй, Урсон, — прервал молчание Гео. Великан все еще держался за свои монеты. — Очнись, что с тобой?
— Я уже видел однажды человека, тело которого было искалечено подобным образом, — медленно произнес он, — ему проткнуло бок корабельной мачтой.