Страница 4 из 15
После учебных стрельб следовали чаепития в узком кругу в доме дона Алонсо. Их посещали друзья и родственники вице-губернатора, в том числе его восемнадцатилетняя дочь по имени Петронилья. Девушка обладала грациозной фигурой и безупречными чертами лица, но в то же время была скромной и набожной, чем сильно отличалась от своих ровесниц местного разлива. Она лишь изредка поднимала длинные тёмные ресницы, чтобы принять участие в разговоре. Не видя с её стороны никаких наскоков, Лоренс отнёсся к девушке с доверием и радовался, когда ему удавалось встретиться с ней за столом. Пока старшие обсуждали темы урожая, налогов и цен на колониальную продукцию, молодая пара беседовала о музыке и живописи, главным образом религиозного характера. Им не мешало даже то обстоятельство, что Петронилья была убеждённой католичкой, а её собеседник – кальвинистом.
На самом деле чрезмерная набожность дочери беспокоила дона Алонсо: девушка, несмотря на свою красоту, проигрывала одного жениха за другим своим более шустрым товаркам, которые успевали и в церковь сходить и личную жизнь устроить. А Петронилья всё своё свободное время проводила в церкви, в обществе почтеннейшего сеньора настоятеля, который всячески опекал свою духовную дочь.
– Молодой де Графф явно далеко пойдёт, и это не считая того, что он богатый наследник и очень воспитанный человек, – рассуждал вице-губернатор после очередных учений, которые прошли, как обычно, блестяще. – Поразительно, что с этим молодым парнем ни один из моих опытных артиллеристов не может сравниться по знаниям в области баллистики. Нужно оставить его на острове и крестить в католичество. Лет через пять станет командиром гарнизона, а там кто знает!..
Однажды Лоренс, по обыкновению, после занятий в крепости явился на чаепитие к вице-губернатору. Он собирался рассказать своей собеседнице забавный случай на стрельбах: одна из пушек долго стояла без дела, и за это время в ней появилось осиное гнездо. При попытке прочистить ствол из него вылетел большой осиный рой и со злобным жужжанием принялся гонять артиллеристов по площадке. Пришлось им всей командой с грохотом бежать вниз по лестницам, дожидаться, чтобы осы угомонились, а затем избавляться от зловредных насекомых при помощи пороха и факела. Молодой канонир готовился в красках рассказать девушке об этом событии и даже предъявить ей несколько укусов, но Петронильи за столом не оказалось. Не было её и в следующий раз. Тут голландец забеспокоился и впервые ощутил укол ревности.
– Почему донья Петронилья перестала составлять нам компанию? – задал он вопрос её отцу. – Надеюсь, с ней всё в порядке?
– На этой неделе моя дочь пребывает в церкви Иглесия де ля Консепсьон, – объяснил дон Алонсо. – После набега проклятых англичан мы до сих пор не можем восстановить главную колокольню. Петронилья участвует в организации крёстного хода, который поможет сеньору настоятелю в сборе средств на строительство. – А кроме того, она мечтает стать монахиней в этой старинной церкви, – вполголоса добавил вице-губернатор.
– Она мне этого не говорила, – произнёс неприятно поражённый Лоренс.
– Петронилья видит распущенность современной молодёжи и не хочет иметь с ней ничего общего, – напыщенно ответил дон Алонсо. – Но лично я горячо желаю, чтобы моя дочь вышла замуж за порядочного человека, который сумеет ей доказать, что и в светской жизни можно сохранять благородство дум и стремлений… – Сеньор де Гусман взял Лоренса под руку и вывел его на галерею. – Я много раз наблюдал за вами, сеньор де Графф, и, по моему мнению, вы являетесь как раз таким благородным человеком, которому я мог бы доверить судьбу моей Петронильи. Я, как отец, хотел бы знать, имеет ваша дружба более глубокие корни?..
В этот вечер Лоренс возвращался в крепость вне себя от волнения. Он осознал, что мечтает жениться на этой скромной и столь красивой девушке, и воспользовался удобным случаем, чтобы сказать об этом её отцу. Через два месяца, в самом начале 1674 года, Лоренс Корнелис де Графф, голландский аристократ и офицер испанского флота, стал супругом Франциски-Петронильи де Гусман, испанской дворянки древнего рода.
После скромных свадебных торжеств пара впервые осталась наедине в покоях, специально приготовленных в доме вице-губернатора. Всё, о чём смутно мечтал Лоренс, глядя на эту красотку, становилось явью. Но он совершенно не знал, как подступиться к девушке. Его учили иностранным языкам, бухгалтерии, фехтованию и аналитической геометрии, а не тому, как соблазнить девушку и разобраться с её одеяниями. Сексуальные инструкции Лоренс получал мимоходом от матросов на корабле, но утончённая Петронилья вряд ли оценила бы такие ухватки. В то же время молодой организм Лоренса уже давно был наготове, мешая мыслительному процессу.
Новобрачная тоже нервничала. Поскольку она считала греховным беседовать с подружками на темы отношений с мужчинами, сейчас ей категорически не хватало знаний о супружеской стороне жизни. Она припомнила, что ей доводилось видеть случки копытных, и не на шутку перепугалась, что это устрашающее явление природы теперь ожидало и её. Исподтишка любоваться симпатичным блондином – это было одно, а увидеть его в роли призового жеребца-производителя и стать объектом его вожделений – совсем другое. Девушка отошла к окну в надежде, что Лоренс заберётся в огромную постель под балдахином, а она потихоньку ускользнёт. Но новоявленный муж подошёл сзади и начал целовать её шею, затылок, плечи… Затем положил ладонь ей на живот, начал гладить бедро… Петронилья ощутила кожей свежий ночной воздух и совершенно непривычные прикосновения. Легкомысленные уроки матросов не пропали даром.
Дон Алонсо надеялся, что брак отвлечёт Петронилью от погружения в религию, но получилось наоборот: молодая испанка начала приобретать черты воинствующей монахини. Особенно её заносило после возвращения из церкви и благочестивых бесед с сеньором настоятелем. Она клеймила мужа еретиком и требовала от него немедленно перейти в католичество. Отец пытался вразумлять дочь, чтобы та вела себя помягче, но, к своему изумлению, получал примерно такие же обвинения, что и молодой супруг. Лоренс старался переводить разговор на менее скользкие темы, а то и попросту отвлекать жену поцелуями, но это ему удавалось всё реже и реже, поскольку Петронилья тщательно соблюдала все посты и церковные праздники, которые случались едва ли не каждый день. После того, как любимая в пылу религиозной страсти запустила ему в голову массивной вазой, молодой муж пришёл к выводу, что пора бежать, сверкая пятками. Однако, из-за кольцевой системы атлантических течений, Канарские острова располагались на пути из Европы в Америку, а путь из Америки в Европу проходил намного севернее, и большинство капитанов предпочитали именно этот путь. Чтобы попасть на родину, Лоренс вынужден был сначала отправиться в Вест-Индию.
«Санта-Магдалена» давным-давно ушла в море без него. Но тут в порт Санта-Крус прибыл 18-пушечный галеот «Сан-Себастьян-де-лос-Рейес», который направлялся на Кубу – ему было необходимо пополнить запасы пресной воды перед дальним переходом. Рано утром Петронилья снова сообщила мужу своё мнение о еретиках вообще и о нём в частности, после чего ушла в церковь. Лоренс со вздохом посмотрел ей вслед и принял окончательное решение. Он явился на борт галеота, переговорил с капитаном доном Сезарио де Кордобилья, показал свои навыки артиллерийской стрельбы и получил вакантное место канонира. Он вернулся, только чтобы оставить жене прощальную записку, забрать свои небольшие сбережения и свой кинжал, захваченный из Гааги. Так, прожив в браке всего три месяца, получив несколько синяков и нервное расстройство, молодой артиллерист отправился в Карибское море.
Капитан галеота и его помощник мало занимались своими обязанностями. Они часами сидели, запершись в капитанской каюте, и предоставляли младшим офицерам распоряжаться кораблём. Вскоре выяснилось, что дон Сезарио отличался крайне переменчивым настроением. Иногда он бывал мил и любезен, часто – абсолютно безразличен ко всему происходящему, а время от времени устраивал неоправданно жестокий разнос кому-нибудь из членов экипажа, после чего снова скрывался у себя в каюте, а потом снова выходил, как ни в чём не бывало.