Страница 73 из 83
Годден полностью согласился с решением Липпетта и предложил ему помощь в попытке к бегству, но Липпетт отказал ему. Если бы все пошло ужасно неправильно, Липпетт не хотел, чтобы консульство было втянуто в беспорядок, который неизбежно последует. Тот факт, что он в настоящее время жил в консульстве, создал бы достаточно проблем, даже если бы ему удалось сбежать.
Липпетт долгое время поддерживал контакты среди чернокожего африканского населения Фернандо По, многие из которых были пробритански настроенными нигерийцами. Они оказались ценными как средство получения разведданных, и теперь Липпетт решил использовать их, чтобы облегчить свой побег. Он не принимал непосредственного участия в уходе Зориллы, но знал, как это было сделано. Во-первых, Липпетт должен был избежать наблюдения, которое было установлено за ним. Это он сделал без особых трудностей и, по-видимому, незамеченным добрался до африканской рыбацкой деревни. Там он договорился о том, чтобы местное каноэ и его команда приехали и забрали его, чтобы отвезти на материк. Он укрылся в хижине дружелюбного рыбака, ожидая прибытия лодки. Затем что-то пошло не так.
Липпетт был на свободе более двадцати часов, когда либо его предали, либо ему просто не повезло. Возможно, его заметили недоброжелательные глаза по дороге в деревню. В любом случае, лодка, которую он ждал, не прибыла, но прибыла испанская полиция. Липпетт, не маленький человек, был спрятан под полом хижины своего хозяина, пока полиция обыскивала деревню. Через два часа, полагая, что полиция ушла, рыбак вызвал Липпетта из его укрытия. Лодка, о которой он договорился, все еще не прибыла, и Липпетт предположил, что теперь она не придет. Очевидно, что "шумиха и крик" были в разгаре, и это будет только вопросом времени, когда его поймают, если он не сможет покинуть остров. Последствия захвата будут ужасными.
Липпетт решил попытаться сделать перерыв. Его очень простой план, рожденный отчаянием, состоял в том, чтобы украсть одно из маленьких местных каноэ-долбленок с морского берега перед деревней и грести к материковой части Нигерии.
Покинув укрытие хижины, Липпетт начал тихо и осторожно пробираться к каноэ. Внезапно он столкнулся лицом к лицу с полицейским. Рыбак ошибся, не вся испанская полиция ушла. К счастью, Липпетт, несмотря на свое ослабленное состояние, не утратил своих старых навыков чемпиона по боксу в супертяжелом весе. Он уложил полицейского кулаками, прежде чем тот смог произвести какую-либо форму ареста. Теперь не было возможности вернуться назад – Липпетт только что добавил нападение к списку своих многочисленных других преступлений против колонии Испанской Гвинеи. Направляясь к пляжу, он столкнулся со вторым полицейским и обошелся с ним так же, как и с первым. К сожалению, в одном или другом из этих столкновений он сломал один из своих больших пальцев, что должно было причинить ему очень сильную боль во время последующего путешествия.
Разобравшись с "оппозицией", Липпетт успешно спустил на воду одно из небольших каноэ-долбленок с пляжа и отправился в море. Для приведения в движение землянки Липпетту пришлось использовать весло, что при сломанном большом пальце было чрезвычайно болезненно. Путь до материковой части Нигерии составлял около сорока миль по опасному и постоянно меняющемуся морю. Каждый удар причинял ему боль, но он не сдавался. На данный момент у Ричарда Липпетта не было выбора, он должен был продолжать. Ему потребовалось пятнадцать часов, чтобы завершить путешествие. Наконец, 26 февраля 1942 года Липпетт высадился на берег Нигерии. Измученный и испытывающий сильную боль, он, тем не менее, снова был свободным человеком, и секрет операции "Почтмейстер" был в безопасности.
Отдохнув, Липпетт прибыл в Лагос в воскресенье, 1 марта, и представил свой подробный письменный отчет, который он взял с собой в путешествие. Его состояние по прибытии в Лагос было официально описано как состоящее из сломанного большого пальца, рецидивирующей лихорадки и ‘потрескавшихся нервов’ в результате серьезного перекрестного допроса и нервного напряжения. Ричард Липпетт хорошо служил своей стране, но теперь он был полностью истощен. В соответствии с общей политикой как можно быстрее рассеять всех, кто знал реальную историю операции "Почтмейстер", Липпетт немедленно получил приказ вернуться домой в Великобританию. Он отправился из Лагоса 5 марта 1942 года на корабле СС "Мэри Слессор", направлявшемся в Англию.
Отчет Липпетта был направлен М. в Лондон. W4 приложил сопроводительную записку следующего содержания:
Я думаю, внимательное прочтение этого отчета даст вам понять, что Липпетт был в очень нервном состоянии, когда покидал Фернандо По, и мы считаем, что, принимая это во внимание, разумно, что его там больше нет. Мы считаем, что, если бы он остался до Военного трибунала, под давлением перекрестного допроса он, скорее всего, полностью признался бы в своем соучастии в этом деле... Пилот губернатора и Доктор, похоже, находятся в серьезной ситуации... самое меньшее, на что они могут надеяться, - это несколько лет тюремного заключения с явной возможностью казни... Принимая все во внимание, мы считаем, что Липпетт полностью выполнил работу, которую он должен был выполнить, и, хотя, к сожалению, двум испанцам приходится предстать перед военным трибуналом, в настоящее время идет война, и они, по-видимому, полностью осознали риск, которому подвергалиськогда была организована вечеринка.
В свете того, что стало известно позже о достижениях Липпетта, это сопроводительное письмо от Laversuch - слабая похвала. Нет сомнений в том, что Липпетт выполнил свою работу в Санта-Исабель на самом высоком уровне. Его роль была жизненно важной в заговоре, и успешная уловка, чтобы отвлечь офицеров от двух кораблей-целей, имела существенное значение для успеха рейда. Липпетт пережил, несомненно, два очень сложных допроса и успешно организовал свой собственный побег в Лагос. Его храбрость и находчивость отличались от храбрости и находчивости агентов коммандос из отряда "Девы чести", но были в равной степени их и имели равное значение для успеха миссии.
Годден, все еще исполняющий обязанности консула в Санта-Исабель, сообщил 11 марта, что он выразил официальные сожаления испанскому правительству в связи с несанкционированным отъездом Липпетта, но, похоже, дело быстро уладилось. Ключевой свидетель исчез, похоже, что и доктор Сола, и пилот Алакон, если их когда-либо судили, были оправданы. Много позже, как всегда желал Липпетт, подозрение в Санта-Исабель переместилось в сторону нациста, герра Генриха Лура, по-видимому, хозяина обоих званых обедов, и немца обвинили в том, что он британский шпион.
В краткосрочной перспективе события показали, что Ричард Липпетт, несомненно, был прав, когда ушел. Три недели спустя, 18 марта, значительное военное подкрепление, насчитывающее 17 офицеров и 18 сержантов, все европейцы, а также 419 других чинов, высадилось в Санта-Исабель, таким образом удвоив численность гарнизона. К маю также сменился губернатор, и на посту был подполковник Мариано Алонсо Алонсо.
ГЛАВА 25
Распространение, признание, награда
По прибытии в Лагос бойцы "Operation Postmaster" были быстро рассеяны. Всем агентам спецназа Maid Honor Force было приказано возвращаться в Англию различными маршрутами. Им не разрешили отплыть домой вместе на самой Maid Honor. Риск захвата и допроса теперь был недопустим, и в любом случае возникали вопросы о мореходности "Горничной", чтобы совершить долгое путешествие домой, поскольку она все больше страдала от нападения червя. Агенты W.01, Марч-Филлипс, и W.02, Эпплярд, должны были немедленно вернуться домой, поскольку дипломатический шторм все еще назревал, и Лондон хотел получить самый полный брифинг. Им нашли места на первом подходящем корабле, направлявшемся в Великобританию более коротким маршрутом. По прибытии в Лондон в феврале они были допрошены М. и Адмиралтейством. В дневнике М. записаны встречи с Марч-Филлипс вечером в четверг, 12 февраля, и снова в следующий понедельник, 16 февраля. И Марч-Филлипс, и Эпплярд уже представили свои подробные и строго конфиденциальные письменные отчеты, и, похоже, что разбор полетов в Лондоне был преднамеренно проведен только из уст в уста. Без сомнения, Ян Флеминг уже читал письменные отчеты в своей роли помощника адмирала Годфри. Теперь у него была возможность лично услышать все, что Марч-Филлипс и Эпплярд сказали об операции. Чуть позже М и SOE устроили скромную вечеринку в их честь, на которой Флеминг обязательно присутствовал.