Страница 71 из 83
Бинеа пожал руку на прощание и пожелал спокойной ночи. Он сказал Липпетту продолжать вести обычную жизнь, но не говорить об этом. Ломперт, казалось, стремился загладить вину, сказав Липпетту: "Как жаль, Рикардо, что это произошло. Я действительно очень уважаю вас, но вы понимаете, что я должен выполнять свой долг. ’ Липпетт поблагодарил его за то, что он проявил джентльменство, и затем Ломперт пригласил его зайти к нему домой выпить. Липпетт, полагая, что его нервы достаточно пострадали за ночь, вежливо отказался. Липпетт отправился в консульство на ужин. Он попросил Годдена и Лейка не давить на него по поводу деталей его допроса. Бинеа приказал ему не обсуждать это, но, что более важно, счел за лучшее держать этот вопрос при себе на строгой основе ‘необходимо знать’.
Липпетт считал, что его игра была достаточно хороша, чтобы убедить Бинеа и Ломперта в его невиновности. Однако, хотя Зорилла исчез, доктор Сола и пилот Алакон оставались под стражей и поэтому представляли для него потенциальную опасность. Липпетт надеялся, что его собственной лжи вместе с умелым использованием Зориллы во время подготовки вечеринки будет достаточно, чтобы защитить его. Сола и Алакон абсолютно ничего не знали о самом рейде. Они оба были невиновными людьми: каждый говорил, что его обманули, заставив помочь с вечеринкой, что, конечно, было правдой. Липпетт хотел, чтобы Бинея поверил, что это Зорилла обманул их, а не он сам.
На третий день после завершения рейда в Санта-Исабель все еще казалось, что у испанских властей нет положительных доказательств британского участия. Пока все идет хорошо, даже несмотря на то, что отряд "Девы Чести" все еще пропал в открытом море. На следующий день, в воскресенье, 18 января, Липпетт посетил Миссионерскую церковь и, как обычно, прочитал урок. Он пытался поддерживать внешнюю видимость того, что жизнь была нормальной. Это был напряженный день, но он прошел достаточно спокойно. Липпетт надеялся, что пройдет всего несколько дней, прежде чем он сможет покинуть Санта-Исабель. Он не знал этого, но ситуация за пределами Фернандо-По значительно улучшилась в то воскресенье, поскольку "Вулкан" и "Герцогиня д'Аоста" наконец-то связались с HMS Violet и, наконец, попали под официальную британскую опеку.
В понедельник, 19 января, Липпетт снова пошел на работу к Джону Холту и привел в порядок свои дела, расплатившись с людьми. Ремонтные работы были завершены, и, при условии согласия Бинеа, он мог теперь свободно уйти. Липпетт забронировал билет, чтобы покинуть остров на пароходе до Дуалы 23 января. Он вернулся в свой отель после работы и попытался расслабиться.
Однако в 18:00 в его дверь снова постучали. Когда Липпетт ответил на звонок, его ждал министр полиции с новым вызовом немедленно явиться в штаб-квартиру фалангистов. На этот раз, когда прибыл Липпетт, он почувствовал другую атмосферу. Первоначальная драма повторилась, и свет снова осветил его лицо, но Бинеа поприветствовал Липпетта рукопожатием, на лице Бинеа явно читалось напряжение от расследования, и он казался деморализованным. Липпетт не знал, что между его собственным отчетом и отчетом, предоставленным пилотом Алаконом, возникло значительное расхождение относительно того, как были выплачены 2000 песет для вечеринки.
Бинеа некоторое время сидел, обхватив голову руками, а затем с большим усилием сказал: "Я попросил вас позвонить сюда, чтобы пересмотреть вопрос о том, чтобы вы дали пилоту 2000 песет. Вы сделали это или нет? ’
Липпетт сказал, что да, добавив: "Вы спросили меня, почему я так поступил, и я назвал вам причину’.
Затем Бинеа предупредил Липпетта, что он столкнет его с Алаконом, который говорил что-то совсем другое. Липпетт был обеспокоен, но чувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как придерживаться своего оружия. То, что говорил Липпетт, было правдой, он дал Алакону 2000 песет и еще много чего. Однако было логично, что Алакон, находясь под арестом и на допросе, мог бы предпочесть сказать, что он получил деньги от испанца, особенно от того, кто сейчас бежал, а не от англичанина (или, точнее, валлийца).
Затем пилота Алакона привели в ту же комнату, что и Липпетта, и попросили сказать Липпетту, кто заплатил ему деньги. Алакон сказал, что это был Зорилла, а не Липпетт. Затем Бинеа попросил Липпетта пересмотреть его собственный отчет, но Липпетт придерживался своей версии, заявив, что он заплатил Алакону, хотя и по просьбе Зориллы. Алакон снова отрицал это и действительно отрицал, что когда-либо получал какие-либо деньги от Липпетта, за исключением случая, когда Липпет заплатил ему 350 песет за несколько сигар. Ни один из них не упомянул тот факт, что Липпетт также дал Алакону пятьдесят фунтов стерлингов (эквивалент еще 5000 песет) в качестве оплаты за поездки вице-консула Мичи на губернаторском самолете с его камерой над гаванью Санта-Исабель.
Довольно странно, что в завершение заседания Бинеа письменно изложил, что двое мужчин представили разные версии о 2000 песет, и попросил Липпетта и Алакона подписать соответствующий документ.
Затем Бинея отвел Липпетта в другую комнату и снова прямо спросил его, правда ли, что он дал Алакону 2000 песет. Липпетт снова сказал "да". Это, наконец, казалось, убедило Бинея в невиновности Липпетта. Он положил руку на плечо Липпетта и сказал: "Если ты когда-нибудь встретишь Зориллу в Нигерии или где-нибудь еще, ты убьешь его для меня?’
Липпетт пообещал Бинеа, что в этом маловероятном случае он, безусловно, сделает жизнь Зориллы горячей, жалуясь, что Зорилла "использовал его, как он использовал бы старый ботинок’. Затем Бинея очень крепко схватил Липпетта за руку, пожал ее и позволил ему уйти. В этом случае допрос длился два с половиной часа. По крайней мере, на данный момент Липпетт чувствовал, что убедил Бинея в том, что он говорит правду. Позже он обнаружит, что слишком хорошо справился.
Годден внимательно следил за ситуацией. Липпетт, по-видимому, действительно был свободным человеком в конце второго допроса, тем не менее, Годден оценил важность срочного вывоза его с острова и из рук испанцев. На следующий день, 20 января, Годден телеграфировал в Лагос с просьбой как можно скорее отправить катер, чтобы снять Липпетт, а также Лейк. Он не назвал им причины, хотя на самом деле Лейк уезжал, чтобы он мог предоставить SOE актуальный отчет о последних событиях.
Теперь стало очевидно, что Липпетт слишком хорошо проявил себя на допросе. Бинеа решил, что хочет вызвать Липпетта в качестве свидетеля на то, что должно было стать судом (или военным трибуналом) над доктором Солой и пилотом Алаконом. Липпетт по-прежнему должен был покинуть остров на пароходе в Дуалу 23 января, и с этой даты он отменил проживание в отеле Монтильи. Однако, когда он подал свой паспорт через британское консульство для получения выездной визы, власти Фернандо-По отказали ему. Бинеа решил, что Липпетту не разрешат покинуть Фернандо По, пока он не даст показания на суде. Годден из консульства подал протест от имени Липпетта, но безрезультатно.
Лейк должным образом покинул Санта-Исабель 23 января. Как дипломат, его выезд не мог быть заблокирован, и он направлялся в Свободную французскую Дуалу, где он должен был подробно доложить об операции "Почтмейстер" и последствиях в Фернандо-По. Поэтому Липпетт, когда он потерял свои комнаты в отеле Монтильи, по крайней мере, смог переехать в помещения, которые Лейк оставил свободными в консульстве, не вызывая ненужных подозрений. Там Годден мог присматривать за ним, хотя он мало чем мог помочь.