Страница 62 из 83
"Герцогиня д'Аоста" теперь была британским кораблем, и должны были соблюдаться надлежащие стандарты. Окружной комиссар Э. Р. Уорд взял на себя ответственность за нижние палубы, и был организован очень эффективный беспорядок и обслуживание. Итальянцы казались очень счастливыми и готовыми, теперь, когда они поняли, что их свирепые похитители не собирались убивать их в их постелях. Они вернулись в свою стихию, выполняя привычную работу, хотя и для некоторых довольно необычных пассажиров.
Конечно, существовал постоянный страх обнаружения вражеским самолетом или судном. Кроме того, со временем Кокер начал беспокоиться о запасах угля на "Вулкане" и моральном состоянии кочегаров, которые устали и были сыты по горло. Они отсутствовали дома уже неделю, что намного дольше обычного максимума в тридцать шесть часов. Однако, если отбросить эти опасения, жизнь на герцогине д'Аоста была довольно хорошей. Когда 17 января превратилось в 18 января, все еще не было никаких признаков HMS Violet, поэтому "Вулкан" и "Герцогиня д'Аоста" медленно продолжили свой путь.
Нанитон, Ликомба и Бибунди
Жизнь на Нанитоне не могла быть более отличной. Днем в пятницу, 16 января, она, наконец, достигла района встречи к югу от Калабара и, как и "Вулкан" и "Герцогиня д'Аоста" до нее, не обнаружила никаких признаков HMS Violet. Нанитон опоздал на день и мог только предполагать, что Вайолет пришла и ушла. После визита, который Марч-Филлипс и вулканец нанесли им накануне днем, Хейс и Гудман не имели никаких контактов с другой половиной операции "Почтмейстер". Они оставались под строгим приказом сохранять радиомолчание. На просторах океана группа из трех небольших кораблей была совершенно одна. Хейсу и Гудману не оставалось иного выбора, кроме как продолжать плестись курсом на Лагос, не в состоянии развивать скорость в среднем более полутора узлов в час.
Во время полуночной вахты 16/17 января их уединение было нарушено. Из ночи к ним приближался большой затемненный корабль. Люди на "Нанитоне" не могли сказать, кем или чем она была, поскольку разрыв между двумя кораблями продолжал сокращаться. Они не осмелились подать ей сигнал, на случай, если она была врагом. Хейс и его люди затаили дыхание, когда неопознанный корабль прошел в опасной близости от них, но продолжил свой путь, по-видимому, не заметив их присутствия. Когда она исчезла во мраке, Хейс и Гудман могли только надеяться, что, если она была врагом, ее телеграф уже не сообщал об их местоположении любым подслушивающим вражеским ушам. Покидая район Калабара, погода значительно ухудшилась, и возникли торнадо. Возможно, это мало повлияло на герцогиню д'Аоста, но сильно повлияло на жизнь на Нанитоне, Ликомбе и Бибунди.
В субботу, 17 января, во второй половине дня в Нанитоне произошла еще одна паника. Высоко вверху было слышно приближение самолета. К счастью, он не использовал схему поиска (следовательно, это не мог быть поисковый самолет Лаверсуха) и оставался над облаками в пасмурном небе. Нанитон предположил, что это должен быть регулярный рейс Sabena из Дуалы.
В субботу вечером прозвучал еще один сигнал тревоги, когда ярко освещенный лайнер прошел по левому борту. Хейс и Гудман пришли к выводу, что это, должно быть, испанский MV Domine, вышедший из Лас-Пальмаса и направляющийся в Фернандо-По. Домине был постоянным гостем в Санта-Исабель. Без происшествий этот корабль тоже продолжил свой путь, но снова беспокоило то, что его радио могло сообщить другим. Если бы "Нанитон" и два ее спутника были идентифицированы как те, кем они были, радиосообщение быстро предупредило бы ее врагов, будь то немцы, итальянцы или испанцы, и, вероятно, последовала бы атака с воздуха или с моря. Хейс не мог знать, что происходит в мире его врагов, он мог только предполагать, что они с нетерпением ищут их.
Каждый день приносил новую порцию проблем с двигателем. В воскресенье, 18 января, пришлось снять еще одну головку блока цилиндров и освободить все кольца, что означало долгое ожидание. Была использована возможность сменить экипаж на "Ликомбе", где теперь были размещены два человека для наблюдения за буксировкой. "Смена караула" сама по себе была рискованным предприятием, поскольку его приходилось выполнять на крошечных каноэ-фольботах по бурлящему океану. Позже Гиз описал изменения как ‘захватывающие’. К счастью, обошлось без несчастных случаев.
Буксировка между тремя судами также оставалась сложной, требующей регулярного внимания. Запас пресной воды, взятой с "Вулкана", быстро иссяк, и по необходимости экипаж вернулся к питью неприятной воды из водяного бака "Нанитона". Прогресс был мучительно медленным, и в течение нескольких дней остров Фернандо-По оставался в поле зрения. Все это подвергло суровому испытанию выносливость экипажа, но их жизнерадостность и сила характера поддерживали их. Лейтенанту Гудману, командовавшему всеми тремя кораблями ВМФ, выпала самая тяжелая работа, и он завоевал восхищение солдат "Девы Чести" своим мастерством, хладнокровием, выносливостью и неизменным хорошим настроением перед лицом любых трудностей, днем и ночью.
Экипаж "Нанитона" молился, чтобы их кошмару пришел конец с появлением HMS Violet, но дни шли, а от нее не было никаких признаков. В понедельник, 19 января, беспокойство охватило корабли, когда на горизонте было замечено еще одно судно, приближающееся к ней сзади. На этот раз было средь бела дня, и не было никаких сомнений, что Нанитон и два ее приза будут замечены. В зависимости от национальности новичка, повезет ли ему в третий раз – или не повезет? "Нанитон" с ее черепашьим темпом не могла уклониться от действий. ВЛикомба по–прежнему носил немецкие цвета, что, в зависимости от национальности новичка, могло оказаться как хорошим, так и плохим. Когда судно подошло ближе, быстро стало ясно, что, чем бы оно ни было, оно не было долгожданным HMS Violet. Это был гражданский корабль.
Когда, наконец, удалось установить ее личность, огромное облегчение охватило экипаж трех небольших кораблей. Она была признана нигерийским правительственным угольщиком, SS Ilorin. "Илорин" изменил курс, чтобы пройти рядом с "Нанитоном", и "Нанитон" смог связаться с ней по семафору. Хотя приказ о секретности все еще действовал, в сложной ситуации, в которой они находились, и в условиях продолжающегося отсутствия каких-либо признаков Королевского флота, Хейс принял решение, что он должен спроситьИлорин должен передать какое-то сообщение своим боссам в SOE об их местонахождении и благополучии. Когда его спросили, куда он направляется, "Илорин" назвал пункт назначения - Порт-Харкорт, Нигерия, и по просьбе Хейса его капитан пообещал телеграфировать в Лагос из этого порта, чтобы сообщить им, что он видел "Нанитон", и что все в порядке. Затем "Илорин" продолжил свой путь и на следующий день, 20 января, прибыл в Порт-Харкорт, где его хозяин сдержал свое обещание и телеграфировал Лагосу, что он прошелНанитон и два ее младших товарища в предыдущий день, всего в пяти милях к западу от Формозы.
Вечером 19 января двигатель снова вышел из строя, пришлось снять еще одну головку блока цилиндров, и произошла еще одна длительная задержка. После ремонта "Нанитон" продолжал, почти буквально, приближаться к Лагосу. На следующий день, шестой после отъезда из Санта-Исабель, "Нанитон" наконец-то получил немного удачи, которую она, несомненно, заслуживала. Примерно в 1000 часов еще один корабль, на этот раз SS Ajassa, британское судно, капитан которого был давним личным другом лейтенанта Гудмана, подошел к ним с востока. Поскольку их собственные двигатели по-прежнему вызывали большие трудности, Хейс и Гудман решили обратиться за немедленной помощью. Как только Гудман назвал себя, капитан Ajassa согласился отбуксировать три небольших судна в Лагос. Поначалу буксировка оказалась проблематичной, и трое ‘пассажиров’ порвали буксирные тросы, но к ночи проблемы были устранены, и небольшой конвой тронулся в путь. Эмоции экипажа "Нанитона" были смешанными. Они, конечно, почувствовали облегчение от перспективы благополучного возвращения домой и несколько раньше, чем ожидали, но в то же время, так долго борясь с невзгодами, они скорее жалели, что не смогли самостоятельно доставить "Нанитон" обратно в Лагос без посторонней помощи. Среди гражданских добровольцев также было ощущение, что их замечательное приключение скоро подойдет к концу.