История животных

...волосистые образования... — см. примеч. 6.

227

...в “Анатомии” — см. примеч. 79 к кн. первой.

228

Около Тороны... — Торона, город на Ситоиийском (Сифонийском) полуострове к юго-западу от Афона.

229

...в большей, или меньшей степени — до этого места и начиная от слов “подобные части или аналогичные им” вся фраза представляет собой глоссу, рано попавшую в текст и механически вставленную в середину описания Аристотелева фонаря (см. следующее примеч.). Черепах и жаб Ар. нигде не объединяет в одну группу, как в этой фразе, а если бы такая странная группа у него и существовала, она не могла бы характеризоваться “свисающими от начала зубов черными частями” (жабрами по типу тех, что у морских ежей). Поэтому и по содержанию эта фраза ничего не дает: напротив, она разрывает изложение, которое без нее было бы связным. Тем не менее она есть во всех списках.

230

...фонарь, не обтянутый со всех сторон кожей — одно из главных открытий Ар. в области описательной биологии, причем такое, которому в отличие, например, от описания гектокотиля (см. примеч. 2) “повезло” в том отношении, что оно было признано и связано с его именем. Слово “тело” (so:ma) в начале данной фразы поставлено почти во всех списках и первопечатных изданиях, а в кодексе Медичи стоит “рот” (stoma), что больше подошло бы по смыслу и не требовало бы введенной мной конъектуры относительно оси пищеварительного канала. В машинописи перевода Карпова 1950 г. этой конъектуры нет, а данная фраза начата словами: “Итак, в отношении начальных и конечных частей тело ежа является непрерывным”; здесь отсутствующее в тексте оригинала “итак” вставлено ради связи с предыдущим предложением, которого скорее всего в исходном тексте и не было. Если допустить это (см. предыдущее примеч., но комментаторы и переводчики до В. П. Карпова включительно такого допущения не делали) и если, например, изъять это предложение, то § 62, 63 дают аутентичное первоописание жевательного аппарата морских ежей. После выхода издания Бартелеми-Сент-Илера этот аппарат получил наименование “Аристотелев фонарь”. Любопытно, что значительно раньше Ж. Кювье, воспроизведя это первоописание вплоть до отдельных выражений и сравнения с фонарем, не сослался при этом на Αρ.; думается, что он сделал это не по забывчивости и тем менее из зависти к славе своего предшественника, а как раз из-за сомнений, вызванных неисправностью текста § 63. Действительно, рассказ о “свисающих черных частях” у моллюсков и вместе с тем у ряда позвоночных и о “начале и конце тела (шаровидного!) делает это важное место несколько бессвязным. Конъектура об оси пищеварительного канала позволяет разъяснить вопрос о “начале и конце”, а если сблизить место о “начале и конце” с описанием жевательного и пищеварительного аппаратов в § 62, изъяв фразу о “черных частях” у черепах и т. д. как глоссу, то первоописание Аристотелева фонаря приобретает вполне связный вид.

231

...совсем маленьких и труднозаметных — место, неверно трактовавшееся, в частности, в латинском переводе издания Дидо. Также и в машинописи перевода В. П. Карпова 1950 г. стоит: “Этот род черепокожих прирастает к камням; он имеет два прохода, отстоящих друг от друга, которые, вследствие их малости, нелегко заметить и через которые он выпускает и втягивает жидкость”. В данном случае Карпов следует упомянутому латинскому переводу из Дидо, отступающему здесь от смысла оригинала: случай весьма нетипичный для перевода Карпова, поскольку, как нетрудно убедиться, сопоставляя его с греческим и латинским текстами того же издания Дидо, Карпов скрупулезно следует всем нюансам греческого оригинала и при расхождениях его с латинским переводом неизменно верен именно оригиналу.

232

...скорпионоподобное насекомое, живущее в книгах — это ложноскорпион Chelifer cancroides, более нигде Ар. не упоминаемый, хотя, наверное, ему как любителю чтения и собирателю старых книг хорошо известный. Это не насекомое, как можно было бы понять из текста, а паукообразное: Ар. еще не противопоставляет эти два “рода”.

233

Ни одно из насекомых не имеет ни внутренностей, ни жира... — кажущееся противоречие этого утверждения с тем, что далее и в § 69 говорится о наличии у насекомых желудка и кишечника, объясняется тем, что здесь под внутренностями (splanchnon) имеются в виду не внутренности вообще (entera, enkata), а конкретно сердце, легкие, печень и почки, т. е. первоначально — те внутренности, по которым совершались гадания и которые раньше всего стали предметом интереса древнейших анатомов — совершителей магических и гадательных ритуалов. Наличия этих внутренностей или их аналогов у насекомых Ар. установить еще не мог; не знал он и о наличии у них жирового тела, обеспечивающего куколкам энергию для метаморфоза и дающего возможность иногда подолгу голодать взрослым стадиям.

234

...она кормится только росой... — древнюю легенду, что цикады и кузнечики (1) питаются одной росой, повторяют также Элиан и “Сонник” Артемидора, она употребляется как стандартный образ анакреонтической поэзией и т. д., будучи нередко связана с (2) тотемическими поверьями, что насекомые эти музыкальны, ибо были когда-то людьми. Ар. в своей более или менее последовательной демифологизации сохраняет лишь (1). Понять его сообщение в историко-культурном измерении можно лишь с учетом моментов (1) и (2), о единстве которых напоминает нам, например, платоновский “Федр”: “По преданию, цикады некогда были людьми... [и] получили такой дар от Муз, что родившись, не нуждаются в пище, но сразу же, без пищи и питья, начинают петь, пока не умрут...”

235

Наиболее тонким слухом... морской окунь... — между словами “кефаль” и “морской окунь” рукописи дают здесь наименование какой-то нигде более не упоминаемой рыбы хремпса. В написании этого слова в рукописях царит полный разнобой (хремпс, хрепс, хремис, хренис, киренис), а по меньшей мере в трех списках оно в перечне вообще отсутствует. Нет его и в восходящих к ИЖ перечнях “рыб с наиболее тонким слухом” у Элиана (Aelianus, vol. 1, p. 130) и Плиния. Поэтому весьма вероятно, что рыбу “хремпс” надо изъять из перечня как попавшую в него по ошибке, что в некоторых изданиях и сделано. Можно предположить, что переписчик, начав писать “кефаль” (kestreus) контаминировал ее с заключающей список “хромидой” (chromis).

236

...как если бы они видели — действительно, у морского гребешка имеется, в основном по краю мантии и на ее верхней половине, более ста сложно устроенных, инвертированных глаз. С их помощью животное воспринимает изменения в среде только в самой непосредственной близости.

237

Голоса ни одно животное... нет и голоса — несколько иной вариант перевода дал П. С. Попов в своих примечаниях “О душе”: “Издавать звук голоса нельзя ни одной частью тела, кроме дыхательного горла; поэтому животные, не имеющие легких, не издают и звуков” (Аристотель, О душе, 1937, с. 142).

238

...халкида... — смысл фразы становится понятен, если принять во внимание, что название этой рыбы созвучно с “халкион” — “кимвал” и с древним (гомеровским) наименованием кузнеца — “халкевс”, букв, “медник”.

239

...некоторое время на дне — текст в этом месте неисправен, смысл фразы, как, впрочем, и всего параграфа, восстановлен лишь предположительно.

240

...рассмотреть... первичных... — параграф, важнейший для понимания Аристотелевой “лестницы существ”. План дальнейшего исследования, который будет изложен в § 2, здесь предвосхищен в одной фразе, включающей — что характерно для стиля Ар. — внутренний повтор: “pro:ton peri torn pro: to: n” букв, “сначала о первых”, а следовательно, затем о “вторых” — по сложности — и т. д., вплоть до наиболее сложного объекта — человека (см. в конце параграфа). Эта фраза задает вектор направленности для “лестницы существ”, подробнее рассмотренной в § 2 (черепокожие — мягкоскорлупные — насекомые — рыбы — птицы — “ходящие”, т. е. рептилии и млекопитающие, наконец — человек). Направленность эта определена возрастанием параметра сложности или предиката “быть сложным”, точнее “развитым”, “совершенным” (teleytaios). Поэтому “pro: ton peri to: n pro: to:n” нецелесообразно переводить нейтрально “по порядку”, как это сделано в некоторых переводах на новые языки, но лучше — как в машинописи перевода В. П. Карпова 1950 г. — “прежде всего первые из них”. По смыслу всей фразы и идеи “лестницы существ” речь идет не просто о “первых” и в перечислении, но о “[наиболее] первичных”, и не о самих по себе, но об их “порождении” (букв, “порождениях”), генезисе. Это и заставило внести в окончательный текст перевода соответствующие поправки.