Страница 93 из 101
— Еще нескоро, — успокоил старика Адмирал, — еще передумает Фатьма. Вот как у вас здесь хорошо, просторно, красиво…
Старик кивал, но смотрел несогласными узкими темными глазами.
Адмирал поднялся, все собрались идти.
— Фатьма, до свидания! — сказал Андрей.
Она вышла проводить их, держала за руку маленького мальчишку с голым пузом. Он помахал им рукой очень приветливо, но все-таки сказал:
— Принеси шесть конфет.
— Ладно, — серьезно пообещал Капитан, — принесем.
Пришел последний день.
Поздно вечером они должны были сесть в поезд. Они немного выбились из графика, и теперь им приходилось спешить. И как всегда, когда приходилось спешить, нервы были напряжены.
И это напряжение, как любое напряжение, искало разрядки. И все старались снять напряжение, чтобы разрядки не допустить. Потому что кто ее знает, эту разрядку, какой она будет. Это дело непредсказуемое.
На привале Инна готовила обед. И все получалось не так, как надо. Дрова горели плохо, дымили сильно, и неизвестно, с какой стороны к ним лучше подойти. Ни разу костер не дымил так сильно. Вода никак не закипала, казалось, что все это назло. «Когда очень надо, чтобы вода кипела быстрее, она вообще не хочет кипеть — это закон, его знают все кастрюли и чайники в мире», — так думала Инна, стараясь себя хоть немного подбодрить. Она даже отошла на другой конец полянки, делая вид, что вода в ведре ее совершенно не интересует. Но и этот проверенный способ не действовал: вода не закипала. А Инна понимала, что все ждут. Не подают виду, ищут себе занятия, чтобы не висеть над душой, но все равно ждут и нервничают — и хотят есть. От этого она сама нервничала, и вода не закипала, и половник валился из рук.
Женя сам не знал, почему он в этот момент оказался рядом с костром. Нечего ему было там делать, и понимал он, что не нужно сейчас попадаться на глаза Инне. Помочь он ничем не мог, да и не любят такие люди, как Инна, чтобы им помогали. В общем, какая-то злая и глупая сила привела Женю к костру.
— Не кипит? — невинно задал он вопрос.
И Инна треснула Женю половником по спине. От души треснула, не шутя. Жене показалось, что звон пошел на всю поляну. И все видели. Но — никакой реакции. Даже самые маленькие сделали вид, что ничего не произошло. А взрослые продолжали возиться со своими делами. Как ни в чем не бывало. Только Юля метнулась в ту сторону — надо было срочно спасать пострадавшего Женю. Но Андрей успел ее схватить за руку, отвел в сторону:
— Не надо, Юлька, подбрасывать дрова в костер, который и так горит ярким пламенем.
Очень нужные слова. Откуда они взялись? Кажется, так говорит Капитан, когда дома возникает какой-нибудь конфликт. А может, еще где-то слышал это Андрей. Или сам придумал. Дело было не в словах, а в правде, которая заключалась в них. Не распаляй ссору, не ввязывайся, когда без тебя все обойдется легче и быстрее. Юлька сначала не поняла:
— Он же именно не горит, костер-то.
Но туда не побежала, села, обхватила коленки руками, задумалась. Дойдет до нее все, что нужно. Если не сейчас, то потом.
Все вели себя так, как будто ничего не произошло. Не пошутил никто, не возмутился, не засмеялся. Такт — это как музыкальный слух. Есть слух, и мелодия звучит правильно, а объяснять ничего не нужно.
Женя почесал спину и отошел от костра.
А у Инны вдруг все стало получаться. Как будто огонь, вода, дрова только и ждали вот этого идиотского поступка — удара половником. Костер горел почти без дыма, слезы у Инны высохли, вермишель сварилась мгновенно. А пока она варилась, Женя в стороне — в стороне! — открывал банки с тушенкой.
После обеда они опять спешили, байдарки неслись вперед, приходилось налегать на весла изо всех сил. Адмирал поглядывал на часы и кричал:
— Нажмем! Успеваем! Нам есть куда спешить!
И они успели. Разбирали байдарки четко, быстро. Стрингеры — в длинный мешок, обшивку — в широкий. Кильсон, весла — в длинный, шпангоуты — в широкий. У всего свое место, все лежит удобно и ловко.
Купили билеты. Оказалось, что поезд будет через час, но на этой станции простоит всего минуту. Мужчины пошли на платформу, высчитали, где будет их вагон, перетаскали туда все вещи. Мешки лежали горой. Успеют ли они погрузить все эти мешки за одну минуту?
В зале ожидания сидели Юля и Вика. Зал был небольшой, но высокий и какой-то гулкий. Вика сидела, удобно подсунув под себя ладошки, и пела: «Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров». Песня гулко отдавалась в зале ожидания, получалось очень красиво, Вике нравилось, она пела еще. А Юля сидела с ней рядом и думала: «А вдруг мы не успеем сесть в поезд? Одна минута! Разве можно успеть? А вещи? А вдруг одни сядут, а другие останутся?» А Вика рядом распевала совсем беспечно. Непонятная девочка Вика. Говорит мало, рыжие пряди висят над глазами, но Вика все видит. И ни во что не вмешивается, как будто от нее ничего не зависит. Вот поет — с большим чувством.
«Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал».
— Тебе что, домой не хочется?
— Хочется. — Вика удивленно скользнула зеленым глазом в сторону Юли.
— А что же ты? Не волнуешься, что ли?
— Не бросят. — И продолжала петь.
— Истинно женское поведение, — сказал, входя в зал ожидания, Капитан. — Высший класс. Молодец, Вика.
Юля удивилась. Равнодушное нахальство — «не бросят». Как будто ей здесь все должны, обязаны беспокоиться обо всем, тревожиться. За нее. А она будет сидеть-посиживать.
Юля не знает, что настоящая женственность — в умении полагаться на тех, кто сильнее. Это с рождения дается женщине. Может быть, об этом тосковал однажды вечером Женя? Такие все самостоятельные, энергичные. И парень чувствует себя каким-то лишним…
Погрузка прошла прекрасно. Сначала в поезд сели женщины и дети с рюкзаками, Дима повел их устраиваться в вагоне. Андрей с Женей поднялись в тамбур, Профессор, Адмирал, Капитан подавали им с платформы мешки с байдарками, палатки. Все это ребята складывали в тамбуре. На погрузку ушло меньше минуты. А когда поезд тронулся, стали не спеша перетаскивать вещи из тамбура в вагон, разместили все мешки на третьих полках.
Утром, когда все пили чай, а до Москвы оставалось совсем немного, Жадюга спросила невинным тоном:
— Интересно, половник — холодное оружие? Или огнестрельное? Ты как считаешь, Женя?
Женя хмыкнул:
— Смертоносное.
— Если у костра, то не холодное, а горячее, — вставил с серьезным видом Адмирал.
— Пошутите еще немного, — сказал Профессор. — Вот сейчас Инна схватит половник, я тогда на вас посмотрю.
— Женя! Беги! — крикнул Андрей.
— Посмотрю я, кто быстрее бегает, — не унимался Профессор.
Больше всех смеялась Инна.
Юля сидела рядом с Женей и думала, что сидит с ним рядом в последний раз. Наверное, это очень грустно, но грусти почему-то не получалось. Может быть, в десять лет наши чувства не так уж серьезны? И любви, великой и необыкновенной, хватило на один поход?
Кто знает…
Поезд подходил к Москве.
Турбаза была у реки. Деревья отражались в воде, палатки стояли между березок. И еще был дом. Снаружи он казался небольшим, но внутри помещались не только спальня, а еще бар, где вечерами пили «Байкал» и танцевали.
Андрею сразу здесь понравилось. Свобода. Хочешь — ходи в походы длинные, хочешь — в двухдневные. А хочешь — никуда не ходи, живи на турбазе. Многие ребята так и жили.
— От добра добра не ищут, — сказал невысокий толстоватый парень. — Еда здесь хорошая, дежурства редко, — отдыхай спокойно.
Через день Андрей заскучал. Никому здесь не нужны были его туристские умения. Да и он сам мало кого интересовал. Но на следующий день вывесили объявление о байдарочном походе, и Андрей записался первым. Руки тосковали по веслу, река звала за поворот. И так хотелось встретить ребят, которые знают, что такое поход… И любят байдарку, воду, движение. Ведь нам так важно, чтобы рядом был кто-то, кто любит то же самое, что и мы!