Страница 50 из 98
Далее, в этом круге проблем важное место занимает и анализ роли речи в протекании и нарушении мышления. Из обшей психологии известно, что речь выступает и как собственно психический процесс, тесно связанный с мышлением, и как важнейший регулятор деятельности всех остальных психических процессов. Возникает вопрос: а как обстоит дело с этими двумя функциями речи при нарушении мышления? Что касается самой речи и ее роли в формировании и протекании дефекта вербально-логического мышления, то на первый план здесь выступают вопросы о взаимоотношении фразеологического и семантического уровней организации речи, внешней и внутренней речи; грамматического (лингвистического) и психологического планов мышления, а также проблема смысла и значения и их роли в протекании и нарушении вербального мышления. Следует остановиться также на вопросе роли понимания речи в интеллектуальной деятельности и на анализе процесса понимания как составной части мыслительного процесса.
Материал был подвергнут анализу в трех аспектах — нейро-психологическом, общепсихологическом и психолингвистическом. В этих аспектах мы будем вести теоретическое обсуждение материала.
Перейдем к анализу и обсуждению первого круга вопросов — о взаимосвязи интеллектуальной деятельности с мозгом, т. е. к проблеме мозг и мысль. Наши данные показали, что мышление и мысль, рождающаяся в его процессе, не оторваны от работы мозга и что взаимодействия мозга и мыслительного процесса не прямые и не простые и только системный анализ является наиболее адекватным способом изучения этой проблемы.
Литературные данные, наши собственные прежние работы и настоящее исследование убедительно показывают, что и в формировании, и в протекании, и в патологии мышления принимают участие как лобная, так и теменно-затылочная зоны мозга.
Каждая зона вносит свой специфический вклад в функционирование мыслительного процесса и его нарушение. В основе мыслительного процесса лежит сложное взаимодействие этих зон мозга, а не их дифференцированная деятельность… Что же касается психофизиологических механизмов нарушения мышления, психологической сущности дефекта, клинической картины синдрома, в котором протекают нарушения-речевого мышления, то они различны и зависят от топики поражения.
Если рассмотреть картину нарушения речевого мышления в целом, с точки зрения специфики участия, каждой зоны мозга в формировании дефекта, то можно сказать следующее. Поражение лобных долей мозга приводит к первичным нарушениям мышления, так как в этом случае вербально-логическое мышление нарушается первично со стороны основных его характеристик — структурных и функциональных. Все звенья структуры интеллектуального акта в случае патологии лобных систем оказываются нарушенными — одни меньше, другие больше. В первую очередь страдает регуляция деятельности на всех ее уровнях, прежде всего регуляция активности — как общей, так и интеллектуальной. Для протекания этой высшей формы познавательной деятельности недостаточно сохранности только общей активности, необходима сохранность и эмоционально-мотивационной сферы сознания. Л. С. Выготский писал: «Сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наши влечения и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция»[71]. Хотя существуют разные уровни регуляции деятельности и в ходе ее осуществления возникает множество «динамических сил»[72] и не все они могут быть отнесены к мотивам, за каждым действием, познавательным и любым другим, за каждым высказыванием стоит волевая задача.
В работах Э. Д. Телегиной, а также Э. Д. Телегиной и Т. Г. Богдановой утверждается, что «…структура, динамика и содержание мышления обусловлены его мотивацией»[73]. Наши исследования патологии мышления показали, что измененная мотивация оказывает влияние на все три стороны мыслительного процесса — его структуру, динамику и содержание.
В структуре мыслительного процесса прежде всего обнаруживается нарушение его первого звена — мотивационного, нарушение высших уровней регуляции активности и целенаправленности деятельности. В первую очередь страдают познавательные мотивы.
А. Н. Леонтьев писал, что косвенными выражениями мотивов являются «…переживания, желания, хотения, стремления к цели… Эти непосредственные переживания и выполняют роль внутренних сигналов, с помощью которых регулируются осуществляющиеся процессы»[74]. Именно эти непосредственные переживания, регулирующие активность, и нарушаются при поражениях лобных долей мозга. Такие симптомы обнаруживаются уже в клинической картине и обычно описываются клиницистами и психологами как «бездумность», «аспонтанность», «безынициативность».
Наши исследования показали, что поражение лобных систем ведет к нарушению и смыслообразующих мотивов, и мотивов-стимулов, выполняющих роль побудительных факторов, хотя степень нарушения тех и других мотивов может быть разной в зависимости от тяжести и локализации лобного синдрома. В одних случаях эти нарушения проявляются в утрате инициативы, в общей речевой и интеллектуальной инактивности и аспонтанности, в других случаях — в непродуктивных импульсивных действиях, в третьих — в негативизме поведения, в отсутствии желаний, в полном отсутствии стремлений. Все эти клинические симптомы — результат нарушения (или ослабления) регулирующей функции со стороны мотивационной составляющей интеллектуальной деятельности.
Нарушения эмоционально-волевой составляющей ведут к дефектам важнейшего структурного и функционального звена протекания мыслительного процесса — ориентировочно-исследовательской деятельности. Исследователи отводили важную роль при решении задач ориентировочно-исследовательской деятельности ориентировке в проблемной ситуации. П. Я. Гальперин, известный отечественный психолог, считал, что все виды интеллектуальной деятельности представляют собой различные формы ориентировочной деятельности, главная функция которой — это ориентировка субъекта в проблемной ситуации. Важным для нас здесь является указание на значимую роль и существенное место в протекании интеллектуальной деятельности ориентировки в проблемных ситуациях. Наш материал показал, что именно это важнейшее звено в структуре мыслительного акта грубо нарушается при поражении лобных зон мозга.
Планомерный и целенаправленный анализ данных (текста задачи, литературного текста, наглядной ситуации — серии последовательных картинок) замещался у больных импульсивными ответами, интеллектуальными навыками, речевыми стереотипами, попытками непосредственного решения задач. В работе с литературным текстом ориентировка в тексте замещалась готовыми речевыми шаблонами, не соответствующими его содержанию, или отдельными фразами, выхваченными из текста; сюжетные картинки объединялись на основании внешнего сходства и случайных признаков, без их анализа, сравнения, обобщения и т. д.
Целью ориентировочно-исследовательской деятельности является выделение и осознание проблемы. Мышление собственно и начинается с проблемы или с вопроса, с удивления или недоумения, с противоречия или совпадения, писал С. Л. Рубинштейн. Если вспомнить решение арифметических задач, работу с литературным текстом, построение сюжета и его осмысление в сериях сюжетных картинок больными-с лобным синдромом, то мы увидим, что при решении всех этих задач у них не наблюдалось активного вхождения в проблему и ее понимания. Этот дефект обнаружил себя и в нарушении понимания смысла конечного вопроса арифметической задачи, осознания его важнейшей ключевой роли в задаче, в непонимании того, что именно в конечном вопросе и заключена проблема. В целом этой группой больных задача не воспринималась именно как задача, проблема, которую нужно решить. Неумение сформулировать конечные вопросы к заданным условиям задач, сопоставить разные задачи и по конечному вопросу определить их сходства и различия и т. д. также свидетельствует о нарушении осознания и понимания проблемной ситуации больными с лобным синдромом.