Богатство

И, недовольно бурча что-то себе под нос, начала спускаться по лестнице впереди меня, освещая дорогу.

— Елька! — радостно заорал Жерен, выглядевший как огромное черное пятно в холодной темноте харчевни, — ну, ты и учудила! Тебе харчевня-то зачем? Я думал, ты вязать собралась!

Я рассмеялась. Его искренняя радость словно сломала лед, который я сама наморозила между нами. Сразу стало легко быть собой — Елькой, к которой все привыкли. Какая разница, как я буду смотреть и что делать? Это же Жерен! Тот самый Жерен, который спас меня от разъяренной толпы год назад, который помог, поддержал и стал мне настоящим другом.

— Хорошая же харчевня! На первом этаже буду взвар варить, на втором вязать, — пошутила я. И рассказала ему о неудачном походе в Дом Гильдий, о своих мыслях, которые привели меня к идее выкупить эту харчевню. Жерен внимательно выслушал, а потом спросил:

— А чего ты к Гирему не пошла? Думаешь, он не смог бы тебе устроить патент в любой гильдии на выбор?

— Смог бы, — качнула я головой. — Я думала об этом. Но, знаешь, Жерен, у меня далеко идущие планы, и лучше я обращусь к нему за помощью позже, — я улыбнулась, — когда захочу получить то, что мне совершенно точно не под силу. А в гильдию я вошла. Пусть и рестораторов. Теперь, думаю, меня и к вязальщицам возьмут. Даже если не сразу. Сначала надо вывести в плюс эту халабуду, — махнула я рукой, обводя темный зал. — Мне восемь с половиной грил за три месяца отдать надо… Это не считая расходов на ремонт и прочее…

Жерен присвистнул, Селеса ахнула:

— Да, где ж ты такие деньжищи возьмешь?! Елька! — схватила она меня за руки и заглянула в глаза. — Вот зачем ты полезла во все это?! Тебе, что жилось плохо? Так вышла бы замуж за Гирема! Как сыр в масле бы каталась!

Руки у Селесы были горячие. А я и не заметила, как сильно замерла. Обеспокоенно прислушалась к крикам ребятишек на улице… И Лушка, наверное, замерз… И Нюнь с Анни… У нас-то у всех тулупчики старенькие, потрепанные, и тепло держат плохо. Домой надо. Поужинать, горячего взвара попить, а может и чего покрепче… Повод-то есть.

— Не переживай, Селеса. У меня все получится, — я улыбнулась. — Давайте пойдем домой, а то здесь холодно. А там и покупку мою обмоем, и о будущем поболтаем. Расскажу, что придумала с харчевней сделать.

Это предложение им понравилось, и мы отправились домой. Позвали и молодежь с теткой Лодой, но они отказались и, попрощавшись с нами на ярмарочной площади, пошли к себе. А мы заскочили по пути в харчевню, купили пиво, квас, сладких и мясных пирогов, жареного мяса и сладкой каши для детей. Я сегодня весь день пробегала по делам и ничего не успела сготовить.

Первым делом я усадила за стол детей. С мороза аппетит у всех был отменный, и они шустро работали ложками, запивая пироги и кашу теплым взваром.

Нюнь и Жерен остались во дворе. Я еще летом купила воз березовых чурок. Те, что поменьше Нюнь давно пустил на дрова. Но несколько самых больших пней так и лежали целыми. Простым топором их было не взять, а давать в руки Нюню тяжеленный колун Алиха я побоялась. Вот Жерен и взялся наколоть дров сам.

Пока ужинали дети, Селеса успела обойти и осмотреть весь дом, все таки она волновалась, как я тут устроилась, что изменила. И хотя мне было немного неприятно от такой бесцеремонности, я ее понимала. Это не мой дом. Я здесь только временно. Поэтому прикусила губу, чтобы чего-нибудь не ляпнуть, и продолжила собирать угощения. Достала из подпола квашенной капусты и соленых грибов, почистила несколько луковиц…

Дети торопливо проглотили кашу и всей гурьбой умчались в горницу. Дошка обещала рассказать им новую сказку, которую она прочитала только вчера.

Теперь можно было накрыть стол для взрослых. Но сначала помыть посуду. Я так и не обзавелась достаточным количеством тарелок и кружек.

— Елька, — Селеса вышла из горницы притихшая и задумчивая, — как тут у тебя стало-то… Если бы сама не увидела. Никогда бы не поверила, что мою избу можно в такое превратить. У тебя, будто бы у купчихи какой… А я ж вижу, что ты и полотно на шторы пустила самое дешевое, и коврики простые…

Я улыбнулась. За две с небольшим седьмицы, которые прошли со свадьбы Селесы, я много сделать не успела. Заменила разноцветные занавески на окнах и веселый ситчик, которым были загорожены кровати, на плотные портьеры длиной до пола. Ткань для штор, как и половики я красила самым доступным красителем — луковой шелухой. Просто кипятила подольше, чтобы цвет получился насыщенный, густой.

Убрала со стен разномастные ярмарочные картинки, с безвкусно намалеванными пейзажами и портретами. Оставила только одну картину, которую Жерен подарил Селесе с Алихом на свадьбу. Пусть она принадлежала кисти неизвестного художника, но написано была очень неплохо

Но и этого было достаточно, чтобы комнатка преобразилась, перестав походить на крестьянскую избу.

— А картина Жерена-то как удачно тебе подошла, да? — Селеса опустилась на скамейку с краю, облокотилась на стол и задумчиво произнесла. — Надо сказать ему, пусть еще нарисует. Мы тоже у себя повесим.

Я чуть крынку под молока не выронила. Как раз ее отмывала.

— Это Жерен сам написал? — искренне удивилась я. — Да, у него талант…

— Талант, — кивнула подруга, — ты еще, Елька, не видела, какие мне серьги Жерен сделал! Сам! Серебряные. Цветочек ажурный из проволоки сплел, а с него листики на цепочке свисают. Идешь, а они звенят! Представляешь?!

— Представляю. — рассмеялась я. — Счастливая ты, Селеса… повезло тебе с ним.

— Повезло, — согласилась она и, мечтательно улыбнувшись, добавила, — он мне еще кольца пообещал сделать. С жемчугом. Ему Гирем позавчера подогнал парочку. Жерен сказал, такой добывают только в одном месте на дальних островах Талота. И что если бы не крошечный скол у одной и бракованный цвет у другой, то эти жемчужины были бы достойны самой королевы…

Горшок, которому не посчастливилось оказаться в моих руках в этот момент, выпал. К счастью пустой. Я уже выложила мясо в миску. Грохот рассыпавшихся черепков заставил Селесу замолчать. Меня колотило. Паника накрыла так, что я стояла на месте только потому, что не могла шевелиться.

— Ты чего, Елька? — удивилась она.

— Н-ничего, — выдавила я из себя, радуясь, что на кухне полумрак, и Селеса не видит, как я побледнела. Присела на корточки, чтобы собрать осколки. И не смогла не спросить, — а Гирем… у кого… ну… сказал у кого он их взял?

— Нет, — вздохнула Селеса ничего не заметив, — не сказал. А то бы Жерен нашел бы хозяина. Вдруг у него еще есть…

Глава 13

Мне надо было срочно взять себя в руки. И я резким рывком провела ладонью по острому краю глиняного черепка, распарывая кожу на ладони. Это оказалось больнее, чем я думала. Ахнула от неожиданности, и сжала ладонь в кулак. То ли порез оказался слишком глубоким, то ли я задела какой-то сосудик, но кровь хлынула и закапала на пол, пачкая его красными кляксами.

Зато сознание сразу прояснилось. Я ничего не могу изменить. Надо просто жить дальше. И идти той дорогой, которую я для себя выбрала. Я придумаю, как защитить себя от Жерена… и от Гирема… И я больше не понесу к нему ни одного камня. Это небезопасно.

Но тперь у меня не было права на ошибку, я должна была сделать из этой проклятой харчевни прибыльное предприятие. Любым способом. Иначе я потеряю все, чего достигла за полтора года упорного труда.

Бросила собранные черепки в мусорное ведро, смела мелкие осколки, стерла кровавые пятна с пола. Накрыла на стол. Молча. Просто потому, что не знала, что сказать.

Селеса смотрела на меня настороженно и тоже молчала. А потом, когда все было готово и я собралась звать мужчин, не выдержала:

— Елька, — хмуро спросила она, — а ты что завидуешь? Поэтому расстроилась, да? Так я тебе давно говорила, выходи замуж за Гирема. Тогда и у тебя будет и серебро-золото, и жемчуга. А будешь выкобениваться, совсем его потеряешь. Знаешь, сколько баб за ним бегает? Это он пока ни на кого, кроме тебя не смотрит. А если какая-нибудь ушлая бабенка попадется? Уведет!