Богатство

Я мысленно застонала. Что-то разорительно совсем получается. Полтора грила надо Смотрящему отдать, пять грил Ирхе, грил в гильдию внести, да еще по четыре лурда каждый месяц за место в Нижнем городе платить. Это за три месяца восемь с половиной грил отдать надо. И это не считая расходов на открытие харчевни. А я со своей тележкой за год всего три набрала… Их, чую, если не получится, придется рисковать, продавая сразу несколько камней. Гирем не дурак, если я к нему притащу еще камни, может что-то заподозрить. Еще и Жерен тут рядом крутится… со своим заказом на мою голову. В прямом и переносном смысле.

— Елька, — Ирха снова стала собой стоило только выйти из представительства гильдии, — может передумаешь еще? Пока не поздно? Гриха попросит дядьку Петро аннулировать все… Ну, может заплатишь ему сколько-то за суету…

— Нет! — покачала я головой. — Я справлюсь.

Глава 11

Знакомство с тетушкой Лодой прошло довольно спокойно. Ирхина мамка, в отличии от самой Ирхи, оказалась весьма скупой на эмоции. Она равнодушно мазнула по мне взглядом, сказала, что я очень похожа на деда, он тоже был таким же медно-рыжим. На этом, собственно, наш разговор о родственных связях и закончился. Зря я боялась, то придется подробно рассказывать о жизни бабки, которую я в глаза не видела.

Новость о том, что я выкупила харчевню у Смотрящего ее тоже не особенно порадовала. Она лишь заметила, что я совершила большую глупость, что эта «унылая дыра» приведет меня к разорению и что лучше было бы сжечь это мерзкое место, которое отняло у нее и сына, и мужа.

Но я так не думала. Я верила в себя и свои силы.

Вечером мы всем семейством отправились смотреть нашу новую собственность. Семейство неожиданно оказалось большим: я, Лушка, Анни, Нюнь, Ирха с Грихой, Митка, тетушка Лода и Селеса с детьми.

Уже было совсем темно, светила полная луна, звезды яркими точками украшали небосвод. Ночью будет сильный мороз, но и сейчас похолодало так, что воздух обжигал легкие.

Мы шли гуськом по узким дорожкам. Я впереди, за мной Нюнь, который нес на руках Анни, закутанную в теплый пуховый платок по самые глаза, которые сверкали восторгом. Ей нравилась эта прогулка по городу, и она вертелась, стараясь увидеть все сразу, сколько позволял теплый и чуть великоватый тулупчик.

За Нюнем шла Селеса с теткой Лодой. Селесу так впечатлило воссоединение семьи после многолетней разлуки, что она вцепилась в тетку Лоду, пытаясь вызнать подробности. Сначала она пытала меня, но я молчала, как рыба. И тогда моя подруга нашла более податливую жертву. И сейчас я краем уха слышала, как Ирхина мать рассказывает Селесе историю семьи и бабкиной сестры, сбежавшей в Ургород.

Ирха с Грихой и Михой шли за ними. Молодые были счастливы. Гриха уже поговорил с отцом и получил родительское благословение, при условии, что Ирха внесет в семейный бизнес все пять грил. Они прямо сейчас обсуждали совместное житье-бытье.

Братья жили в доме, который построил для Грихи отец. Он рассчитывал, что Митка, родившийся на несколько минут, останется жить с родителями и заботиться о них на старости лет.

Но Митка после нескольких лет свободы совсем не горел желанием возвращаться к отцу. И Гриха с Ирхой великодушно решили, что пока могут пожить все вместе. Будет тесновато, ведь тетку Лоду тоже придется забрать к себе, но в тесноте, да не в обиде. А летом все вместе возьмутся строить еще один для Митки.

Дошка крутилась рядом с ними, ежеминутно отвлекая Митку вопросами. Парень явно ей понравился. И будь она на несколько лет старше, у него не было бы ни единого шанса. Уж я-то Дошку знаю. Она упрямая, если чего-то захотела, то в лепешку расшибется, а получит.

Сирга, Миха и Лушка носились вокруг нас, как стая веселых щенят. И даже крепкий вечерний мороз не был им помехой. Пока мы дошли до крепостной стены, под которой пряталась харчевня, они успели вываляться в снегу до состояния снеговиков.

Харчевня встретила нас неприветливо. Черное, заметенное снегом строение в два этажа. Чтобы подобраться к крылечку, пришлось расчищать снег лопатой, захваченной предусмотрительным Миткой. Крыльцо, по обыкновению, было низким, в три ступени. Доски прогнили, вторая ступенька провалилась под чьей-то тяжестью. Дыра, забитая снегом, щерилась краями с острыми обломками. Судя по тому, как был утоптан снег, ступеньку проломили очень давно, еще до начала зимы.

Мы осторожно поднялись наверх. Стянув варежку, я нащупала пальцами замочную скважину. Лучнного света было недостаточно, чтобы увидеть бороздки в отверстии, и ключ удалось вставить только со второй попытки. Сердце бухало в груди от волнения. Прямо сейчас я увижу то, ради чего так рискнула. Надеюсь, мне хватит денег, чтобы привести здесь все в более менее приличный вид.

Ключ нехотя, со скрежетом повернулся в замке. Тяжелая деревянная дверь открылась сама, с ужасающим скрипом, который прозвучал необычайно громко. Почему-то сразу вспомнилось, что отец Ирхи повесился прямо там… в темноте… Стало жутко.

— Ирха, — громкий шепот Лушки напугал до икоты, — а твой папка до сих пор там?

— Нет, конечно, — весело фыркнула Ирха. Прошла вперед, отодвинув меня в сторону, и смело вошла в темное нутро старой харчевни. — Не бойтесь, я сейчас свечи зажгу!

Я поняла, не только мне было страшно. Мы все невольно замерли перед темным провалом. Это позволило справиться со страхом и я вошла в харчевню, не дожидаясь, когда Ирха запалит свечи.

Внутри оказалось совсем не так темно. Лунный свет спокойно лился в два больших окна, освещая квадраты на деревянном полу, покрытом лохмотьями грязной, старой соломы. Массивные столы и лавки, расставленные ровными рядами, чернели в серебристых лучах света, сливаясь с густой тьмой в углах комнаты.

Ирха добралась до барной стойки, погремела ящиками в поисках свечей и огнива, и шепотом ругаясь на отсыревший трут, с третьей попытки развела огонь.

Пламя свечи медленно и неохотно разгорелось, освещая деревянные прилавок бара. Трут, как и все вокруг, отсырел. Все же оставить зимой без регулярной топки деревянный дом не самая лучшая идея. Я поежилась, сырой холод проникал под тулуп, отчего казалось, что здесь, внутри холоднее, чем на улице.

— А у тебя тут ничего, — незаметно подошла Селеса, — не как у Идена, конечно, но прилично…

И она была права. Если не принимать во внимание пыль и грязь, харчевня внутри выглядела гораздо приличнее, чем снаружи. Высокие потолки, обитые деревянными плашками стены, крепкая мебель, барная стойка из потемневшего от времени дуба, за которой пряталась дверь на кухню.

Там тоже все было привычно. Почти точно так же, как в той харчевне, в которой я работала: место для хранения продуктов, для готовки, для мытья посуды. И даже бочка для воды, кажется, почти родная. Такая же огромная и тяжелая. И сухая. Только на дне небольшая клякса льда.

— Я всю воду вычерпала перед тем как уехать, — пояснила Ирха, — а то лопнула бы… А так ничего, нормально. Крепкая бочка, папка ее всего пару лет назад менял. До того, как Ильха заболел…

Селеса опытным взглядом осмотрела кухню и осталась довольна:

— Елька, тут тоже все отлично. Чуток посуды докупить, кое-какие горшки старые стали, полопались, а так ничего. И печь хорошая, ежели не дымит, то прям завтра можно начинать готовить.

— Не дымит, — мотнула головой Ирха. — Мы до последнего ее топили. От этой печи второй этаж греется, где мы жили… А ты, Елька, сюда переезжать-то будешь?

Я пожала плечами. Об этом я подумать еще не успела.

— Не будет, — вместо меня ответила Селеса, — тут недалеко совсем. А детям незачем при харчевне жить, на пьяных мужиков смотреть.

В это была логика. И я кивнула, соглашаясь. И, правда, не нужны нам пьяные мужики. Мы сейчас так хорошо обжились своим очень узким кругом. Я начала учить Лушку и Анни этикету. Ну, и что что девочки всего год с небольшим, эта наука никогда не бывает лишней. Вопреки словам о том, что он ничего не помнит, Лушка втянулся очень быстро. Для него этикет был нормой, впитанной с молоком матери… ну, то есть кормилицы. И для Анни теперь тоже будет так.