Ложь моего монстра (ЛП)

У меня есть жена.

И её зовут Александра Иванова.

Моё восприятие брака было искажено с юных лет из-за ядовитой и мучительно несовместимой пары Романа и Юлии.

Они научили меня ненавидеть саму идею связывать себя с другим человеком на всю жизнь, вот почему я всегда рассматривал брак как возможную перспективу для бизнеса. Ни больше, ни меньше.

Однако, эти чувства резко изменились с тех пор, как я стал свидетелем состояния Саши после известия о моей помолвке с Кристиной.

Она плакала без остановки. Я знаю это, потому что у меня есть здесь камеры, и я единственный, у кого есть доступ. Что ещё хуже, так это то, что она все время искала способы сбежать от меня.

Я не ожидал многого, когда спросил, хочет ли она стать моей женой, но её реакция пробудила во мне какую-то чуждую мне сторону. Острое чувство собственничества овладело мной и до сих пор отказывается отпускать.

Комната погружается в тишину после того, как Виктор выпроваживает государственного служащего. И отчасти потому, что я не могу насытиться изучением женщины, стоящей передо мной, выглядящей как лучший подарок, который я когда-либо получал.

Её щеки покрыты розовым оттенком, а губы распухли от того, как яростно я их только что целовал.

Прошло много времени с тех пор, как она одевалась как женщина, но сейчас на ней не просто одежда. Она надела свадебное платье, чтобы стать моей женой.

Моя. Грёбаная. Жена.

Я достаю свой телефон.

— Давай сделаем фото.

Тот человек сделал несколько фото, прежде чем уйти, но этого все равно недостаточно. Я хочу сохранить этот её образ навсегда.

Саша кивает и встаёт рядом со мной. Я тяну её за талию, и она взвизгивает, когда я поднимаю телефон и делаю несколько наших фото. Затем я целую её и делаю ещё. Она улыбается мне в губы, и я почти чувствую вкус её счастливых слез, которые были раньше.

— Ты выглядишь такой чертовски красивой, — шепчу я ей в губы, и она вздрагивает.

Её глаза встречаются с моими.

— Ты и сам выглядишь великолепно.

— Великолепно, да?

— Ты знаешь, что это так, — она нерешительно кладёт руку мне на плечо. — Могу я пригласить тебя на этот танец?

— Здесь нет музыки.

— Это легко исправить, — она берёт мой телефон и нажимает несколько раз, и вскоре после этого красивая классическая музыка наполняет комнату.

— На самом деле, я не танцую, — говорю я, когда она кладёт телефон обратно в мой карман.

Выражение её лица на мгновение становится пустым, но потом она переплетает свои пальцы с моими.

— Я могу научить тебя. Просто положи руку мне на талию, и следуй моему примеру...

Её слова прерываются, потому что я резко прижимаю её к себе, а затем кружу. Когда я притягиваю её спиной к моей груди, её глаза сияют заразительной радостью.

— Я думала, ты не умеешь танцевать?

— Я сказал, что не танцую, а не то, что я не умею, — я несколько раз раскачиваю её в своих руках, затем опять кружу и ловлю её.

Сейчас она искренно смеётся, и её счастье заставляет меня желать, чтобы мы могли оставаться такими вечно. Редко можно увидеть, как она смеётся, даже когда она в хорошем настроении. Насколько я понимаю, она стесняется быть слишком открытой.

Теперь эти опасения, кажется, исчезают, поскольку она откидывает голову назад и смеётся. Она превосходная танцовщица, во всех смыслах этого слова. Она не только дисциплинирована, но и обладает непринуждённой элегантностью в движениях, как это было бы у бывшей богатой молодой леди.

В середине танца она обнимает меня за талию и прячет лицо у меня на груди. Я прижимаю руку к её спине и чувствую, как она слегка дрожит, когда мы раскачиваемся в такт музыке.

Иногда, когда она ведёт себя чертовски круто, в качестве моего телохранителя, я забываю, что она также может быть уязвимой женщиной, которой нужны объятия, как форма утешения.

У неё есть эта небольшая черта характера, когда она любит и заботится всем сердцем.

И эта женщина теперь моя. Полностью. Основательно.

Она никогда, никогда не сможет сбежать от меня.

— Ты что, засыпаешь? — шепчу я, целуя губами макушку её волос поверх вуали и в середине короны из роз, которую она соорудила.

Она утыкается носом мне в грудь и качает головой.

— Хорошо, потому что мне ещё нужно кое-что развернуть, помнишь?

Она поднимает голову как раз вовремя, чтобы я подхватил её на руки и понёс. Саша взвизгивает, хватаясь за меня, её глаза становятся прозрачно-ореховыми.

Мне нравится, что она хочет меня так же сильно, как я хочу её. Это почти так же, как будто она тоже не может насытиться мной.

Почти.

Хотя я хочу оставить её в этом платье навечно, мне нужно её трахнуть так же, как мне нужен воздух.

Мой член поддёргивался и требовал, чтобы его обслужили с тех пор, как она сказала «да». Я удивлён, что она не почувствовала, как этот тяжёлый вес тёрся о её живот.

Я осторожно кладу её на кровать, и поспешно снимаю пиджак и галстук-бабочку. Я начинаю расстёгивать рубашку, но потом мне надоедает, и я разрываю её посередине, отчего пуговицы разлетаются в стороны.

Саша, опираясь на руки, откидывается назад, с живым интересом наблюдая за каждым моим движением, как будто это её заказное стриптиз-шоу.

Её жадные красивые глаза следуют за линиями моих татуировок туда, где они исчезают под моими брюками. Поэтому я не тороплюсь снимать кобуру с оружием и расстёгивать брюки. Мои движения замедляются всякий раз, когда её дыхание учащается или, когда она прикусывает уголок нижней губы.

Я оборачиваю ремень вокруг руки и стягиваю брюки и трусы-боксёры.

Её грудь поднимается и опускается в неустойчивом ритме, когда она открыто смотрит на мой член. Ублюдок полностью оживает от её внимания, вены вздуваются от потребности быть внутри неё.

— Посмотри, как твои глаза пожирают мой член, — я оборачиваю свой ремень вокруг её шеи и тяну вперёд. — Как насчёт того, чтобы ты подавилась им вместо этого?

Саша становится на колени на кровати лицом ко мне и обхватывает руками мой член, глядя на меня своими блестящими глазами.

— Это неправильно. Теперь это мой член.

А потом она широко открывает рот и заглатывает внутрь большую часть моей длины.

Грёбанный трах.

Я так близок к тому, чтобы кончить от ощущения её горячего влажного рта. Но в основном это из-за того, что она сказала перед тем, как взять меня, с тем чувством собственности, которое почти совпадает с моим.

Саша старается смотреть мне в глаза, проводя языком по моему члену, глубоко заглатывая его, пока её лицо не краснеет, затем покачивает головой вверх и вниз, создавая ещё больше трения своим языком.

Она такая же интенсивная, как и тогда, когда я хватаю её за голову и трахаю её рот.

Обычно я бы так и сделал, но сегодня я предоставляю ей делать то, что она хочет. Я позволяю ей показать мне, как сильно она меня хочет, и как сильно она хочет доставить мне удовольствие.

Я держу её только за ремень, который натянут на её горле.

— Ты берёшь меня как очень хорошая девочка, Солнышко, — я глажу её по щеке, а затем глажу по голове поверх вуали и короны из роз.

Она ускоряет свой ритм от похвалы, её руки накачивают меня вверх и вниз, пока она сосёт мой член, как будто это эскимо.

— Вот именно. Поклоняйся моему члену, чтобы он был твёрдым и готовым трахнуть твою тугую киску.

Она дрожит, но сохраняет свой жёсткий темп.