Красный рассвет. Иноходец

Ответили мне оба разными словами, но в один голос.

Хм, ну да. Действительно связь близкая, потому что родственная, я совершенно не подумал об этом. У меня-то ни сестер, ни братьев не было, поэтому даже вариант такой не держал в уме. Не то что близко не держал, а как-то даже не рассматривал.

— Что? — произнес вопросительно Семенович, видя мой взгляд.

— А вы родные?

— Да, а что?

— Ну… не похожи просто. Жанна ведь и красивая, и умная, а…

Жанна обаятельно улыбнулась, благодарно мне кивнув на миг прикрыв глаза, у Семеновича же лицо слегка вытянулось.

— Щ-щегол, — прочитал я по губам.

— Ладно, давайте лучше к делу. Так, подождите… а фамилия у тебя тоже Семенович?

— Да, — кивнула Жанна.

Жанна Семено́вич, надо же. Шутка юмора, в этом мире понятная только мне одному. Есть правда вариант, что не только — со мной в этот мир ведь пришли еще двое, но вариант этот довольно призрачный.

Бергер точно не поймет: он, как в этом мире их немцы называют ласково, «inselaffe» — островная обезьяна. Англичанин, в Германии их в этом мире ну очень не любят.

Насчет Крамер не знаю, я ее еще даже не видел. И не знаю, русская она или нет, и из какого она мира и времени. Хотя вполне вероятно, что мы соотечественники — вот только Крамер может шутку и поймет, но вместе мы с ней точно не посмеемся: во время конфликта со мной, при моем участии, погибли ее муж и племянник.

— Макс, давай к делу, — окликнул меня Семенович.

Я кивнул, но жестом попросил его подождать немного, пытаясь распутать клубок мыслей, в котором почувствовал спрятавшуюся догадку. Так, что у меня мелькнуло: Семеновичи — брат и сестра, значит. Причем изначально Семенович ведь не хотел ставить меня об этом в известность. Я помню его сегодняшнюю оговорку на стрельбище про «завидую немного», о сестре так не говорят, и он явно не собирался ставить меня в известность о родстве. А это значит, что за минувшие несколько часов он поменял точку зрения.

Почему? А потому что увидев, как меня попытались упаковать неизвестные парни из серьезного ведомства, которых еще не только ни нашли, но даже и не идентифицировали, он в гораздо большей степени чем раньше мне поверил. Вряд ли безоговорочно, но понял, что все более чем серьезно. И еще похоже он решил, что Жанна тоже готова к распространяемому мной знанию о множественности миров.

— Вы хотите поставить жизнь и здоровье под угрозу, став носителями закрытой информации?

— Макс, не валяй дурака, — фыркнул Семенович. — Как будто у тех, кто может представлять нам эту угрозу, будет знание что мы не в курсе. На тебя вышли через Жанну, а я твой непосредственный куратор. Если мы в чьей-то разработке, то мы по умолчанию уже считаемся как вероятные носители этой самой важной информации.

Ну да, в общем-то, тоже верно.

— Осколки миров — временна́я аномалия. Не вре́менная, а именно временна́я, — уточнил я еще раз. — Если грубо, то время там стоит на месте. Это если очень грубо. И каждый, кто пробыл на Осколках больше месяца, словно выпадает из реки времени, покидает ее течение. Вернувшись в обычный мир, в реку времени вернуться сразу не получается: процесс более долгий. Предположительно — двадцать лет. То есть теоретически, установив связь с Осколками и периодически их посещая, можно обеспечить себе вечную жизнь. Это важная информация номер раз. Важная информация номер два: связь с Осколками не установить просто так. Это не дверь, которую можно открыть, и даже не самолет в которой можно сесть. Каналы связи сложно открыть и легко разрушить, и они могут быть открыты и заякорены только при взаимном согласии хотя бы двух соперничающих на Осколках фракций. Я, так уж получилось, далеко не последний человек в иерархической структуре одной из договаривающихся сторон, и мое мнение имеет серьезный вес и авторитет. Ну а самое главное во всем этом в том, что доступ к порталам на Осколки — это, если решить вопрос вторжения, доступ если не к вечной, то к очень долгой жизни для избранных. И это стоит того, чтобы попытаться забрать меня из-под вашего крыла и попробовать договориться. Договориться со мной, — добавил я, уточняя.

— Или тебя использовать. Или убить, — неожиданно произнесла Жанна.

— Или использовать. Или убить, — легко согласился я.

Надо же, Жанна совершенно не в курсе происходящего, но нюансы чувствует, как никто другой. Сейчас она, кстати, уже смотрела на брата — в ее взгляде явно читался вопрос о наличии доли шутки в сказанном, моей нормальности или же достоверности сказанного. Семенович все еще молчал, и Жанна явно заметила, как он напряженно обдумывает услышанное. Посмотрела на меня, я покивал и пожал плечами. Мол да, бывает что shit happens, и мы сейчас в центре процесса.

Некоторое время стояло молчание.

— Но… как это может… — Семенович выглядел явно сбитым с толку.

— Семеныч, я тебе уже говорил насчет этого. Не нужно задумываться, как это звучит. Это надо просто принять: то, о чем я говорю, работает не спрашивая разрешения ни у логики, ни у законов физики.

Жанна, закусив губу, по-прежнему поглядывала на нас огромными глазами. Подобные разговоры явно находились за гранью ее понимания, и она просто не могла осознать, как ее старший и усатый брат спокойно и доверительно слушает подобные вещи.

— Ясно. Ясно, — покивал Семенович. — Ладно, пошел я. Вы главное дома сидите, и на связи будьте постоянно. Даже в душ с телефоном.

Попрощавшись по второму разу, он поднялся и вышел, крайне озадаченный. Жанна, с удобством развалившаяся в кресле, уже вернула облику спокойствие и сейчас с интересом разглядывала меня, словно новым взглядом. Я прямо на нее не смотрел, но конечно наблюдал краем глаза. И поймал момент, когда она собиралась было заговорить, своим вопросом опередив ее на доли секунды.

— Слушай, а ты специальный агент прямо из серии пиу-пиу ганфайтер, или дипломированный специалист-психолог, исключительно острым умом работаешь?

Жанна в ответ на мой вопрос улыбнулась так нравящейся мне обаятельной улыбкой.

— Как насчет обмена? Ты мне рассказываешь о себе, я рассказываю о себе.

Судя по подачи Семеновича, он так и так собрался ее в дело посвящать. Так что по идее, я бы ей и без обмена рассказал. Но раз предлагают, грех не воспользоваться.

С другой стороны, если Жанна дипломированный специалист-психолог, она же может об истине тактично умолчать и мне левую легенду задвинуть. Но она и так об этом умолчать может, что я кочевряжусь?