Страница 3 из 15
К ужину собирался явиться Алексей, и Лиза с нетерпением ждала этого момента. Целый месяц Алексей не появлялся дома, у него было много дела в академии, всё свободное время он уделял тренировкам. А Лиза скучала. У неё тоже в последние месяцы оказалось полно забот: кофейни и приобретённый недавно дом требовали внимания. Но засыпать одной ей по-прежнему было тоскливо.
Как обычно, Виктор Иванович долго не уходил. Не то, чтобы Лиза относилась к этому плохо, однако её настораживали такие посиделки и намёки, которые он иногда делал.
— Очень благодарна вам, Виктор Иванович, — сказала Лиза. — Жаль, что ничего по существу не удалось выяснить, но всё равно вы проделали большую работу.
— О, не стоит благодарности, это пустяки, — сказал Виктор. — По большому счёту, я ничего и не сделал. Мне тоже жаль, что не удалось помочь вам более существенным образом.
— И всё равно спасибо большое. А вы не останетесь на ужин? Скоро должен придти Алексей, вы могли бы лично рассказать ему, что узнали.
— Прошу прощения, но боюсь, не получится. Я бы очень хотел остаться, но дела зовут. Да и не хочу занимать ваше время, Елизавета Михайловна. И так засиделся.
— О, не беспокойтесь, я вам всегда рада, Виктор Иванович, — проговорила Лиза из вежливости, а про себя обрадовалась, что начальник стражи уйдёт раньше, чем явится Алексей. Ей не хотелось, чтобы за ужином присутствовал кто-то третий, но сказать об этом прямо она, понятное дело, не могла.
— Отрадно слышать. Если вы не против, загляну к вам снова на днях.
— Разумеется. Если я не буду занята в городе. А то с этими кофейнями столько мороки, — Лиза попыталась намекнуть, что не стоит приходить в гости лишний раз, однако Виктор Иванович понял это совсем иначе.
— Верно говорите, Елизавета Михайловна. Мороки много, особенно когда прежде подобным не доводилось заниматься. Кажется, вам нужна помощь. Это дело вовсе не для хрупких женских плеч.
— О, я благодарна вам за заботу, но пока мне вовсе не требуется помощь. Наоборот, я лишь рада, что у меня появилось, наконец, дело, которым можно занять время. Честно говоря, в этих стенах меня съедает тоска.
— Понимаю-понимаю… — проговорил Виктор Иванович сочувственно. — Но скажу вам так: чем быстрее вы освободитесь от прошлого, тем быстрее снова сможете радоваться жизни. Уже три месяца прошло.
— Слишком мало времени, — сделала трагическое лицо Лиза.
— Елизавета, позвольте сказать пару слов. Каждый раз, когда я вижу вас, моё сердце сжимается от тоски. Мне больно видеть вашу грусть. Если б я что-то мог сделать, чтобы облегчить ваше положение, сделал бы, не задумываясь. Поверьте, у меня к вам только самые добрые намерения.
Снова намёки… Лизе не знала, как быть. Виктор действительно много делал для семьи и, в том числе, для неё. Она чувствовала себя обязанной ему и боялась, что сказанные невзначай резкие слова повлекут плачевные последствия.
Однако её сердце принадлежало другому. Лиза прекрасно понимала, что отношения с Алексеем никогда не зайдут дальше тайных любовных утех, но ведь и с Виктором тоже перспектив никаких нет — он женатый человек. Да и чувства она к нему испытывала разве что дружеские, не более того.
— Я вам очень-очень благодарна, — проговорила Лиза. — Однако, боюсь, пока мне не до радостей. За эти три месяца моя печаль меньше не стала. Мне просто нужно время…
За окном послышался шум мотора — это значило, что приехал Алексей, и Лиза про себя вздохнула с облегчением.
— Я понимаю это, Елизавета. Простите мою настойчивость. Однако, кажется, я засиделся. Пойду, пожалуй. А на ужин как-нибудь в другой раз загляну.
Уже стемнело, когда я добрался до усадьбы в Приозёрном. Возле гаража стоял бежевый фаэтон Виктора Ивановича — начальника стражи Оболенских. Длинный капот, крылья и брезентовый верх были присыпаны снегом. Сегодня уже не мело, погода была тихая, безветренная, но снег продолжал падать, укутывая мир белым одеялом.
А вот Руссо-Балт охранников и новая машина Ники теперь прятались за домом, чтобы с дороги их никто не видел. Там же поставил и я свой кабриолет.
На крыльце я встретил Виктора Ивановича. Он в расстёгнутом пальто быстрым шагом вышел из дома. Мы с ним поздоровались. Он сказал, что передал Лизе всю необходимую информацию, и спешно пошёл дальше, словно куда-то опаздывал.
Лиза ждала меня в прихожей. Сегодня она была одета в платье цвета индиго, украшенное пышным жабо и позолоченными застёжками. При виде меня Лиза расплылась в искренней счастливой улыбке. Разве что обниматься не бросилась, да и то лишь потому что за открытой дверью столовой гремели посудой слуги.
— Наконец-то, Алексей! А я тебя заждалась. Ты чуть было к ужину не опоздал.
— А мне кажется, ты не слишком-то скучала, — я указал взглядом на только что вышедшего гостя.
— А, Виктор Иванович, — разочарованно протянула Лиза. — Да, мы посидели немного, побеседовали. Ты снимай пальто, проходи.
Я повесил пальто на вешалку, положил на полку котелок и, подойдя к Лизе, чмокну её в губы.
— Ой, что ты делаешь? — испуганно зашептала она. — Нас увидят.
— Люблю рисковать, — улыбнулся я.
— Это я уже поняла. И всё же давай будем осторожнее, — Лиза оглянулась по сторонам и так же шёпотом произнесла. — Не представляешь, как я скучала все эти дни. Ты так долго не появлялся здесь.
— Я тоже хотел приехать пораньше, но так получилось. Извини.
— Ладно, пошли в гостиную. Дело — прежде всего, — неожиданно серьёзно произнесла Лиза.
— Да неужели? — рассмеялся я такой неожиданной перемене тона.
Лиза хихикнула, и мы отправились в ярко освещённое помещение, куда из просторной прихожей вела широкая дверь.
Виктор Иванович, как и обещал, действительно выяснил кое-что о моём приёмном брате, хотя новости были неутешительными.
Когда объявились люди Шереметева, Сергей находился в одной из квартир вместе с няней. О том, что его забрали, я узнал от слуг ещё в Ярославле. Дальнейшая же судьба мальчика оказалась покрыта мраком, поскольку ни в ярославском приюте, ни в приютах Москвы, до которых смог достучаться Виктор Иванович, мой приёмный брат не нашёлся. Его либо убили, а от тела избавились, либо… я даже не знал, что думать. Лиза полагала, мальчика, вероятно, отдали в семью Шереметевых, чтобы воспитать его, как будущего слугу или дружинника, и я находил данный вариант вполне логичным. Но мы не могли проверить предположение — руки были слишком коротки.