Страница 41 из 54
— Запас маны полмиллиона. Уровень мудрости — «архимаг». Сильная сторона — огненная магия. Слабых сторон — нет.
Аокидзи сильно всех удивил. Запас маны в полмиллиона? Это такой клановый баф?… Он не ошибся ли случайно раз так в десять? У «архимагов» обычно пятьдесят-семьдесят тысяч маны, но не полмиллиона…
Да и сильно удивила новость, что Аокидзи «архимаг». Остальные члены японской команды близки к этому уровню мудрости, но всё же не переползли через этот порог. С хорошим гримуаром «гранд магистр» может дать бой «архимагу», однако у второго скорее всего всё равно будет преимущество.
— Огненный «архимаг» может очень сильно пригодиться в командных сражениях, если понадобятся удары по площади. Спасибо за рассказ о сильных и слабых сторонах. Это немного улучшит нашу слаженность! Я бы хотела обсудить несколько общих тактик, но прежде чем начать, поговорим о коллективной безопасности, как и хотел Хасимото. Предложение на этот счёт у меня уже есть — будем использовать Многоликого Многорукого. Я знаю, что в Японии есть четыре части его души. Из этого духа можно сделать серьёзную защиту.
— Пять частей, — уточнил Хасимото.
— Да? Про кого интересно я не знаю?
— Две части у императора, одна у Такияма, одна у Хонда и пятая у Цивасаки.
— Про Цивасаки не знала.
— Они готовятся к войне с зулусами. Диего пошёл на очень интересную уловку, чтобы получить часть Многоликого.
— Я чувствую, что Хасимото должен отвечать у нас за шпионаж. Ты легко пробираешься в самые тайные углы.
— Информация стоит дорого, Митиясу-сан, — Дейчи улыбнулся. — Но я обязательно буду делиться тем, что у меня получится раскопать.
— Когда будет известен наш противник, твои навыки пригодятся очень-очень сильно, — Рин хрустнула пальцами. — Итак! Возвращаясь к коллективной защите. Я думаю, Многоликий будет идеальным вариантом, так каждый из нас получит его копию. Ну и также не стоит забывать о банальных правилах безопасности — путешествия в другие страны и миры демонов сейчас нежелательны. Я не говорю о полных ограничениях — это всего лишь рекомендация. Итак — голосуем за применение Многоликого в защите!
На полигоне по итогу мы провели около трех часов. Обсуждали тактику, немного поспарринговались, изучали возможных противников. Мы договорились каждый день встречаться для подготовки к Турниру. Никто такому предложению не возражал, хоть командный дух у нас был крайне низкий.
Про отдых, который мне рекомендовала Бишамон, я благополучно забыл. После боя с Мустангом я стал пользоваться магией, не сдерживая себя. Чувствовалось некоторое истощение от использования приказов, но я счёл это приемлемой нагрузкой. Боль от займа Десятого ранга во второй раз была куда меньше, чем в первый. Моё тело начинает привыкать. Неделя, возможно две, и я возьму Десятый ранг.
Как раз к этому моменту должна начаться война с зулусами. Всё практически согласовано. Странно, конечно, что для войн надо получить разрешение правительства двух сторон… На мой взгляд, это лёгкий абсурд, но таков уж мир Иариэли.
Цивасаки в преддверии войны сильно утомил меня военными советами. Диего даже не стеснялся напрямую лезть в дела моего клана, постоянно раздавая свои рекомендации. На этой почве мы немного разругались, но зато после жёсткого разговора Цивасаки стал держать нужную дистанцию дозволенного.
Диего можно понять. Он не говорил вслух, но я видел, что он считает меня «зеленым» в управлении кланом, тем более «большим», и тем более накануне войны. Отчасти я даже согласен с таким мнением. Опыта мне и Альфреду не хватало, но во многих вопросах выручала Бишамон. Она хороший управленец.
К слову, у меня возник небольшой конфликт с богиней войны из-за разности подходов. Я привык держать своё слово и потому отпустил Мустанга, когда он отдал всё, что у него имеется. Но Бишамон настаивала на смерти наитемнейшего. Говорит — нельзя оставлять врагов в живых.
С этим утверждением я был согласен, но обещание Мустангу уже было дано то ли с «барского» плеча, то ли с пьяной головы. Бишамон сказала на это «хорошо, я уважаю твои принципы», и потом через день убила Мустанга.
Об этом мне с задержкой сообщила Лейла — правая рука наитемнейшего. Она была ментально связана со своим старым господином и потому знала, что Мустанга убила Бишамон.
— Не надо действовать у меня за спиной, — объявил я богине, как только узнал про персидского наитемнейшего. Наш разговор, как это и обычно бывало, проходил в прихрамовом саду Накадзима.
— О чём ты, Эрни?
— Я говорю про смерть Мустанга. Лейла доложила мне о том, что ты убила его пять дней назад. Причём узнал я совершенно случайно. Девушка думала, что я в курсе, и всё проходило с моего позволения.
— Мустанг отомстил бы тебе за своё унизительное поражение. Такого человека нельзя отпускать живым. Да и свое слово ты не нарушил. Ты обещал Мустангу жизнь, но это обещание не относилось ко мне.
— Почему ты не сказала? Могла бы поставить перед фактом — это было бы лучше, чем просто скрыть произошедшее.
— Вопрос был не столь принципиален, но я тебя поняла. В следующий раз я буду говорить о подобных действиях сразу.
— Спасибо. Только всё равно получается, что ты собираешься делать что-то без моего согласия.
— Эрни, я богиня, — легко ответила Бишамон. — А мы, боги, очень своевольны. Я не буду отчитываться за каждый свой шаг.
— А я этого не требую. Просто не действуй у меня за спиной. Ты понимаешь, о чём я.
— В некоторых вопросах у нас не будет взаимопонимания. Как, например, с Мустангом.
— Да, я это понимаю. Но по крайней мере скажи заранее — «я не согласна и сделаю по своему».
— Хорошо, Эрни, я тебя услышала.
— Надеюсь на это, — я кивнул и закурил. — Война с зулусами начнётся через три дня. До этого времени я бы хотел смотаться в Персию. Посмотреть на одно чудо света.
— Это Лейла тебя надоумила?
— Да. У персов есть чудо света, которое укрепляет тело и дух охотника. Называется Хаше Хейран. Испытание как-то связано с пустыней, но подробностей Лейла не знает.
— Тебе не кажется, что девчонка ведёт тебя в ловушку?
— Ну-у… Все в этой жизни возможно. Я сказал Лейле, что не выдам её Боудике для садистских развлечений. Думаю, это заложило начало моей дружбы с этой персидской девушкой.
— Дружить с подчиненными не надо.
— Ладно, не дружба, а просто некоторое укрепление отношений. Лейла хочет служить мне. Я вижу это в её взгляде и действиях.
— Она может обманывать тебя своим взглядом. Персидские девушки мстительны. Возможно она ещё сохраняет верность своему господину. Советую устроить ей пытку, чтобы узнать наверняка.
— Я никогда не любил пытки. Это крайняя мера на мой взгляд. Тем более пытать девушку… Да ещё и такую очаровательную…
— Так значит, она очаровала тебя своими персидскими глазками? Будь жёстче, Эрни.
— Я умею быть жёстким, но, по-моему, сейчас не тот случай. Давай вместе поговорим с Лейлой на тему Хаше Хейран. Нас двоих она не одурачит. Думаю, можно выпытать всё диалогом, а не насилием.
— Некоторые люди врут очень искусно. Эрни, если я заподозрю, что Лейла нас обманывает, ты применишь пытки?
— Не знаю, посмотрим… Но могу сказать, что очень бы не хотелось.
— Кажется, повторяется ситуация с Мустангом.
— Я отвечу так — есть методы, которыми мне нравится действовать и которыми не нравится. Грубо говоря, я не люблю реки крови, хоть иногда их устраиваю. Если передо мной возникает проблема, то иногда я решаю её не самым эффективным способом, а тем, который мне больше всего нравится.
— С таким отношением тебе будет сложно стать Королем Магов.
— А может это наоборот единственный способ? Король Магов должен делать так, как ему хочется, а не так, как наиболее эффективно. Это же король!
— Правды в этом вопросе я не знаю.
— Никто не знает. Кстати, теперь Вронский владеет японским как родным.
— Применили артефакт, который был у Мустанга?
— Да. Рин дала одного эксперта, и он признал артефакт полностью безопасным.