Страница 125 из 161
Тогда весь научный материал вместе с несколькими «орешками» предложили «разгрызть» самому большому электромозгу в Институте Общих Проблем. Тут с ними и познакомился Брент, руководитель кибернетической группы. Программирование шло ежедневно, но через несколько дней машина запросила новые данные, которых у Брейта не было. Короче, сдвинуться с места не удалось. Впрочем, это можно было предвидеть, потому что ни одна машина не может ныдвинуть самостоятельную гипотезу, особенно при таких скудных знаниях о предмете.
Мысли Брейта снова вернулись к короткой истории грактитов. Первый был обнаружен полтора месяца назад. С той норы все проклинали их за погубленное время, за бестолковость дела и так далее, тем не менее загадка влекла к себе своей тайной и надеждой на сенсационную развязку.
«А существует ли разгадка в пределах возможностей современной науки? — задумался Брейт, объезжая выбоину в асфальте. — Если согласиться с космическим происхождением грактитов, то перед нами откроются неограниченные возможности и неизвестно, куда следует направить поиски».
Асфальт внезапно кончился, и дорога перешла в лесную просеку, наезженную колесами грузовых машин. Тут Брент впервые поймал себя на «недозволенных» мыслях. Тогда он решил лучше контролировать свои мысли, так как ему не хотелось начинать отпуск с грактитами в голове. Включив радио, Брейт сосредоточил все внимание на управлении машиной.
На правой стороне дороги виднелся большой желтый указатель: «Въезд в лес воспрещен». Перед зарослями, местами вырубленными, виднелась ограда из двойной сетки. Проехав еще несколько ярдов, Брейт заметил на дороге силуэт охранника с автоматом у пояса. Широко расставив ноги, солдат как бы нехотя помахивал правой рукой с красно-белым диском для остановки автомобилей.
— Нет проезда, — сказал он устало, когда Брент затормозил в нескольких ярдах от него.
Из-под высокого шлема на шею его текли струйки пота. Только сейчас Брейт почувствовал, как его обволакивает липкий студень неподвижного воздуха. В такую жару куда приятнее ехать в машине, с ветерком. Поэтому Брейт рассердился за задержку.
— Но ведь раньше этих знаков не было! — буркнул он раздраженно.
— Это со вчерашнего дня… Вам нужно проехать две мили обратно и свернуть на Монтероэ.
«Хорошо, что две», — подумал Брейт, собираясь дать задний ход, чтобы развернуться в узком месте дороги.
— А что такое? — спросил он. — Маневры какие-нибудь?
— М-м… Нет… Только… — начал солдат, но потом задумался и официальным голосом закончил: — Военная тайна.
И чтобы скрыть нарушение правил, ибо он вступил в разговор с посторонним лицом, а может быть, и просто из любопытства, он потребовал:
— Ваши документы!
Он долго разглядывал их, потом прочел вполголоса:
— Доцент Уильям Брейт, Институт Общих Проблем, Мертон.
Он оглядел Брейта, снова взглянул на документы и сказал:
— Та-ак. Подождите.
Подойдя к кустам, он достал оттуда переносную коротковолновую радиостанцию. Поговорил с кем-то негромко и вернулся к машине:
— Майор просил вас связаться с ним. Они только что звонили вам, то есть в Институт. Вы знаете об этом?
— Как раз с сегодняшнего дня я в отпуске. А что за тайна такая?
— Неизвестно. Что-то случилось на четвертом контейнере. Вы узнаете все от майора.
Разговаривая, он подкидывал на ладони маленький закругленный предмет. Брент уставился на его руку как загипнотизированный.
— Где вы это взяли?
— Камешек?.. Здесь где-то нашел.
— Дайте его мне!
— Пожалуйста, если хотите.
Это был грактит. Еще один для коллекции. «Всюду эта дрянь меня преследует. Даже здесь…» — подумал Брейт, пряча «камешек» в карман.
Он был заинтригован. Что за история? Чего хочет Армия от Института?
— А что, собственно, тут находится? — спросил он, указывая на лес и проволочную ограду.
— Не знаете? Центральный Склад Радиоактивных Изотопов… Проезжайте еще полмили прямо, там будут ворота и караулка. Вас пропустят.
Майор был изысканно любезен, хотя его и тревожила ситуация, которую он оценил как непонятную и, возможно, небезопасную.
— У нас здесь радиоактивные материалы, — сказал он. — Они хранятся в бетонных, изолированных свинцом контейнерах, имеющих форму колодца. Территория у нас обширная. Третья зона, где радиация выше допустимых пределов, занимает площадь в четыре квадратных мили. Все операции там выполняются с помощью дистанционного управления с поста, расположенного в первой зоне, то есть здесь. Во второй зоне можно находиться только в защитной одежде и ограниченное время. И вообразите, чтоб этой третьей зоне в одном из контейнеров что-то зашевелилось! Сначала мы подумали, что в бетонный контейнер упал медведь или еще какой-нибудь лесной зверь. И именно в тот контейнер, который несколько дней назад мы загрузили значительным количеством стронция-90… Однако наше предположение бессмысленно; хотя контейнер перед этим действительно был открыт, но перед наполнением его тщательно проверяли с помощью телевизионных камер, а погрузка контролировалась монитором, ничто не могло бы ускользнуть от нашего внимания… Будь это даже лесная мышь, скажите, как она могла бы приподнять бетонную крышку контейнера весом в две тонны? Дело в том, что вчера один из наблюдателей случайно заметил — конечно, на телеэкране, — что крышка четвертого контейнера поднялась на несколько дюймов вверх и снова опустилась, будто кто-то хотел ее поднять и не смог.
— Может быть, это и в самом деле какой-нибудь лесной зверек? — неуверенно спросил Брейт.
— Что вы, профессор! Невозможно, чтобы живая тварь выжила несколько дней при такой радиации! А контейнер закрыт вот уже целую неделю!
«Что мы знаем о радиации?» — привычно подумал Брейт. Жара совершенно лишила его желания задуматься даже над самой интересной задачей.
— А может быть, солдату показалось? Сейчас такая жара. Мало ли что могло ему померещиться?
— Верно. Ему-то могло померещиться. А вот кинокамера не подвержена оптическим галлюцинациям. Движение крышки контейнера повторялось дважды: вчера и сегодня. Камера работала целый час и точно все зарегистрировала. Похоже было, будто на кипящем чайнике прыгает крышка.
— А не выделяется ли там какой-нибудь газ?
— Это ничего не объясняет, контейнеры не герметичны. Впрочем, представляете ли вы, какое должно образоваться давление, чтобы поднять такой вес? Нет, я думаю, что все это не так-то просто. Я позвонил в Штаб и к вам в Институт. Они пообещали прислать комиссию, но мне кажется, что они отнеслись к моему сообщению без должного внимания и не очень торопятся. В этом случае вся ответственность ложится на меня.
— Почему вы не распорядились поднять крышку контейнера рычагом? Насколько я понимаю, ваши телекамеры могли бы работать внутри?
— Я не хотел ничего трогать до прибытия комиссии. Зачем рисковать?
— Понятно, — смеясь, заметил Брейт. — А есть ли у вас какие-нибудь предположения, гипотезы? Неужто нет? Что вам кажется?
Майор отвел глаза и быстро проговорил:
— Нет, нет, ничего не знаю, ничего не предполагаю.
Оба помолчали.
— Потому что, если предположить, что «нечто» сидело там раньше, — сказал майор, как бы продолжая размышлять, — надо было бы допустить, что из маленького оно разрослось до чудовищных размеров. Мышь не мышь… Перерождение организма под влиянием ядерной радиации… Нет, это ерунда, не может радиация оказать такое влияние на белковый, земной организм.
Брейт налил в стакан воды из графина и полез в карман за порошком от головной боли. Пальцы его нащупали маленький округлый предмет. Брейт вздрогнул и поспешно вытащил грактит из кармана. Вертя его в руке, он всматривался в него с выражением, заинтересовавшим майора, потому что тот задумчиво поглядел на доцента, а потом осведомился:
— Что это?
В голове Брейта в это время пронесся такой шквал беспорядочных мыслей, что он не расслышал вопроса. «А если… вдруг это возможно? Конечно, это фантазия, но почему бы не проверить?»