Шаровая молния - 2

— Ничего, их производство уже наладили, так что ваши подчинённые их скоро снова получат.

— Уже не мои, — махнул рукой Эйтингон. — Приказано сдать бригаду. Я просто хотел попросить тебя, чтобы ты и впредь не забывал их интересными устройствами баловать.А ты, вон, тоже теперь на другом поприще служишь.

— Ничего, вернётесь из Ста… В общем, из тёплых краёв, и снова станут вашими. А поприще моё, хоть и по другому называется, но суть работы осталась прежней. И я не зря говорил вам, что у меня есть чем вас порадовать. Вы лучше другое скажите: много радиовзрывателей и «машинок» к ним немцам досталось? Это очень важно, Леонид Александрович.

— Радиомин ни одной. А вот управляющий передатчик, каюсь, один потеряли. Ребята до конца отстреливались. По инструкции они должны были его взорвать, но успели или нет, я не знаю.

Николай поймал себя на мысли, что прав был предатель, описывавший голос Эйтингона. Наум Исаакович действительно обладал очень красивым, проникновенным таким баритоном.

— Будем надеяться, что успели, — нахмурился он.

Впрочем, особо расстраиваться было не из-за чего. Мало того, что каждый такой передатчик, собранный на совершенно секретных транзисторах, был снабжён устройством самоуничтожения, так ещё и восстановить технологию производства полупроводников, не зная теоретических основ, крайне сложно.

— Вы не на машине? Тогда пойдёмте в мою, и свожу я вас полюбоваться новым подарком для советских диверсантов. Именно им это опытное устройство испытывать в бою.

— Далеко ехать? — глянул на часы диверсант.

— В НИИ-6. Если куда-то потом надо успеть, то я вас на обратном пути подброшу. А по дороге расскажете про общую ситуацию на фронте.

48

— Поздравляю с присвоением очередного звания, герр Шлоссер! — с улыбкой пожал руку новому сотруднику заместитель начальника VI управления РСХА. — И с поступлением в нашу организацию.

Честно говоря, переход в управление Службы Безопасности, занимающееся внешней разведкой, радовало Курта куда меньше, чем присвоение звания гауптштурмфюрера СС. Всё-таки он уже привык заниматься тем же самым под дипломатическим прикрытием. Но… С началом войны специалисты по России в министерстве иностранных дел остались не у дел. Да и его провал с этим чёртовым Демьяновым в ведомстве расценили негативно. Хотя и знали, что он работает не столько на внешнеполитическое ведомство, сколько на Абвер.

В Отделе I провалившегося агента тоже встретили, мягко говоря, без аплодисментов. Да что там говорить? Попросту намекнули на его непрофессионализм, забыв про годы безупречной работы и центнеры переданных документов с ценнейшей информацией. И предложили не живую работу, а должность клерка, занимающегося финансовой отчётностью.

Вот тут-то и пригодилась услуга, оказанная Шелленбергу во время его первомайского визита в Москву. Хотя, как было известно Шлоссеру, на того тоже посыпались шишки из-за того, что его доклад о состоянии Красной Армии содержал уничижительные характеристики, а на деле Вермахт и Люфтваффе столкнулись с первоклассной русской техникой. Но молодому заместителю начальника управления разведки СД удалось выкрутиться: Сталин оказался хитрецом и не показал всей этой новейшей техники, уже доставившей столько неприятностей солдатам Рейха. Зато привезённую оберштурмфюрером информацию о признаках того, что «Иваны» тоже занялись урановой проблемой, оценили очень высоко. А Шелленберг, пару недель назад получивший за это звание оберштурмбаннфюрера, не забыл, благодаря кому он прикрепил четырёхконечную звезду на витой погон.

Первое же обращение за помощью к Шелленбергу закончилось предложением перейти под его начало. Тем более, Шлоссер до начала разведывательно-дипломатической деятельности уже состоял в СС.

— Вам удалось подтвердить информацию об этом русском заводе по производству тяжёлой воды?

— Увы, господин оберштурмбаннфюрер, в результате известного вам происшествия я оказался лишён связи с моим агентом, направленным на её уточнение. К сожалению, мои коллеги, которые уже должны были получить отчёт моего агента Штольца, отказались поделиться информацией.

— Ничего, мы это выясним, — задумавшись на секунду, кивнул новый начальник. — К моему глубочайшему сожалению, агентура Абвера в России нам пока недоступна, но работы для вас найдётся немало. Поэтому я и решил подчинить вас оберштурмбаннфюреру СС доктору Хайнцу Грефе.

Курта несколько покоробило это имя: доктор Грефе был причастен к расстрелам евреев в Польше, командуя айзацкомандой 1 айнзацгруппы V. И служба под началом откровенного палача его не прельщала. Но деваться было некуда.

— Он является начальником отдела VI C, и территория России входит в сферу деятельности данного отдела. Насколько помню, вы ведь занимались там вопросами оружия и боевой техники?

— Да, господин оберштурмбаннфюрер. Но только этой темой не ограничивался.

— Вот и отлично. Значит, вы и будете заниматься исправлением недочётов, допущенных ведомством уважаемого нами обоими адмирала.

Улыбчивое лицо заместителя начальника управления, уже фактически возглавившего его, не давало понять, иронизирует ли оберштурмбаннфюрер или его уважение к главе конкурирующего ведомства совершенно искреннее.

— Нет, нет! Не подумайте, что я, говоря о недочётах, имею в виду именно вас. Мне прекрасно известно, насколько самоотверженно вы трудились на благо Рейха. Я говорю об Абвере в целом. Имея широчайшую разведывательную сеть в России, ваши бывшие коллеги умудрились упустить из виду массу русских новинок, ставших для нас очень неприятными сюрпризами. Начиная с танков Т-34, о выпуске которых в Сталинграде стало известно именно из ваших докладов, и кончая загадочными «сталинскими орга́нами», едва не сорвавшими нам первый удар в ночь на 22 июня.

— Простите, оберштурмбаннфюрер, но я ничего об этом не слышал.